— Мне очень жаль, мистер Хансен.

Он прищурил глаза.

— Так как ты, по-видимому, больше не работаешь, почему бы тебе не присесть? Нам нужно поговорить.

Я быстро огляделась, но обеденный зал выглядел довольно хорошо. Лэс снова начал обходить клиентов с кофейником в руке. Я жестом предупредила его, что собираюсь присесть. Он кивнул, прежде чем заняться работой, делая клиентов счастливыми. Куинн мог возражать, сколько хотел на счет Лэса, но он никуда не уйдет. Он был молодцом и полезным для бизнеса.

Клайв заговорил еще до того, как я присела на сиденье.

— Я подумал, что во время нашего последнего разговора я дал тебе достаточно намеков, чтобы заставить прийти ко мне, но видимо, ты понимаешь не так хорошо, как Дженис.

— Честно говоря, я думала о том, чтобы приехать к вам, сэр, но Райан меня отговорил.

— Такой трусишка. Если бы он дорос до своей пары, он мог бы исправить свою собственную жизнь.

— Честно говоря, если вы так ко мне относитесь, я даже рада, что не сделала этого, — я нетерпеливо отвернулась. — Я не хочу быть непочтительной, но о чем вы хотите поговорить? Я много думаю об этом.

— Я вижу, что между тобой и Диаборном все становится жарко и тяжело.

— Это оно? Вы хотите поговорить со мной о моих отношениях с Куинном? — я только села, но это было уже чересчур. Я не собиралась рассказывать о своей личной жизни старику, которому было около миллиона лет. Я начала вставать, но худощавая рука на моей руке остановила меня. Инстинкт заставил меня опуститься обратно на свое место.

— Прости. Я не должен был так говорить. Ревность может быть горькой пилюлей для глотания, — он указал на мой дом. — У меня это было однажды — то, что у тебя и Диаборна, — только в моем случае это была не выдумка чужого воображения. Это было реальным, чистым и правдивым. И кое-кто украл у меня это.

Тот факт, что этот хлипкий старик нашел того, кто любил его, был доказательством чуда. Это дало мне надежду на мое будущее.

Его смех казался таким же хрупким, каким он выглядел.

— Знаешь, я тоже был молод. О, около миллиона лет назад.

— О нет, вы тоже, — сказала я, впиваясь кончиками пальцев в виски, и застонала.

— Здесь и там, по своему желанию. Я могу заблокировать то, что не хочу слышать.

Отлично.

— Иногда. Но это может быть и настоящей неприятностью. Но ты и так это понимаешь, не так ли?

— Да.

— Ты можешь поблагодарить Дженис за это. Все было бы по-другому, если бы она не любила совать нос туда, куда не стоит.

— Какими были ваши отношения с ней? Похоже, она вам не очень-то и нравилась, но вы бывали здесь каждый день, даже когда она управляла этим местом.

Клайв стиснул пальцы и наклонился так, словно собирался поведать мне большой секрет.

— Не многие знают об этом, но Дженис была моей сводной сестрой. У нас были разные отцы, и мы росли отдельно. Наша мама была, скажем так, свободолюбивой и быстро охладевающей.

Мои щеки вспыхнули от жара.

— Я думала, может быть, вы были любовниками.

Он откинулся на стульях с явным отвращением на лице.

— Боже мой, нет.

— Простите. Она никогда не упоминала, что у нее есть брат, — мне вдруг пришло в голову, что старик, вероятно, так же претендует на дом, как и я, и может быть, поэтому он бродил вокруг даже после ее ухода. — И я сожалею о вашей утрате.

— Чепуха, — сказал он, снова читая мои мысли. — Чего бы я хотел от этого места? Она хотела, чтобы он был твоим, и он твой. Кроме того, мне очень нравится твоя идея по поводу гостиницы. Дженис не была бы бедной, имея такой дом, если бы сама подумала об этом.

— Мистер Хансен, я не позволю вам так говорить о ней, — сказала я, и мой голос был непреклонен. Я не собиралась позволять этому человеку — сводному брату или нет — неуважительно отзываться о моем друге в деле, которое она построила.

— Ты милая, Уиллоу. Ты мне нравишься. Как и она, твое сердце находится в правильном месте, но ты легковерна. И ты не знаешь всего, что можно было узнать о Дженис.

— Я знаю все, что мне нужно знать, — я вызывающе посмотрела на него, хотя что-то глубоко внутри меня раздражало мое подсознание.

— Как насчет этого? Позволь мне рассказать тебе мою историю. Может быть, это повлияет на историю, которую тебе придется рассказывать когда-нибудь. Когда я закончу, ты сможешь решить, имею ли я право злиться на свою сестру.

Все сомнения в сторону, я действительно не хотела слушать о том, как Дженис обидела этого сводного брата, о котором она никогда не говорила. Я беспокоилась о Куинне, и мне нужно было потратить силы, думая о его проблемах.

— У меня может быть ответ, который ты ищешь, если внимательно послушаешь, — сказал он, обращаясь к моим мыслям.

Я послала ему предупреждающий взгляд.

— Хорошо, старик. Ты говоришь, я слушаю, но я скажу тебе то, что уже сказала Райану. Держись от меня подальше.

— Справедливо. Это сделка.

Я сидела спокойно на своем стуле почти целый час, пока он рассказывал мне о красивой черной лисе, которая украла его сердце. По словам Клайва, она была так прекрасна, что у нее было больше ухажеров, чем она думала.

— Итак, я был не самым красивым из всех, и не ее вида, но у меня было, что предложить ей, — пояснил он. — У меня была достойная работа. Я использовал свои силы не всегда, работая у аптекаря. Я купил дом в Старой части города. Я знал, что другие мужчины ухаживают за ней, но то, что происходило между Кларой и мной, было не просто особенным. Это было необыкновенно. Я никогда не сомневался в ней и в том, кем бы мы стали.

Когда он говорил, он кромсал бумажную салфетку, разрывая ее на кусочки. Они хаотично падали на стол.

— Тогда Дженис услышала в городе о других ухажерах. Я не знаю, сомневалась ли моя дорогая сестра в Кларе или во мне… не имеет значения… ее намерения были благими, но она была молода и неопытна, — пробормотал он. — Она не понимала своих способностей и своих ограничений, не говоря уже о кармических последствиях подчинения свободы воли.

— Любовное зелье? — спросила я. Я знала, что Дженис немного участвовала в этом.

— Даже после смерти ее собственного мужа и вплоть до ее смерти она была неизлечимым романтиком. Но есть разница между любовными заклинаниями, наложенными на то, чтобы найти любовь и любовными заклинаниями, наложенными на силу любви. Чтобы дать мне преимущество над моей конкуренцией, Дженис наложила заклинание на Клару, которая усилила ее чувства ко мне и разрушила все, что она могла бы чувствовать к другим. Она попыталась силой ускорить то, во что я верил, в конечном счете, это произошло бы само по себе, спустя какое-то время. Семя любви уже было посажено. Чтобы превратиться во что-то чудесное, необходима вода, а не удобрение. — Клайв двумя руками порвал кучу салфеток, которые после искусно расположил в форме сердца.

— Что случилось? — спросила я, полностью увлеченная его рассказом.

— Дженис научилась на всех наших неудачах, что никогда не следует пытаться заставить двух людей быть вместе. Даже с самыми лучшими намерениями неправильная магия может иметь ужасные последствия, — он посмотрел в окно на мой дом, а затем в окно на втором этаже, где я знала, работает Куинн. — Негативные энергии воздействуют на людей по-разному. Некоторые люди способны справиться с этим лучше, чем другие. Клара не смогла. Это свело ее с ума.

Его скорбь на несколько мгновений лишила нас обоих слов. Наконец, он отвел взгляд от моего дома и уставился на бумажное сердце, которое сделал.

— Так же, как Дженис направила ее ко мне, моя любовь предпочла меня другим, — дрожащей рукой, он провел пальцем по сердцу.

— Она выбрала меня, но не выбирала нас. Все, что у меня осталось от нее, — это записка, которую она написала прямо перед тем, как бросилась с утеса на холме Fool’s Gold, — он наклонился вперед и подул на бумажное сердце. Крошечные кусочки салфеток разлетелись по поверхности стола. Некоторые соскользнули на пол. Несколько упало мне на колени. Сердце разрушилось, и мое сердце болело за него.