Пока я разговаривал с начальником дома отдыха, в дверь кто-то постучал. Опираясь на лыжную палку, в кабинет вошел майор и пожаловался, что у него распухла нога. Оказалось, что он просто гулял по заснеженному лесу и провалился в какую-то яму.

Начальник дома отдыха вызвал по телефону врача.

— Ну вот, видите, всегда что-нибудь да случится, — сказал он, обращаясь ко мне, когда майор ушел к себе в комнату. — Это еще что, так, пустяки! В первый же день нового заезда я всех предупреждаю, что за полчаса научиться кататься на лыжах нельзя. Однако всегда найдутся два-три чудака, которые захотят учиться кататься на лыжах именно на самой крутой горе. В результате перелом руки или ноги… госпиталь… Короче говоря, ЧП. Летом всех предупреждаем об опасности солнечных ожогов, но все равно без них дело не обходится…

— А других конфликтов не бывает?

— Иногда возникают, между самими отдыхающими. Сюда некоторые приезжают отдыхать с детьми. Дети есть дети… Они бегают, шумят. А здесь находятся такие, кто не выносит детского гвалта. Вот тебе и конфликт! Бывают размолвки и среди молодых супружеских пар. Приезжает такая пара отдыхать, вроде бы все идет хорошо. А потом оказывается, что муж обожает волейбол или плавание, на что уходит все его свободное время. Жене же эти занятия не нравятся. Она начинает скучать, потом ругается с мужем и уходит с волейбольной площадки или с реки. Вечером супруги сидят за ужином как чужие. Хорошо еще, если кто-нибудь из посторонних добродушно подшутит над ними, тогда они быстро помирятся…

— Я полагаю, что основная масса отдыхающих не доставляет вам особых забот?

— Конечно. Больше того, часто отдыхают такие люди, что их вроде бы и не видишь. Уедут они, а потом присылают письма с благодарностью. Например, не так давно я получил приятный сюрприз. Несколько лет назад у нас часто отдыхал известный писатель Бела Иллеш. Я думал, что он уже забыл об этом, но нет! Однажды я получил от него только что вышедшую книгу, да еще с приятным посвящением.

— Так у вас и знаменитости отдыхают?

— Я бы мог вам назвать много имен, но расскажу только об одном человеке. Не так давно отдыхал у нас генерал-лейтенант Афонин, часть которого принимала участие в освобождении Будапешта.

Как-то под вечер он пришел ко мне и попросил: «Майор, возьмите меня с собой на рыбалку!» Ну что ж, собрались мы с ним, пошли. Показал я ему, как нужно обращаться со спиннингом. Забросил генерал удочку и стал смотреть на воду. Посидел тихо, не говоря ни слова, с четверть часа, а потом и шепнул мне: «Как хороша эта тишина!»

Об удочке он даже забыл. Начал вспоминать войну, эпизоды освобождения Венгрии.

«А знаете, майор, — говорил мне генерал, — я ведь в войну едва не погиб чуть ли не в этих местах… Самые трудные дни, можно сказать, были уже позади. В конце января Будапешт в основном был освобожден. Гитлеровцы остались лишь кое-где в Будайских горах. Неподалеку от меня однажды разорвался снаряд противника, восемнадцать осколков впились в мое тело. Меня срочно отправили в Сольнок в госпиталь. Позже мне рассказали, что самый лучший хирург-профессор считал, что я на этом свете уже не жилец. Но, видно, не суждено мне было умереть, да и очень уж я хотел побывать у вас в мирное время. Вот так, как сейчас — Генерал улыбнулся и снова забросил удочку. — Давайте, не будем больше говорить о войне, — предложил он, немного помолчав, и добавил: — Здесь такая мирная панорама».

Поджарили мы с ним на костре сала, выпили немного, потом, собрав удочки, пошли обратно.

«Мы с вами пошли ловить рыбу, а где же она? Что о нас скажут в доме отдыха?» — смеялся генерал.

Когда генерал уезжал к себе на родину, он оставил запись в книге отдыхающих, — продолжал майор. — И отнюдь не ради приличия. Прощаясь, он тепло обнял меня…

Майор Пинтенич уже шестнадцать лет работает в доме отдыха, но каких-нибудь неприятных историй, случившихся с отдыхающими, он никогда не рассказывает, ссылаясь на то, что, мол, у врачей есть свои, врачебные тайны, а у него — тайны дома отдыха.

МУЖСКИЕ СЛЕЗЫ

Бандитским выстрелом в грудь был ранен полицейский Йожеф Чаки. Произошло это в помещении сельского Совета, когда полицейский проверял документы неизвестного.

Вызвали «скорую помощь». Раненый терял сознание, дыхание его стало прерывистым, он жадно ловил воздух раскрытым ртом. Через минуту машина «скорой помощи» увезла его.

— В военный… госпиталь… — еле слышно прошептал Чаки.

Так раненый полицейский Чаки попал не в гражданскую больницу, а в военный госпиталь, где врачи и сестры сразу же начали самоотверженную борьбу за его жизнь.

Хирургическое отделение госпиталя действовало как хорошо отрегулированный механизм. Заслуженный врач республики доктор Тибор Ремете проводил труднейшие операции. Внимательно осмотрев раненого, доктор нахмурился. Полицейский потерял много крови и лежал на операционном столе совершенно безжизненным.

— Переливание крови, и немедленно! — приказал хирург.

При обследовании выяснилось, что пуля перебила ребро и осколок его задел сердце.

— Кровь кончается, — испуганно сказала старшая сестра.

И в тот же момент один из ассистентов, закатав рукав белоснежного халата, вызвался дать свою кровь.

Главврач не отпускал руки раненого, следя за пульсом. Почти два часа продолжалось переливание крови.

— Состояние опасное, проводить операцию крайне рискованно.

Присутствующих в операционной волновал один вопрос: решится ли главный хирург на такую сложную операцию? Быть может, есть смысл подождать, пока не выровняется ритм сердца? От правильно принятого решения зависит жизнь человека, которого ждут молодая жена с годовалой дочуркой, родители, коллеги по работе…

Однако время требовало принятия срочного решения.

— Оперировать! — решился доктор Ремете.

И спустя несколько минут началась операция, которая продлилась несколько часов…

За окном сгустились сумерки. Февральский ветер раскачивал ветви голых деревьев. Столбик термометра упал ниже нуля.

У солдат Н-ской части перед ужином по распорядку дня личное время. Одни прогуливались по двору, другие играли в снежки, остальные сидели в комнате для политпросветработы: кто писал письма домой, кто читал газеты, кто играл в шахматы. Короче говоря, в казарме шла обычная жизнь.

И вдруг картина резко переменилась.

— Донорам немедленно явиться на КПП! Срочно нужна кровь. В опасности жизнь одного полицейского!.. — прервал свою передачу полковой радиоузел. — Донорам с первой группой крови немедленно явиться на КПП!.. Добровольным донорам немедленно явиться на КПП!..

В ту же минуту солдаты перестали играть в пинг-понг, в снежки.

Рядовой Карой Баллои бросился в подразделение за Фери Кайди.

— Быстрее бежим на КПП! Нужна первая группа!

Кайди мимоходом схватил с вешалки шинель и крикнул вслед убегавшему Карою:

— Найди в клубе Лайоша!

Минут через пять возле КПП собралось человек десять. Дежурный по полку вызвал машину.

И вот машина с добровольными донорами мчится по опустевшим улицам города.

Когда прибыли в госпиталь, операция длилась уже час, запасы консервированной крови для переливания кончались. Несколько сотрудников госпиталя дали свою кровь, но ее было явно недостаточно. Пульс у раненого едва прощупывался, дыхание стало прерывистым. Инъекции, следовавшие одна за другой, не могли заменить так необходимой для переливания крови.

Прошло несколько минут, и кровь рядового Ференца Кайди уже потекла по артериям раненого. А солдаты-доноры все подходили. Рядовой Лайош Киш отдал пятьсот граммов крови, Карой Баллои — четыреста…

Вскоре прибыли доноры из соседних частей, и среди них сержант Иштван Чато, ефрейтор Шандор Шаги, рядовой Ликот Прим и другие. Все они стояли перед закрытыми дверями операционной, готовые в любой момент отдать свою кровь раненому.

Первая фаза самоотверженной многочасовой борьбы за жизнь раненого закончилась поздно вечером. Доктор Ремете устало опустился в кресло, ассистенты тоже едва держались на ногах. Они сделали все от них зависящее…