Букв, «жрец-гуда» — храмовая греческая должность, связанная с жертвоприношениями, н частности с возлиянием маслом,
Букв, «где мать его породила».
7—8. Букв. «В доме (граде)» или «К дому (граду) человека».
9. У Фалькенштейна — «конопля» с вопросом. Перевод «лен» также условен, имеется в виду какое-то нитеподобное огородное растение, из которого можно делать ткань; «новолунье» — также условный перевод, основанный на предположении, что знак Sir (Jar) ошибочно написан в начале идеограммы sag-ud-Sar — «новолунье».
12. У Фалькенштейна— «женщина (?) и мужчина да родятся». Строка не очень ясна, так как. вариант дает не ме~саг (что Фальк емштейн понимает как ми — «женщина» и саг — «голова», то есть «женщина»), но ни-саг. Однако, может быть, это сокращение от ни-саг-га-ил-ла — «замена, обмен, второй облик»? (см. Deimel A. Sumcrisches Lexicon. Roma, 1925—1937. 597, 196). «Супруг погибший, сын» {часто в значении «друг, возлюбленный») — распространенный поэтический топпс плачей о Думузи, его постоянный эпитет.
В тексте нет повелительного наклонения. Возможно: «Пусть половодье (бурная вода) народится». В варианте силлабическом на эме-саль. «Пусть река принесет половодье (огромное количество) карпов».
Букв, ше-гуну — «пестрый ячмень» или какой-то другой, отборный сорт зерна.
В тексте определенные породы рыб: да и сухур.
Букв, «мергвый (?) тростник» и «молодой, зеленый тростник». Видимо, также определенные породы тростника или камыша. Выражение «мертвый» (7) или «полностью зрелый» {тиль может означать и «законченный, завершенный») встречается во многих текстах.
18. В тексте «степь небесная», Во второй части таблички упоминается «степь неба» и «степь земли», «кустарники, травы». 20. Букв, «салат и кресс-салат».
СТРАННИК МОЙ БЛИЗИТСЯ
Заклинание из серии «эдин-на-у-саг-га»
Перевод по изданию: Kramer S, N. The GIRj and Ki-sikil: a New Sumerian Elegy. — Ancient Near Eastern Studies in Memory of J. J. Finkelstein. 1977. P. 139—142.
Заклинание мертвого духа девушкой представляет собой часть культового плача из серии эдин-на-у-саг-га — «в пустынной степи, в первой тране...» (см. Alster В. Edin-na u-sag-ga, Reconstruction, history and interpretation of a Sumerian cultic lament KcibchrifHiche Literarurcn. Berlin, 1986 S. 19—31), Эти плачи, по всей видимости, были связаны с ритуалом, совершавшимся раннею весною в степи, дабы способствовать возрождению природы. В этих текстах пастуший бог Думузи, разрываемый демонами, как бы объединяется и идентифицируется с богом-ребенком, божеством растительности Даму, который утонул в болотах и о котором плачут его мать и сестры. Однако наш текст, точнее отрывок, в том виде, в каком он сохранился на табличке старовавилонского времени, может рассматриваться как самостоятельное произведение, составленное писцом в учебных целях, В тексте происходит встреча девушки с мертвым духом, «странником», или, как предпочитают переводить некоторые исследователи, «посланным, посланником», который появляется как ветер или даже в форме ветра (букв. — «идущий; тот, кто идет» — в тексте дана только глагольная основа). Он объект и страха и тоски девушки. Она его ждет, чтобы принести погребальные жертвы и произвести действия, возможно имитирующие похоронный обряд, который поможет ему Вернуться в горы, где лежит его тело, а ей освободиться от него, Композиционно текст распадается на три части: 1) поэтический рассказ об ожидании странника, составленный в виде диалога девушки и автора; 2) подготовка к приходу странника-духа, где подробно перечислены все дары-жертвы, которые будут ему принесены, Монотонность перечисления разбивается фразой, вводящей список этих даров и повторенной дважды — в строках 20 и 31; 3) описание самих действий, совершаемых по прибытии странника, причем они уже перечисляются в сокращенном виде. Как и ро многих шумерских текстах, где действующее лицо — женшина, в тексте употреблены формы эме-саль.
1—2. Исходя из характерной для шумерских литературных текстов формулы запевки следовало бы ожидать: «твой странник — готовься в страхе» букв, «страх свой подготовь» или «сача приготовься» — знак означает и существительное «страх» и возвратное местоимение.
3. Букв, «твой драгоценный странник».
9. Перевод по контексту.
И—13. Понимание сложно, но по многократному повторению глагольной формы ясно, что речь идет о каких-то интенсивных действиях.
21. Букв, значение глагола неясно, однако см. SL 375, 11; 461, 93Ь, где у-тир означает размолотую, очищенную от шелухи массу, а ки-таг — место, где очищают зерно.
22 и след. Чередование глагольных форм условное, по контексту.
26—27. Букв, ки-дагалъ-ля — «плоды земли обширном».
28. В тексте существительное, чье значение связано с приготовлением какого-то растительного масла. Поскольку упомянуты фиги (инжир), даю перевод: «мякоть фиг».
34. Букв, «одежда (ткань, покрывало?) тиары». У Крамера; «чистая(?) одежда».
44—45, Значение «тростниковая трубочка для питья» предполагается по контексту. «Незасорснной» букв, «незапачканной». Соединяю с последующей строкой по смыслу.
48—48а. Приведены два возможных варианта перевода, так как существительное им означает и «страх», и «ветер».
Заключительная часть текста, сохранившаяся на другой табличке композиции, показывает, что плач этот велся по Думузи-Амаушумгальанне и что, следовательно, плачущая девушка— богиня Инапна,
СЕСТРА ЛЮБИМАЯ ДУМУЗИ... Гештинанни и певцы
Перевод по изданию: Alster В. Gestinanua as Singer... — Journal of Cuneiform Studies. 37/2. 1985. P. 219—228.
Небольшой законченный текст в копии старовавилонского времени, возможно, является извлечением из более обширной композиции. Такого рода извлечения обычно служили школьными упражнениями. Текст, во многом близкий жанру плачей-эршеля, рассказывает о том, как создавался плач о гибели бога Думузи и о роли богини Гештинанны, его сестры, в сиздании этого плача. Произведение содержит крайне важные сведения о культовых действах, связанных с умиранием и воскресанием Думузи, а также о технике музыкального исполнения, К сожалению, однако, понимание его дается с трудом, поэтому приведенную интерпретацию следует считать предварительной. За помощь в понимании музыкальной части песни благодарю Н. Ф. Боровскую.
8—11. Полуразрушенные строки Moiyr быть близки аналогичному отрывку текста «Владыке заката — горе!».
12, Эти слова может произносить богиня Инанна.
16. Эшдам — букв, «постоялый двор» — святилище богини Инанны. Имеется в виду постоялым двор, около которого прогуливаются священные блудницы Инанны.
25. Букв, «Тех, кто говорит песню». Видимо, имеются и ниду солисты.
26, Букв. «Тех, кто крик (воешь) (7) называет (обозначает)». 29а. Букв, «дабы посадить (установить) песню».
Букв. «Песню, головы се (т, е. начала) выбрать не могут».
Букв. «Отцы (главари) места стояния ее установить не могут».
Т. е. Гештинанна, ср. се эпитеты в тексте «В жалобах сердца...». По мнению проф. Т. Якобсена, речь идет о другом персонаже.
33. Букв. «Тем, у кого могучая 1рудь, тем, у кого маленькая (?) грудь».
35. Букв. «То, что в середине (внутри ее) не живет (?)».
37—37а. Восстановление разбитых знаков и интерпретация условны.
Раздел IV. ГЕРОИ ШУМЕРА
СТЕНЫ ВЗДЫМАЮТСЯ В ЛАЗУРНОМ СИЯНИИ... Сказание об Энмеркаре и Энсухкешданне
Перевод по изданию: Berlin A. hnmerkar aad Ensuhkcsdanna. Philadelphia, 1979.
Три последовательно царствовавших в У руке полумифических правителя — Энмеркар, Лугальбанда и Гильгамеш — являются героями девяти литературных шумерских произведений. Энмеркар, прямой потомок солнечного бога Уту (в так называемом «царском шумерском списке», тексте исторического характера, он — сын Мескиаггашсра, основателя первой династии У рука, сына Уту, а в произведениях литературных — просто «сын Уту»), действует в четырех сказаниях, и в двух из них он главный герой. Эти тексты — «Энмеркар и владыка Аратты» и «Энмеркар и Энсухкещданна» — объединены общей темой и жанром: шумерийцы называли их адаман-дусга, что означает «спор-состязание» (главным образом словесного характера). В обоих текстах речь идет о взаимоотношениях города Урука с Араттой, городом, в реальности, видимо, существовавшим и расположенным где-то на Иранском нагорье или даже дальше на пути в Индию, но в шумерских текстах описывавшимся и воспринимавшимся как таинственный, сказочный и в то же время, судя по реалиям, шуме-ризованный город. Правитель Аратты — постоянный соперник Энмеркара, но если в тексте «Энмеркар и владыка Аратты» их отношения более или менее мирные (речь идет о спорах в виде задаваемых загадок, и говорится даже об обмене дарами), то текст «Энмеркар и Энсухкещдапна» прямо подчеркивает превосходство властителя Урука над агрессивным и бестолковым господином Арапы, Причина спора серьезна: кто из правителей будет партнером Инанны в одном из важнейших обрядов Двуречья — обряде священного брака. Спор начинает Энсухкещцанна, который претендует на эту роль и хочет отнять ее у Энмеркара, представленного в тексте возлюбленным богини. Обмен посланиями на ату тему и составляет первую часть сказания. Вторая часть решает вопрос соперничества в совершенно ином плане: на сиену выступают колдун и колдунья, представители враждующих сторон. Состязание волшебников построено по сказочной формуле, широко распространенной в мировом фольклоре, и кончается победой «старой Сагбуру», представительницы Урука. Несмотря на мольбы о пощаде посрамленного ею колдуна, она предает его смерти. Узнав о случившемся, верховный жрец Аратты причнаст себя побежденным.