— Отец нашёл меня в баре и сказал, что звонил мой агент с предложением места на поле Сент-Эндрюса. Я улетаю во вторник утром.

Слёзы начинают сбегать по её лицу одна за другой. Она не утруждается их смахнуть. Вместе этого, она грызёт дрожащую нижнюю губу, силясь справиться со слезами. Её пальцы, едва касаясь, гладят мои щёки.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Одно дело, если бы ты вернулся в Сан-Франциско, но Шотландию? Она же на другом конце света. Ты ведь и на праздники домой не вернёшься?

Качаю головой. У меня, скорее всего, будет выбор, но легче остаться в Шотландии.

— Наверное, останусь там. Отец постоянно летает в Шотландию, потому знаю, что он точно приедет и повидается со мной на День Благодарения. Если вообще и вернусь домой, то только в Сакраменто, чтобы побыть с мамой на Рождество. Для тебя же лучше держаться от меня подальше, Злючка. Я только разрушу твою жизнь.

— Ты этого не знаешь. Мы напуганы, и это справедливо, но я думаю, со временем все смирятся, как только увидят, как сильно мы на самом деле любим друг друга.

Мои руки скользят по её шортам, затем останавливаются там, где её майка слегка задралась на животе. Я пробираюсь под ткань, позволяя своим руками бродить по её мягкой, тёплой коже. Прижимаю ладони к её спине и притягиваю, привлекая к груди. Её лоб упирается в мой, пока она тихонько шмыгает носом, сидя сверху.

— Я ненавижу это столь же сильно, сколь и ты, но понимаю, что они никогда не примут наши отношения. К тому же у тебя есть мечты и цели, осуществление которых ты заслуживаешь. Я в Шотландии, ты в Лонг-Бич — наши жизни настолько разные, насколько это вообще возможно. И нет ни единого шанса, что мы сможем поддерживать отношения, живя такими разными жизнями. Одному из нас пришлось бы отказаться от всего, что ему больше всего хочется в жизни, чтобы быть вместе, и я знаю, что с твоим большим сердцем, ты будешь настаивать, чтобы этим человеком стала ты. А я не позволю тебе этого сделать.

— Мы найдём способ. Будет непросто, но я знаю, что мы сможем что-то сделать.

Такое ощущение, будто мне кто-то сердце вырывает прямо из груди, пока смотрю, как она разваливается прямо на моих глазах. Её слёзы стекают с подбородка и приземляются на мою футболку. Мне так ужасно хочется быть таким же уверенным в себе, как она, и оптимистичным. Но я смотрю сквозь несбыточные мечты и вижу холодную, суровую реальность происходящего. Тут просто нет шансов для нас, по крайней мере, сейчас. Может быть, потом, но именно в этот момент, у нас просто нет возможности.

— Мы никогда не узнаем, что ждёт нас в будущем. Если наша любовь так сильна, как мы думаем, возможно, как только карьеры нашей мечты воплотятся в жизнь, наши пути вновь сойдутся. В глубине души, я знаю, что ты для меня, Злючка. Просто сейчас неподходящее время, вот и всё. Брак наших родителей ещё слишком свеж, чтобы сбрасывать это на них, но думаю, со временем им, возможно, будет полегче с этим справиться, особенно если мы приведём наши жизни в порядок.

Она не говорит. Вместо этого тихо слушает и согласно кивает головой, когда я продолжаю.

— Уйти от тебя — будет самым трудным поступком, что я совершал в своей жизни, — шепчу я, наклоняю голову и придвигаюсь к ней губами, прижимаясь целомудренным поцелуем к её мягким, дрожащим губам. — Это не прощание, Злючка. Мы снова будем вместе. Обещаю тебе, что, пока я нахожусь в Сент-Эндрюсе, мой телефон всегда будет включён. Не беспокойся о разных часовых поясах. Знаю, со временем полное мозгоёбство, но когда бы ты ни захотела просто поговорить со мной, я рядом.

— Я это ненавижу... но сердцем знаю, что ты прав. Неизвестность того, как скоро я снова увижу тебя, убивает меня. — Её голос выходит низким, но с примесью отчаяния, в то время как она принимается раскачивать бёдрами, подразнивая себя моим членом, затвердевающем под ней. Это противоречит моему здравому смыслу, но я подожду до завтра со своим правилом «Без Рейвен». Не могу потратить впустую стопроцентный, идеальный стояк.

— Ещё разочек. Ну знаешь, на тот случай, если самолёт упадёт в океан или типа того, — шучу я, сдёргиваю с неё через голову майку, а потом и спортивный лифчик, отбрасывая их на пол.

— Не говори такого. От этого становится ещё жёстче, — произносит она, чмокнув меня в плечо, прежде чем слезть с моих колен, чтобы выбраться из шорт.

— Поверь мне — я не думаю, что этот малыш может стать ещё жёстче, — говорю я, расстёгивая шорты и надрачивая член, пока высвобождаю его из плена ткани.

— Ты плохой. К счастью для тебя, мне нравятся плохиши — особенно те, что под запретом.

Её глаза, затуманенные ещё несколько мгновений назад, теперь блестят от озорства, когда я встаю и выступаю из шортов. Сжимаю в кулак футболку, стягиваю её через голову и отбрасываю на пол, после чего подхожу к ней и одним быстрым движением отрываю от пола, поражённый чувством déjà vu в тот миг, как она оборачивает вокруг меня ноги, а я несу её в спальню.

Уложив Рейвен на постель, я не теряю зря драгоценные минуты, потому что не знаю, как много у нас осталось времени, пока кто-нибудь не заметит её исчезновение. Я посасываю её грудь, вбирая каждую и нежно подразнивая, в то время как скольжу в неё тремя пальцами и принимаюсь толкаться ими туда и обратно, подготавливая её тело ко мне.

— Боже, ты потрясающе пахнешь.

Её тело пахнет тем же лосьоном, что был прошлой ночью. Как только он ударяет мне в нос, вчерашний день вспышками поглощает мой разум, отчего я становлюсь ещё возбуждённее.

— О-о-о... мой... Я кончаю! — вопит она между быстрыми, тяжёлыми вздохами, когда я проникаю в неё пальцами и вынимаю их, непрестанно подразнивая её клитор большим пальцем. Покусывая и посасывая, прокладываю дорожку от её груди ко рту.

Мои губы нависают над её устами, пока я вынимаю из неё пальцы и начинаю вновь поглаживать свой член, пристраиваясь налившейся головкой к её входу. Она такая тёплая, мягкая и идеальная, когда я неторопливо раскачивая бёдрами, проталкиваюсь в неё.

— Как бы мне ни хотелось замедлиться и насладиться моментом... — я наклоняюсь и едва касаюсь в поцелуе её губ, прежде чем спустить рот к её шее. Шепчу в её кожу, принявшись толкаться в неё: — Нам нужно торопиться, пока кто-нибудь не пришёл искать тебя. Блядь, с тобой так хорошо.

Она как рай и ад, обёрнутые вокруг моего члена, когда я возвращаю к ней губы и растворяюсь в её поцелуе, отдавая всего себя сексу с ней.

С ней так хорошо, но и одновременно, плохо, когда я переворачиваюсь на спину и даю ей бразды правления. У Рейвен киска, похоронить себя в которой я мечтаю каждую минуту каждого дня. От понимания, что после сегодняшнего дня я уже не смогу почувствовать её ногти, царапающие мою кожу, или услышать звуки, которые она издаёт, когда кончает на моём члене, боль в груди нарастает до такой степени, что становится почти нестерпимой.

Я массирую её грудь, пока она скачет на мне, и перекатываю соски между пальцами, глядя, как она объезжает мой член в погоне за вторым оргазмом, который жаждет получить от меня.

— Вот и всё, детка. Отпусти всё и просто почувствуй меня в себе, — хриплые слова пронизаны сексом, я подаюсь бёдрами вверх, встречаясь с каждым её выпадом и заполняя каждый её сантиметр своим членом. Растягиваю её узкую, восхитительную киску и полностью занимаю её, отчего веки Рейвен трепещут, а стоны непрерывно скатываются с уст.

Я так близок к концу, и знаю, что она тоже. Потянувшись вверх, я хватаю голову Рейвен и опускаю обратно к своим губам её рот, перевернув её на спину. Втягиваю нижнюю губу, нежно кусаю и провожу своим языком вдоль её, пока выпады становятся жёстче и быстрее. Она вскрикивает с каждым толчком, когда я подталкиваю её к краю. Рейвен так близко, что я чувствую, как каждый дюйм её тела напрягается, а ногти зарываются в мой зад, призывая меня трахать её сильнее.

Пока наши языки ласкают друг друга, и я чувствую её стоны, вибрирующие мне в рот, опускаю руку к её заднице, обхватываю её и чуть приподнимаю, помогая себе попасть по точке G под идеальным углом.