Приближаясь к входу, я рассматриваю местечко под названием «Лунная роща» и отмечаю белую арку, а также идеально выстроившиеся в ряд стулья того же цвета, что приготовили для церемонии, которая начнётся меньше чем через сорок пять минут. Должен сказать, красивое место для свадьбы, с раскинувшимися вдали горами и виноградниками, окружающими место церемонии. Более чем двадцать тысяч долларов за свадьбу, Слава Богу, гарантируют бесконечную пьянку.

Мои глаза оказываются неторопливо притянуты к светло-рыжим волосам, танцующим под летним тёплым ветерком на вершине холма. Она поворачивает голову и глядит прямо на меня, будто почувствовала мой взгляд, направленный на неё. Улыбка растягивает её губы в тот момент, когда она, заметив меня, поднимает руку и машет. Вижу, как она что-то говорит свадебному организатору с которым стоит, прежде чем побежать ко мне.

Даже в шлёпанцах, коротких шортах и фланелевой рубашке, завязанной над пупком, она вынуждает замереть моё дыхание.

— Эй! — мило восклицает она, останавливаясь рядом. Её глаза бродят по моему костюму, и я обращаю внимание на слабый огонёк, вспыхнувший в них, когда она осматривает мой хорошо скроенный костюм тройку. — Ого, здорово приоделся, Линк. Идёшь к отцу?

— Спасибо, а где твоё платье? — Причёска и макияж у неё уже готовы, но она явно не одета для прогулки по проходу, которая состоится меньше чем через час.

Отмахнувшись рукой, она отвечает:

— Надену его сразу же, как доберусь до номера моей матери. Мне пришлось кое-что обсудить в последнюю минуту с организатором свадьбы. Не хотела рисковать испачкаться до церемонии.

Вытянув руку, я безмолвно предлагаю Рейвен взять её. Она скользит своей изящной ручкой под мой локоть, цепляясь за бицепс.

— Провожу тебя до номера, раз уж мы идём в одну сторону. Кроме того, помогу избежать всяких безумных свадебных несчастий. Как ещё ты провела своё утро?

Отведя от меня глаза, она возвращает взгляд к холму.

— Позавтракала с Брайантом, его мамой и моей.

Я в курсе, что она говорила, будто не заинтересована в Брайанте, но знаю и то, что по словам Вивиан, он плюс один Рейвен для этого идиотского приёма. Он, конечно, был на ужине и прошлой ночью в сопровождении обоих своих родителей, но я не видел, чтобы Рейвен с ним много разговаривала. Она была зажата им и мной. Сказать, что это было неудобно — преуменьшение, если брать в расчёт уплотнившийся воздух и напряжение между нами.

Я пытался её расслабить и успокоить, запустив руку под устеленный белой скатертью стол, но вскоре, как только моя рука полезла под её платье, она поспешно оттолкнула её и, не говоря ни слова, укорила взглядом, призывая меня вести себя хорошо, но едва заметная усмешка на её губах, отражающая мою, дала мне понять, что ей нравилось, пусть она и отказывалась это признать.

Я знал, что играю с огнём, когда дело доходит до неё, но не мог остановиться. Угроза неоновыми огнями опоясывала её, однако моя тупая задница продолжала упорствовать: то о чём никто не узнает, никому не повредит. Такие слова всегда влекли за собой несчастья, но всё-таки я обнаруживаю, что прислушиваюсь к дурацкому дьяволёнку, восседающему на моём плече, который приговаривает: какой может быть вред от ещё одного секса?

Я издаю раздражённый стон, распахнув дверь и пропустив её внутрь.

— Я завтракал с отцом и его друзьями, после утренней игры в гольф. Даже не заметил вас. Так бы обязательно заглянул поздороваться.

От сарказма, просочившегося в мой голос на последнем предложении, Рейвен тихонько хихикает.

— Какой ты ужасный. Мы оба знаем, что ты не выносишь Брайанта, поэтому сомневаюсь, что ты бы так просто зашёл с ним поболтать. Я уже говорила тебе: он не нравится мне в таком смысле, мы просто друзья.

— Тебе повезло, ибо из того, что я слышал, после ночки с ним, ты бы указала ему на дверь. Он выглядит как кинозвезда, конечно, но одна внешность в спальне не спасёт.

Она притормаживает.

— Погоди. О чём ты? От всех своих друзей я только и слышу, какой он потрясающий.

Вздёрнув бровь, я интересуюсь:

— И, по их словам, они трахались с Брайантом?

— Ну, конечно, нет. Если бы это было так, то я бы не стала с ним встречаться. Девчачий кодекс и всё такое, смекаешь?

Усмехнувшись, я отвечаю:

— Поверь, они будут только рады, что этого не сделали. Я от многих девушек слышал, что хоть он и похож на Адониса, член у него как хот-дог Оскара Майера.

— О Господи, Линк! — визжит она, сдерживая руками рвущийся изо рта смех, в попытке не привлечь к нам внимания, пока мы пробираемся через оживлённый коридор. — Мы можем перестать говорить о пенисах? — шипит она мне тоном чуть выше шепота.

— Разумеется, я закончил говорить о крошечной сосиске Брайанта... но это не значит, что мы должны исключить разговоры и о моём жезле. Он всё ещё ноет после того, как ты вчера его бросила. Но мы могли бы исправить ситуацию, укрывшись в одной из этих пустых комнат или кладовой.

Громкий шлепок по груди эхом разносится по коридору, пока мы движемся к дверям, ведущим в номера наших родителей.

— Боже. У тебя нет никакого стыда! Разговоры о пенисах и обо всём с ними связанным под чёртовым запретом, Линк. Теперь мне придётся идти в номер мамы с лицом красным, как долбаное яблоко, благодаря тебе.

— Знаешь, улыбки с твоей стороны, как и попытки не рассмеяться, во время того, как ты кричишь на меня, делают неправдоподобным твоё нежелание обсуждать мой член.

Ещё раз громко рассмеявшись, она нервно оглядывается по сторонам.

— Я серьёзно: заткнись. Не шучу. Пока, Линк... и прошу, постарайся сегодня вести себя хорошо!

Удерживая за руку, я пока не отпускаю её. Вместо этого, наклоняюсь и оставляю едва ощутимый, мягкий поцелуй на её раскрасневшейся щёчке.

— Увидимся у алтаря, Злючка.

Закатив глаза, она отдёргивает руку, когда я, наконец, отпускаю её.

— Пока, — всё, что произносит она, прежде чем торопливо юркнуть через несколько дверей в номер своей матери и исчезнуть внутри.

Я стучусь в комнату отца, перед тем как войти. Открыв дверь, врываюсь внутрь с улыбкой на всё лицо и занесённой в воздух рукой, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Готов жениться, старик?

Он хватает мою бутоньерку из белых роз, жёлтых гортензий и ещё каких-то розовых цветочков, которые я даже не узнаю, и протягивает её мне.

— Родился готовым. Иди сюда, я прикреплю её на твой костюм.

Я стою посреди комнаты, осматривая шведский стол, уставленный целым ассортиментом сыров, фруктов и игристого вина. Первое на повестке дня — вскрыть этого засранца. Чтобы успокоить нервишки нужно что-нибудь покрепче, но сойдёт и оно. То, что мне предстоит сидеть на этой свадьбе, глядя на Рейвен, устроившуюся напротив меня, и смотреть, как наши родители женятся, будет одним из самых трудных испытаний, через которое мне приходилось проходить.

Особенно после того, как увидел её сейчас. С каждым мгновением, проведённым вместе, я обнаруживаю, что влюбляюсь в неё всё больше. Вы подумали, что с этой чёртовой свадьбой, которая начнётся меньше чем через полчаса, я сосредоточусь на поиске одинокой цыпочки, чтобы отвлечься от всего. Но единственная из-за кого изнывает мой член от желания — это девушка, отказывающаяся приближаться к нему.

Я не виню её. Будь я умнее, я бы преследовал любую возможность не попадаться Рейвен на глаза, игнорируя желание похоронить себя в ней, но это пустая трата времени. Член хочет то, что хочет. И я ничего не могу поделать. Пусть это и последнее, что мне хотелось бы делать, видимо, придётся флиртовать с первой попавшейся девушкой, желающей помочь мне отвлечься от Рейвен. В противном случае я проведу ещё одну ночь, представляя её под собой, выкрикивающую в экстазе моё имя. Не могу сказать, воспоминания о нас с ней вместе — мечты или кошмары, потому что всякий раз, как допускаю мысли о той ночи, я чувствую себя до жути раздражённым и расстроенным.

Двумя бокалами вина и тридцатью минутами бессмысленной болтовни с отцом позже, в дверь стучится организатор свадьбы, информируя нас о том, что пора выдвигаться на улицу. С каждым шагом, что я делаю, к алтарю, к месту рядом с папой, мне всё больше кажется, будто к моим ногам присоединены цементные блоки.