Соскользнув с кровати, Сара собирает вещи, разбросанные по комнате, и начинает одеваться, издавая всё это время разочарованные и раздражённые звуки. В рекордное время она натягивает шмотки и надевает каблуки.

Подойдя к двери, она берётся за ручку и смотрит на меня.

— Пока, Линк, — тон её голоса даёт мне понять, что я вряд ли вновь о ней услышу, и это никак не тревожит моё сердце. А только заставляет испытать облегчение. Теперь-то точно знаю, что мне не придётся пытаться осторожно её выпроваживать, после того как я закончил бы с ней.

Ничего не говорю в ответ — вместо этого просто киваю и жду, пока она уйдёт. И как только она это делает, я хватаюсь за дверь, удерживая её открытой, и смотрю, как она спускается по лестнице. Едва услышав хлопок парадной двери, я отвлекаюсь на Рейвен. Мне нужно вбить ей в голову, что это недопустимо. Она не имела никакого права так поступать, учитывая, что теперь я хожу с ноющими яйцами, обнаружив, что прокручиваю в своей голове образы обнажённой, выкрикивающей моё имя Рейвен.

Захлопнув дверь в свою комнату, иду по коридору и останавливаюсь перед спальней Рейвен. Берусь за ручку и пытаюсь успокоить себя, чтобы не сильно на неё наезжать. Наконец, я толкаю дверь, не удосужившись даже постучаться. Слишком уж взбешён для чёртовой вежливости или грёбаной учтивости.

— Как думаешь, что за чёртов фокус ты выкинула? — кричу я, шагнув через дверной проём и впившись взглядом в неё, стоящую в другом конце комнаты.

Грудь тяжело вздымается, а лицо горит от злости, несмотря на те усилия, что я приложил, чтобы поостыть. От одного взгляда на Рейвен кровь начинает бурлить, а член пульсировать. Блядь, я так ненавижу её сейчас, но мне ещё никогда не хотелось наказать своим членом кого-то так дико, как хочется наказать её.

Рейвен выпрямляется, сужая глаза на меня и скрещивая руки на груди.

— Это я сказала тебе и твоей маленькой грязной шлюшке, чёрт возьми, заткнуться. Это мой дом, козёл. Я хочу спать, и у меня нет желания делать это, всё время слушая, как ты через стенку пыхтишь, будто чёртов пёс, а твоя подружка кричит, как отвратительная порнозвезда!

Я стискиваю дверную ручку и сжимаю челюсти, мысленно уговаривая себя утихомириться.

Выдохни, придурок. Выдохни и успокойся. Последнее, что мне сейчас нужно — развязать Третью Мировую Войну с ней. Она же уезжает завтра. Рейвен потеряет всякое значение, как только свалит.

Она опускает глаза и пробегается взглядом по моему практически голому телу, ведь я стою в её спальной в одних лишь трусах. Мне ненавистно, что от желания, которое вспыхивает в её глазах, когда она впивается в меня взглядом, мой и без того ноющий член болит ещё больше.

Мне нужно перестать думать о сексе с ней. Больше это никогда не повторится.

Её взгляд возвращается к моим глазам, и на лице мелькает отвращение, но оно быстро исчезает, поскольку ей не удаётся скрыть, что ей нравится видеть меня таким так же сильно, как и я обожаю смотреть на неё, всю кипящую от злости. Нет ничего горячее взбешённой цыпочки. Они изо всех сил стараются проучить твой член, в то время как сами принимают каждую унцию удовольствия, которое он может им предложить.

Чёрт. У меня опять стояк. Пора сваливать от неё. Подальше от искушения, которым и является Рейвен. Маленький дьяволёнок на моём плече уговаривает меня стереть поцелуем хмурость с её губ и трахать до тех пор, пока она не забудет, что вообще злилась. Я очень стараюсь оставаться злым на неё и игнорировать то, что маленький чертёнок пытается направить меня на путь, по которому я не могу пойти.

— А теперь, если не возражаешь, мне пора спать, видишь ли, у меня рейс обратно в Лонг-Бич через несколько часов, — выплёвывает она, швыряя в меня кинжалами пламенеющего взгляда своих прищуренных глаз.

— Иди спать, принцесса. Чем быстрее ты уедешь из этого чёртового дома, тем лучше. Мне не нужна стервозная обломщица, разрушающая мою жизнь только потому, что бесится, что я когда-то трахнул её и пошёл дальше. Жаль тебя расстраивать, но именно так я и поступаю, Злючка. Я трахаюсь и двигаюсь дальше. Это никогда не изменится, — она вздрагивает от злобы в моих словах. Я веду себя резко, но пора покончить со всем этим. Да и к тому же, ей нужно понять, что то, что она выкинула сегодня — неприемлемо. Теперь, благодаря ей, мне придётся передёрнуть в душе, чтобы унять боль в яйцах.

Покачав головой, она издаёт зловещий хохот.

— Ты так самоуверен. Меня не волнует то, в кого ты суёшь свой член. Я просто не хочу это слушать. И я ни капельки не злюсь, что ты перешёл к следующей девушке, потому что ты всегда был для меня одноразовым, ты, надменный осёл! Если бы не пари с Тессой, что я не смогу трахнуть тебя до возвращения в Лонг-Бич, то ты и я никогда бы не случились!

— Что за херню ты только что сказала? Ты и твоя подруга заключили пари? И что же было наградой на тот случай, если ты чпокнешь своего сводного брата, Рейвен? — она не говорила только что о заключении сраного спора. Что за херня происходит?

Ужас мелькает в глазах Рейвен, когда она подносит руки к лицу, пряча его от меня, прежде чем обнять себя руками. Её глаза устремляются к полу, будто ей предпочтительнее пялиться на свои ноги, чем заглянуть мне в глаза и сказать, какого чёрта они с Тессой придумали. Что-то подобное я мог ожидать от своих незрелых, озабоченных друзей, но не от Рейвен.

— Она должна покупать мне кофе весь следующий месяц. Но я сказала ей, что не хочу этого, так как чувствовала себя скверно после пари. Когда мы заключали идиотский спор, я думала, что ненавидела тебя — чёрт, да я ненавижу тебя! Затем мы проводили вместе время, и я увидела в тебе больше, чем видела раньше. Но потом, вернувшись домой этой ночью, услышала тебя с той девчонкой и так разозлилась, что сказала Тессе, что возьму подарочную карту Старбакса, ведь это ничего для тебя не изменит. Так почему же я должна позволить этому изменить что-то для себя?

Не могу находиться рядом с ней и пяти секунд, потому что ещё чуть-чуть и мой кулак протаранит стену в её комнате. Запустив пальцы в волосы, пытаюсь переварить херню, которую только что услышал.

Медленно пячусь из её спальни, сосредоточенно удерживая свой разгорячённый взгляд на ней. Я даже не узнаю человека, на которого сейчас смотрю. Мне казалось, что притяжение между нами было естественным. Что она чувствует то же, что и я. А сейчас, я узнаю, что всё это было сделано ради какого-то грёбаного кофе...

— Не-мать вашу-вероятно. Я даже не знаю, что тебе сейчас сказать, — признаюсь я, ошарашенно отступая в коридор.

Рейвен смотрит на меня, и её рот дёргается, будто она хочет что-то сказать, но так ничего и не произносит. Вместо этого она становится передо мной, и на долю секунды мне кажется, что сейчас она попытается объяснить свою причастность к этой чуши, но нет, Рейвен просто захлопывает дверь перед моим носом.

Что за грёбаная херня только что произошла?

Глава 2

Три месяца спустя.

Прошло три месяца, как Рейвен вернулась в колледж. В первые дни её отъезда из Сан-Франциско я был в такой ярости, что едва мог ясно мыслить. Прежде чем уехать в аэропорт, она пыталась отвести меня в сторону, но мне нечего было ей сказать, да и вряд ли бы она смогла сказать мне что-то, что изменило бы мои чувства.

Я — это я.

Всегда.

Никогда я не притворялся кем-то другим. Вы получаете ровно то, что видите. Однако с Рейвен я открылся больше, — больше, чем показывал кому-то другому, — потому что мне казалось, что и она вела себя искренне со мной.

А когда выяснилось, что она заигрывала со мной всё это время из-за какого-то идиотского пари... словами не описать, какую боль я испытал и насколько сильно был взбешён.

С тем самых пор, как мне стало известно о «пари», я заметил за собой, что анализирую каждую минуту, проведённую с ней, пытаясь выяснить, всё ли было притворством или то, что я ощутил между нами, было на самом деле настоящим.