Бладхаунд отложил материалы по «Brain Quality» и снова занялся Стоговым.

Информации было на удивление мало. Имя, возраст. Образование — биофизик. Диссертация на тему «Использование неорганических имплантантов при восстановлении энергетического метаболизма головного мозга». Стажировка в Южной Корее и знакомство с японскими технологиями роботостроения. Работа в модном тогда зоопарке нейрокристаллов — еще до бума кристаллов человеческих, на заре бессмертия ученые тренировались в буквальном смысле на кошках. Технопарки населялись искусственными телами животных с натуральными нейрокристаллами. Слоны и медведи, страусы и пингвины, полевки и ящерицы из металла, пластика и синтетики. Сначала больше похожие на роботов, с грубыми реакциями и купированными рефлексами, затем — все меньше и меньше отличающиеся от настоящих животных. Поколения моделей сменялись быстрее, чем плодились подопытные кролики, и весь мир с замиранием сердца следил, когда же появится венец творения — человек.

И он не заставил себя долго ждать.

Стогов в это время был уже на родине и вовсю разрабатывал свои модели на основе японских и южнокорейских. Он сразу заявил о себе, победив на выставке собак-роботов, и, получив грант, принялся совершенствовать мастерство. Довольно быстро смекнув, что медали и премии дают не за начинку, а за внешний вид, он быстренько сколотил команду химиков, физиков и антропологов и принялся переделывать стандартные модели в эксклюзивные тела под заказ. Как показало время, он поставил на правильную лошадь. Когда бессмертие превратилось во всеобщую манию и многие пытались зарабатывать перепродажей японских адамов, Стогов уже крепко стоял на ногах, перекрывая вход в эту нишу.

Запрет на экстракцию личности по нему не ударил. Технологии остались при нем. Годы легального бессмертия позволили ученым раскрыть если не все, то некоторые тайны мозга, и успешно скопировать кое-какие детали. Искусственные нейрокристаллы набирали популярность, людей уже не устраивали устрашающие формы роботов-чернорабочих, и клиенты продолжали ходить к Стогову протоптанной дорожкой.

В последнее время Стогов работал один, и делал очень мало. По мнению его клиентов — решил, что достаточно заработал, и наконец-то позволил себе жить, не думая о завтрашнем дне.

Бладхаунд так не думал. Он помнил Келли.

Стогов позвонил под утро.

— Не разбудил? — спросил он со смущением в голосе. — Поговорить нужно. Не заедешь ко мне? Часам, скажем, к двум?

Бладхаунд прикинул в уме и решил, что успевает.

— Заеду, — кивнул он.

Стогов облегченно вздохнул.

Жанна заглянула утром.

— Я могу идти? Я хорошо себя чувствую.

Бладхаунд поднялся из-за терминала.

— Да. Я отвезу вас.

— Я сама могу…

— Я отвезу, — сказал Бладхаунд. Увидев тревогу на лице девушки, изобразил улыбку:

— Не хочу вызвать гнев Тоши.

Жанна робко улыбнулась в ответ.

Бладхаунд под внимательным взглядом Тоши помог девушке одеться и спуститься к подъезду, усадил ее на переднее сидение «Тойоты» и тронулся с места.

— Адрес? — спросил он, выезжая на проспект.

— Что, простите?

— Адрес. Куда ехать.

— А, — сказала она. — В институт меня отвезите. Пожалуйста.

— Сегодня воскресенье.

— Да, я знаю, — она бросила на него просящий взгляд. — Мне очень надо! Я и сама могу…

Бладхаунд остановил машину около уже знакомых ему ворот перед заброшенным крылом института.

— Спасибо, — Жанна отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу.

Бладхаунд вышел из машины.

— Пойдемте.

— А вы… зачем? — удивленно воскликнула девушка.

— Это может быть опасно. К тому же мне нужно узнать, что вы там увидите.

— Я вам расскажу, — пообещала она, но остановилась перед воротами в нерешительности. Обернулась на ищейку. Слова об опасности она услышала.

Бладхаунд огляделся. Здесь было пусто и тихо. Прошедший ночью снег присыпал все следы, разве что узкая улочка была располосована следами шин — из них только след Бладхаундовой «Тойоты» был свежим, — да по тротуару с противоположной от института стороны тянулась цепочка следов одинокого пешехода. Бладхаунд быстро перебрался на другую сторону. Жанна еще стояла, нерешительно положив руку на черненый металлический прут. Потом тряхнула головой и решительно полезла на ворота.

Бладхаунд помог ей спуститься. Показал на снег под ногами:

— Здесь никого не было сегодня. И вчера.

Жанна посмотрела на него с надеждой. Бладхаунд покачал головой:

— Это ничего не значит. Пойдемте.

Знакомые коридоры, гулкие и темные. Лестница. Подвальный этаж тоже встретил их темнотой. Жанна ахнула.

Бладхаунд достал фонарик. Свет выхватил из темноты двери и стены. Бладхаунд осторожно двинулся к тому месту, где в прошлый раз нашел Жанну и роботов.

Решетка была на месте, дверь — открыта настежь. Замка в петле не было. Бладхаунд вошел внутрь. Мелькнула мысль, что это ловушка, что он входит в клетку, как мышь в мышеловку.

— Подождите здесь, — велел он Жанне. Медленно обошел все крошечные комнатки. Везде было пусто. Некоторые служили складом для мебели, в одной — накрытое пленкой оборудование. В последней каморке друг на друге лежало несколько тел японской марки Adam3f. Без одежды, с раскрытыми черепами, чехлы от нейрокристаллов составлены рядом и щедро присыпаны пылью.

— Жанна! — позвал Бладхаунд. Девушка подошла и замерла на пороге.

— Как же так… — пробормотала она. Подошла, хотела коснуться верхнего тела, но Бладхаунд не позволил.

— Не стоит ничего здесь трогать, — сказал он.

— Можно я… похожу здесь? — спросила она.

— У вас пять минут. Только не забирайте ничего на память.

Жанна вышла. Бладхаунд вернулся к решетке и внимательно осмотрел. Внутри все выглядело так, словно помещения были заброшены несколько лет назад. Пожитки роботов были, по всей видимости, аккуратно собраны и уничтожены, а нейрокристаллы — спрятаны. Пол присыпан пылью ровно, словно сюда никто не заходил очень давно. Только его следы и следы Жанны.

— Они вынесли холсты Ро, — сказала подошедшая Жанна. Она плакала. — И Ванины учебники. И вообще все. Бутылку только нашла, с отбитым горлышком…

Бладхаунд выждал, давая ей время прийти в себя.

— Вы что-то еще хотели посмотреть?

Она покачала головой.

— Пойдемте. Отвезу вас домой.

Взгляд у Маши был усталый, под глазами залегли тени под цвет сине-серой формы.

— Что будешь? — спросил Бладхаунд, придвигая к ней меню.

— Ты всегда так любезен, когда тебе что-то нужно, — пробурчала она, откинувшись на спинку стула. — Давай кофе, с коньяком, и поедем. Устала как собака…

— Меня интересует «Brain Quality».

— Ничего еще неизвестно, — быстро сказала Маша. — Предполагаем поджог. Это мог сделать кто угодно. А что у тебя за интерес?

Объяснение было наготове:

— Я имел дело с Бражниковым. Дошли слухи, что истории тех кристаллов, что я покупал у него, не слишком чисты.

Маша фыркнула:

— Они грязнее общественного туалета. Там много всего всплыло. У кабинета Бражникова нашли карту памяти. Работает там один робот с электронными мозгами. На карте куча дерьма. Одиноких психов просто мочили ради кристаллов. Ну и понятно наши умники, не долго думая, выдвинули версию — Бражников, чтобы скрыть следы, поджог собственную клинику…

Маша замолчала и отхлебнула кофе. Поморщилась:

— Очень крепкий коньяк. Так вот, все бы ничего, но если дать себе труд подумать — то версия тухлая. Он не мог поджечь клинику, потому что у него есть алиби. Кроме того, он не похож на идиота. А получается, что он разбирает робота, чтобы подчистить ему память, и тут же меняет планы и совершает поджог, прекрасно зная, что пожар привлечет внимание полиции.

— Не Бражников.

— Угу, — Маша добавила в кофе сахара, покрутила головой, разминая шею, и продолжила:

— В общем, Бражников проходит по другому делу и смылся. Стали искать дальше, кому это выгодно. Нашли крайнего.