— Можешь ли ты принести ее в дом? — спросил он.

— Да, конечно, — пробормотал я. Я изучал ее секунду, обдумывая лучший способ ее передвижения, не нажимая на стрелу и не касаясь ее больше, чем нужно, я подхватил ее на руки.

— Что-то не так, Клайв, — простонала она. — Я не придумала это.

— Наверное, это реакция на что-то. Возможно, наконечник стрелы покрыт серебром, — сказал он, следуя за мной. — Любопытно.

Она кивнула, а затем ее голова повернулась в сторону, остановилась у моего плеча.

— Серебро — это яд для оборотней, — сказала он так, словно знала, что я нуждаюсь в пояснении. — Это вызывает непроизвольную реакцию и заставит оборотня измениться, даже если он этого не хочет.

«Оборотни». Была ли им она? И я?

— А как ты думаешь? — спросил он, придерживая дверь открытой для нас.

Я прошел через дверь с Уиллоу в своих объятиях, а Клайв неуклонно ковылял позади меня. Когда я положил ее на ее кровать, то понял, что кем бы она ни была, я уже принял это. Может быть, это потому, что она уже доверилась мне и рассказала о своих способностях эмпата. Или, может быть, потому, что я видел, как она изменялась из оленя в женщину прямо на моих глазах. В ней всегда было что-то волшебное.

— И ты тоже.

Это был второй раз, когда старик, казалось, ответил на вопрос, который он прочел у меня в голове.

— Да, я тоже ясновидящий и телепат, когда мне это хочется, — сказал он, делая это снова.

— Значит, вы знаете, о чем я думаю? — я прикрыл ее одеялом настолько, насколько мог, все еще избегая раны.

— Так же, как и Уиллоу может читать твои эмоции. Не держи зла. Именно поэтому я здесь, — сказал он, поставив на кровать черную сумку, которую я не замечал до этого момента. Это было нечто сродни чемодана доктора, который берут с собой для вызова на дом, когда врачи еще делали это. — Я заснул за просмотром «Колеса Фортуны», и мне приснилось, что в нее попали серебряной стрелой. Ты, кажется, тоже был в беде.

Я добавил это к постоянно растущему списку невозможного, которое было реальным.

Когда он вытащил стетоскоп, я убрал волосы с ее лица. Ее глаза были закрыты, и она выглядела такой спокойной, что это меня пугало.

— Тогда вы можете сказать мне, о чем она думает.

Он поднял палец вверх, прислушиваясь к ее сердцебиению. В комнате было тихо, и я впервые подумал о том, что Уиллоу не может умереть. Идея жизни без нее вырывала мое недавно восстановленное сердце из груди.

Через несколько долгих секунд он вытащил стетоскоп из ушей и положил его на кровать.

— Ты должен спросить ее сам, пока меня не будет. Постарайся не дать ей уснуть.

— Вы уходите? — спросил я, кланяясь невысокому мужчине, как будто он не был на пятьдесят лет старше и на сто фунтов легче меня. Только через мой труп он покинет этот дом. Я уже возложил всю свою веру на него и потратил драгоценное время.

— Нет, нет, сынок. Мне нужно взять кое-что в доме. Ты не знаешь, вещи Дженис все еще находятся здесь?

— В подвале, — прошептала Уиллоу. Клайв поспешил прочь, и она улыбнулась слабой улыбкой. — Странный он, не так ли?

— Не самое странное, что я видел сегодня.

— Куинн? Оденься, хорошо? На всякий случай.

— На случай чего? Я думаю, Клайва это не беспокоит, — я подмигнул ей.

Ее губы слегка побледнели.

— Просто сделай это. Если мне не станет лучше, тогда тебе придется звонить людям.

На это не было ответа. Я подошел к комоду и открыл ящик, который она выделила для меня только потому, сама этого захотела. Если бы она попросила меня, я бы сделал все, что в моих силах, и свернул бы горы. Не обращая внимания на то, что достаю, я вытащил первое, чего коснулась моя рука, и, скользнув в пару спортивных шорт, ​​вернулся к ней. Я опустился на колени и прислонился к кровати. Взяв ее за руку, я закрыл глаза и поклялся сделать все возможное, чтобы иметь с ней больше времени.

Я отдал бы тысячи дней только за один день с ней.

— Не будь таким грустным, любовь моя. Ты омрачаешь мою радость.

— Прости… — слова застряли у меня в горле. Это было самое близкое, когда кто-то из нас походил к тому, чтобы объясниться в своих чувствах. Мое сердце внезапно оказалось слишком переполненным, чтобы сдержать все это. Я должен был сказать ей. На всякий случай.

— Я люблю тебя, Уиллоу, — выпалил я. Это было так некрасиво. Так совершенно незначительно, учитывая то, как я по-настоящему себя чувствовал. Я хотел в первый раз сказать эти слова при совершенно иных обстоятельствах. Эти три маленьких слова должны стать обещанием будущего, а не прощальными.

— Я знаю, — прошептала она. Улыбка растянулась на ее губах. — И я тебя тоже люблю. Честно, я так счастлива.

Из груди ее торчала стрела, она едва могла говорить, и какой-то странный доктор Вуду блуждал по ее дому.

— Как ты можешь быть счастлива?

— Я так рада, что мне удалось это увидеть, — ее веки закрылись, словно она это представляла. Что это бы то ни было.

— Что? — я погладил ее руку.

— Ты понимаешь, тебя, — она переплела свои пальцы с моими. — Ты такой великолепный. Другого слова просто нет. Великолепный. Я хотела бы, чтобы ты увидел себя моими глазами.

— Я урод. Монстр.

— Тогда я тоже.

— Нет, — она не монстр. — Мне очень жаль. Тебя бы там не было, если бы не я. Я знаю, что ты была там, потому что ты искала меня.

— Итак, ты можешь принять меня такой, какая я есть, и все равно любить меня? — спросила она, моргая. Ее медный взгляд искал мой, умоляя меня сказать «да».

Наши взгляды встретились и застыли.

Глаза Уиллоу и лани, свернувшиеся рядом со мной на холоде, были такими же. Они таили такую ​​же любовь и одаривали меня таким же почтением. Я мог видеть это сейчас.

— Несмотря ни на что, — я чуть не подавился этими словами.

— Но ты не можешь принять то, что ты такой же? Что мы созданы друг для друга?

Я поднес ее руку ко рту и поцеловал ее. Было гораздо легче принять любую Уиллоу, чем принять правду о себе.

— Две идеальные половинки, — продолжила она. — Две души, обречённые на то, чтобы найти наш путь назад друг к другу, — она снова кашлянула и поморщилась.

— Тебе нужно прекратить говорить, Уиллоу. Будет еще много времени, чтобы поговорить позже, — я надеялся, что не буду давать обещания, которые не смог бы выполнить.

— Но мне так много нужно тебе рассказать. Твой отец… — снова кашель сотряс ее тело, и она вскрикнула от боли.

Через секунду я был на коленях около нее, готовый просить и умолять.

— Больше не надо. В данный момент имеет значение только одно, — мы все еще держались за руки, я наклонился и поцеловал ее в губы, стараясь нигде ее не касаться. — Я не знаю, кто я, но я принимаю нас… что бы это ни значило. Я хочу больше времени с тобой, и я все для этого сделаю, я все понимаю.

— Хорошо, — ее дыхание было слабым у моих губ. Слишком слабым.

— Я помогу тебе в этом, а потом ты поможешь мне справиться с тем, что будет дальше. По рукам?

Она улыбнулась. Улыбка была слабой, но решительной.

— По рукам. Мы должны доказать Клайву, что это правда. Не так ли, Клайв?

— Правильно, — сказал Клайв сзади. Голос его был спокоен, глаза влажными, и я подумал, как долго он там стоял. Он поманил меня тощим пальцем. — Иди сюда, мистер Диаборн.

Мы отошли от Уиллоу, хотя я не сводил с нее глаз.

— Какой план? По моей оценке, стрела вошла на пару сантиметров в ее грудь.

— По крайней мере, приблизительно. План состоит в том, что ты вытащишь ее. Чем быстрее, тем лучше, потому что это будет болезненно и…

— Нет, — перебил я. Я знал достаточно о ранах, чтобы понять, что то, что он предлагает, только сделает ее ранение более опасным. Ей нужна операция. Обезболивание. Стерильная среда. У нас не было ничего из перечисленного, и создать необходимые условия мы не могли. — Извлечение ее вызовет слишком большой урон.

— Нет выбора. Мы должны вытащить серебро из ее организма. Это убивает ее.

— Сколько?