13—14. Значение си нйг~сила как «проросшее зерно» ваяю условно. Видимо, речь идет о прорастании зерна для приготовления закваски. Букв, не «в чане», а «в водоеме». Может быть, речь идет о замачивании зерна для прорастания прямо в колодце или в озере, как это делается иногда в деревнях: мешок с зерном опускается в озеро. Но тогда непонятно шим-лал — «ароматические травы».
18. Букв. «Кучи (очищенного) зерна надлежащим образом подготовлены».
21—22, Покрытие зерна тонким слоем земли и поливание имело целью его прорастание. Видимо, собаки должны были стеречь зерно, предохраняя от затаптывания.
29—30, Строка 30 не очень хорошо сохранилась, и не все чнаки поняты. Видимо, речь идет об охлаждении навара сусла, еще не разбавленного водой. Может быть, здесь говорится об ином способе приготовления пива, что не очень согласуется с предшествующими строками 25—26.
33. О значении дида см. выше. По нашему мнению, речь идет о первичном настое пива, куда для вкуса по каплям добавляется мед и вино. «Знатное пи-ао» — букв, каш-дида-голь — «большое пиво дида».
37—-40. Строфа почти не сохранилась, досочинена по отдельным оставшимся словам.
Возможно, букв, «чан (сосуд) для ферментирования пива».
Букв. «Твое место подходяще в большом сосуде».
45—46. У Ошиля, «Ты — та, кто изливает процеженное пиво. Оно (подобно) натиску вод Тигра и Евфрата». Наш перевод связывает строфу со строкой 44.
49—52. Букв. «Сосуд-гаккуль, сосуя-гаккуль». Большой жбан «пузатой» формы с узким отверстием, из глины, реже металлический, иногда в тростниковом оплетении. Второй сосуд, упоминаемый в строфе, ламсаре, кажется, также имел форму кувшина.
53—57. Названия сосудов и всей «пивной братии» даны условно, частично — описательно, частично — с подбором приблизительных русских эквивалентов, позволяющих восстановить интонацию строфы.
58. Букв. «Пусть сердце твоего бога (хранителя) будет расположено к тебе (позаботится о тебе)».
59—60. Букв. «Глаза сосуда гаккуль — да будут нашими глазами, сердце (внутренность) сосуда гаккуль — воистину есть (да будет) нашим сердцем». «Глаза» — имеется в виду узкое, «глазообразное»» отверстие сосуда с широкими боками («пузатого»).
64—65. «Бозлнянис на кирпич судьбы» — упоминаемый и в других шумерских текстах обрядовый акт. Здесь, видимо, в переносном смысле, так же как и последующая строка, букв. «Благополучие и мир — основание (или "святилище") твое».
66. Фразу можно перевести и: «Пусть Нинкаси живет всегда с тобой», что и дает Снвилю основание счипать, что продолжается тост.
68. «Медовуха» — букв, сладкий (медовый) напиток,
69. Здесь, как. и в строке 56, по мнению Сивилл, назван какой-то тростниковый сосуд для питья. Однако аккадский эквивалент в тексте «Дом, где есть пиво...» позволяет перевести «трубочка для питья».
Раздел III. ЛЮБОВЬ БОГИНИ
РАЗГОВОР. ОН СЕСТРЕ ГОВОРИТ ЛАСКОВО... Спор между скотоводством и земледелием
Перевод по изданию: Van Dijk J. La sagesse aumtro-accadienne. Leidrn. 1953. Chapitrc IV, Dumuzi et Enkimdu: Le pastcur et le labourcur. P. 65—85.
Рассказ о выборе жениха богиней Инашюй сохранился на двух табличках, первоначально воспринимавшихся как два самостоятельных текста, пока в 1952 году А. Фалькенштсйн, объединив оба фрагмента, не доказал, что это одно произведение. Полным текст содержит около ста сорока пяти строк, причем, по мнению Ban Дийка, не хватает около пятидесяти строк, а именно мифологического пролога, которым обычно предшествует памятникам такого рада, как вы включая все происходящее в события общемирового порядка. Сохранившееся начало представляет собой диалог бога солнца Уту и его сестры Инапны в форме народных предсвадебных («а мы просо сеяли...»}, игровых, а также рабочих песен, где рассказывается о проичводстве растения типа льна, причем, как и в гимне богине пива, процесс ныделкн н обработки растения представлен суммарно, основными своими этапами. Это, скорее, рассказ об обработке растения, чем подробный рецепт. Следующий поворот событий — Иианна отказывается от кандидатуры своего брата, ибо у нее уже есть суженый — она хочет выйти за земледельца, а не за пастуха Думузи, которого ей предлагает брат. Появляется сам Думуж и начинает перечислять свои преимущества перед земледельцем. И в этой части рассказ отличается от типичного построения «споров», где обычно представлены обе стороны, отправляющиеся в конце кони ж на суд к верховному божеству, как правило к Энлилю. В данном же тексте земледелец Энкимду как будто бы отказывается от спора и уступает добровольно Ийайну своему сопернику (состояние текста не дает возможности для (хшес определенных выводов — конец плохо сохранился и трудно разбирается).
Нхровой, безусловно требующий мимического представления характер произведения обнаруживает себя и непосредственными переходами от одной сцены к другой, которые без мимического сопровождения просто непонятны, и заключительной рубрикой — «для исполнения» (представления?). По мнению Ван Дийка, текст носит не столько культовый, сколько светский характер и мог разыгрываться перед одним из правителей третьей династии Ура, подобно аиало-шчным произведениям, имеющим более точные указания на этот счет (например, текст об Эмсшс и Эктеие).
3. Букв, «госпожа, владычица», «не хозяйка». В тексте не «леи», но гу. сар~ра — «садовая нить», какое-то волокнистое растение, искусственно выращиваемое. Лен также культивировался в Двуречье, по обозначался дру!им знаком (ср. строку 5, где гада значит «лен» или «льняная ткань»}.
5. Конец строки разбит, восстановление по смыслу.
8—8а. Ван Дийх дает другое восстановление этих полуразбитых строк, считая, что именно здесь вводятся в текст оба героя. Но поскольку Уту вес время говорит о Думузи, естественно ожидать от него упоминания только одного имени.
12. У Ван Дийка «причесывать», однако значение глагола ри — «бить». Лен или другие льноподобные растения после того, как их выдергивают, отбивают, бьют.
22. «Удваивать» или «умножать» — не совсем ясная операция; может быть, имеется в виду рассучиванис нитки на прялке, прежде чем перенести процедуру на ткацкий стан?
37. Глагол, обозначающий действие, не сохранился. Ван Дипк и Фалькен-Штейн переводят: «Кто разрежет?»
55—56. Плохо сохранились, восстановление и перевод условны.
63. Как будто бы две последующие строки противоречат тому, что строку 63 также произносит Уту, однако такое фраэоупотребление, когда речь говорящего прерывается формулой нового введения речи, встречается в шумерских текстах.
73. У Ван Дийка: «Царь охраняет (?) — почему ты не хочешь'.'». Однако здесь параллелизм, грамматический и смысловой, со строкой 71.
S8 и след. Возможно восстановление: 88. Я desa, землепашец да будет моим супругом, 89. Слова, что она сказала... УО. Для пастуха. 91. Владыка канав и запруд {?)... 92. Пастух Думузи к деве Инанне обращает слово...
102. Букв, «желтого».
Букв, «ухоженного, тщательно выделанного пива».
Букв, «моего взбитого молока».
ПО, Ти-ир — аккад. манзаз па-а — «совокупность всех животных». Имеется в виду смесь молока от многих животных?
128—129. Поскольку непонятно мирное настроение землепашца, можно предположить, что сцена борьбы разыгрывалась мимически, и землепашец, признав превосходство пастуха, готов уступить ему невесту и принести дары на свадьбу.
140. Видимо, все, что положено приносить в качестве брачного дара. Перевод строк 139 и 141 недостоверный.
142—144. Таким образом, в тексте имеется как бы две рубрики: адаман и боль-боль.
ЕСЛИ БЫ НЕ МАТЬ МОЯ... КОГДА Я, ГОСПОЖА...
Песни о любви Инанны и Думузи
Перевод по изданию: Kramer S. JV, The Sumerian Sacred Marriage Texts. — Proceeding!! of the American Philosophical Society. Vol. Ю7. N б. Р. 49Э-^»95. 499—501.
Обе песни состоят из диалогов Инанны и Думучи, а также, по-видимому, включают партии хора и ведущего (ведущих). Каждый из текстов имеет приписку: «Это песнь Инанны», но относятся они к разным категориям, то есть зависели от характера исполнения и от музыкального аккомпанемента.