Следующие два часа мы пьём пиво, едим жирную картошку фри и луковые кольца с гамбургерами. Я избегаю ресторан, ибо знаю, что все сегодня там будут ужинать. Если мы с Рейвен хотим удачно скинуть с хвоста Брайнта, единственный способ, которым можно достигнуть этой цели, — до завтрашнего отъезда не допускать с ней никаких контактов. Мы с Тайлером сидим в тишине, следя за бейсболом на большом экране, который висит над баром, и пьём пиво, когда мой отец врывается через двери.

— Линк! Вот ты где. Я решил, что ты здесь, потому что у бассейна тебя не оказалось. Мне только что пришли потрясающие новости от твоего агента.

Опустив пиво, я поворачиваюсь к отцу и пытаюсь угомонить бешено забившееся сердце. Судя по тому, как он появился, я почти был уверен, что Брайант всё-таки всё равно ему что-то сболтнул.

— Серьёзно? Почему он позвонил тебе, а не мне? — спрашиваю я непонимающе. Мне уже не восемнадцать, поэтому все рабочие вопросы со спортивным агентом всегда решались между нами. Так что понятия не имею, почему он говорил с отцом вместо меня.

— Он позвонил мне, потому что находится в Шотландии на турнире ПГА, который там сегодня проходит. Тот, что я пропустил из-за свадьбы. Только послушай! Он смог договориться о сделке, — если ты решишь её принять, — твоего трансфера из Хардинг-Парка, по возвращении домой, на поле Сент-Эндрюса в Шотландии. Там тренировались одни из величайших всех времён.

Моя челюсть, по-моему, официально вывихнута.

Это же моя мечта. То, ради чего я трудился последние три года, когда ушёл из колледжа после второго года обучения. А теперь мои мечты в самом деле соблазнительно болтаются прямо перед носом.

— Ты серьёзно? Не могу поверить, что это происходит.

Тайлер спрыгивает со своего табурета и смачно ударяет меня по спине, прежде чем схватить за плечи и затрясти. Он разрывается от восторга, в то время как я сижу на месте в состоянии шока. Сегодня был ураганный день грёбаных эмоций, не поспоришь.

— Срань Господня, чувак! Шотландия? Да это же охрененно! — вопит Тайлер, отводя взгляд от меня к отцу. — Мы обязаны отметить! — повернувшись к бару, он кричит поверх моей головы: — Бармен, мне нужно три шота самого лучшего виски!

— Ну что, сынок, можно сказать, что твой ответ положительный? Если да, я сейчас же перезвоню твоему агенту. В Шотландии уже поздно, но он на калифорнийском времени, поэтому ещё не спит.

Кивнув головой, я хватаю шот и опрокидываю его, приветствуя обжигающий жар, когда алкоголь скользит по горлу и согревает живот.

— Скажи ему, что я согласен, — говорю я, вернув рюмку на стойку. Машу рукой, показываю принести добавки.

— Тост! — произносит Тайлер, поднимая шот перед отцом и мной. — За Шотландию и долбаный ПГА!

Рассмеявшись, чувствую, как меня отпускает нервозность. Вскинув рюмки, мы все дружно чокаемся и восклицаем:

— За Шотландию и долбаный ПГА!

После того, как волнение стихает, мой отец созванивается с агентом и садится на табурет рядом со мной.

— У тебя всё готово. Один билет в Сент-Эндрюс забронирован и будет ждать тебя сразу, как вернёшься в Сан-Франциско. Уезжаешь во вторник утром.

— Ого. Всё так быстро. — Я до сих пор пытаюсь осмыслить происходящее, и теперь знаю, что через два дня буду на борту самолёта, направляющегося на край света. Первая, кто всплывает в голове — Рейвен. Теперь мы будем на разных концах мира. Нам это нужно, так будет лучше для нас обоих, но я не могу справиться с грустью, окутавшей мои думы.

Внезапно заговоривший отец вырывает меня из мыслей о Рейвен и возвращает в реальность происходящего. Если поработаю своей задницей, пока буду там, я вполне смогу попасть на ПГА 2016. А если нет, то точно на 2017.

— Ты сможешь получить свою карту тура ПГА в следующие несколько месяцев и попробоваться на открытые места, пока не начался новый сезон. Если не получится, продолжишь тренироваться в Сент-Эндрюсе, а потом попытаешься ещё раз в следующем году. Но я ни на секунду не сомневаюсь, что у тебя получится. Ты играешь как твой старик, может быть, даже лучше. Я вижу у тебя большое будущее, Линк. Весь твой тяжёлый труд и решимость приносят свои плоды.

Мой отец ещё немного зависает с нами, после чего отправляется провести время со своей новобрачной, как сказал он. Я люблю отца, но отчасти и ненавижу — хоть я и понимаю, что не должен, — из-за того, что он счастлив, тогда как я выбросил свой шанс обрести счастье с Рейвен. Потому что, как они всегда говорят: «Правильная девушка, неподходящее время».

Пусть и сказал Рейвен, что уже сегодня больше её не вижу, и понимая, что рискую, я всё равно печатаю ей сообщение с просьбой встретиться со мной.

Живот скручивает в нервную связку узлов, когда пишу:

«Мне нужно увидеть тебя. Кое-что случилось».

«Ничего страшного, так что не пугайся. Просто»

«хочу чтобы ты была первой, кому я расскажу».

— Пойду к себе, отдохну, раз уж, видимо, моя задница через два дня отправляется в Шотландию. — Голос у меня спокойный и ровный, но внутри такое ощущение, как если бы кто-то стиснул мою гортань, практически лишая возможности говорить.

Тайлер кивает мне, делая большой глоток своего пива.

— Отдохни, братишки. Я найду тебя утром перед отъездом в аэропорт.

— Звучит здорово. Спокойной ночи, Тай.

Телефон издаёт сигнал, когда я дохожу до своей двери. Руки трясутся в то время, как я толкаю дверь и вытаскиваю телефон. Вижу имя Рейвен, и мой желудок переворачивается с таким ощущением, будто я только что пережил стометровое падение с грёбаных американских горок.

Рейвен:

«Ты вызываешь у меня любопытство и нервозность, одновременно».

«Сейчас буду».

Не проходит и двух минут, как Рейвен стучится в мою дверь. Повернув ручку, я вижу её влажные, стянутые в небрежный пучок волосы, надетые на неё шорты и растянутую майку.

Она опускает взгляд на свою одежду, прослеживая движение моих глаз, прежде чем ступить в домик.

— Я как раз выходила из ванной, когда ты написал мне. Поэтому немного задержала ответ. Отмокала с болящими мышцами, после ночного веселья.

Озорная усмешка поднимает уголки моих губ от того, как она сослалась на прошлую ночь. Даже когда чувствую себя дерьмово, она умудряется сделать так, что я улыбаюсь.

— Прости. Наверное, я был немного груб с тобой. Оказывается, мне трудно контролировать себя, когда дело доходит до тебя.

Закатив глаза, она чуть саркастично усмехается.

— Уж поверь мне, я знаю, что этот факт полностью правдив. Но не жалуюсь. Сегодняшняя боль стоит воспоминаний о вчерашнем.

Разговоры о сексе с ней ситуации не помогают. Нужно сразу перейти к делу. И думать об этом, как об отрывании пластыря. Действуй быстро и покончи уже с ним.

— Я переезжаю в Шотландию, — выпаливаю я, осев на диван и запрокинув голову, чтобы уставиться в потолок.

Не могу смотреть в её глаза. Не хочу видеть, как она плачет, только не снова. После размолвки с Брайантом, произошедшей чуть раньше, воспоминания о прошлой ночи потопом вернулись обратно. Единственный отрывок, который я бы никогда не хотел помнить, тот, когда она свернулась рядом, плача изо всех сил, пока не уснула, потому что ей ненавистно так же сильно, как и мне, то, что нам приходится тушить чувства, которые мы испытываем друг к другу.

— Погоди... что? — Её голос надламывается, когда она спрашивает меня, чуть ли не бегом бросаясь через комнату. Она застаёт меня врасплох, когда забирается ко мне на колени, седлая, и хватает моё лицо, вынуждая посмотреть на неё. — Прошу, скажи мне, что ты сбегаешь в Шотландию не из-за меня.

Я опускаю руки к её обнажённым бёдрам, потом скольжу ими вверх и вниз по гладким, свежевыбритым ногам. Смотрю, как восстаёт её кожа, когда появляются мурашки на каждом месте, к которому я прикасаюсь.