Мы были в огне и под огнем.

Что-то взорвалось на расстоянии. Основываясь на грохоте и тряске автомобиля, все должно было быть громче, чем было, но ничто не могло конкурировать со звоном в моих ушах. Мои глаза привыкли к темноте. Даже через мои очки, было слишком много дыма, чтобы разобрать больше, чем смутные очертания. Я протянул руки, чтобы найти Матени, осознавая, что рад, что они все еще при мне.

Ползая на коленях, я ударился обо что-то.

— Диаборн, это ты? — голос Матени звучал так, как будто он говорил через жестяную банку, но звук голоса моего лучшего друга ударил меня в грудь.

— Да, мужик. Ты можешь двигаться? — прокричал я, предполагая, что он тоже плохо слышит.

— Не думаю.

Еще одна вспышка света показала дыру в броне стены. Наверное, это была моя лучшая, если не единственная стратегия выхода на этом этапе. Я поднял Деррика на спину и притянул нас к отверстию. Вдалеке раздались звуки стрельба и еще один взрыв, и мы оба упали лицом вниз в грязь.

Я снова встал на колени и посмотрел на свою грудь, почти ожидая увидеть, что она разорвана. Я был весь в крови, но она была не моей. Все во мне болело, но ничего страшного, чтобы объяснить количество крови, которое я видел.

Неужели я потерял счет времени? Я не был уверен.

Ничто вокруг меня не выглядело так, как я ожидал, но то, что я предполагал, было огнем противника, заставило меня двигаться. Укрытия были в стороне от дороги. Мои ноги буквально пролетели по земле, и я не мог поверить, что мне не тяжело, учитывая нагрузку на спину. Куда делись все камни? Сухие пыльные листья хрустели у меня под ногами.

— Деррик? Деррик? — он не ответил, но я все равно ничего не мог услышать. — Держись там, мужик, — сказал я, надеясь, что сообщение получено.

Я остановился, как только деревья спрятали нас.

— Я возвращаюсь к остальным, — сказал я, стянув его с моей спины и положив на землю. Я похлопал его по лицу, но он не ответил. Его глаза смотрели на меня безучастно, и я знал, что уже слишком поздно. Я не понимал. Он говорил со мной всего секунду назад. Я был в этом уверен. Мои глаза пробежались по его телу и остановились там, где должна была находиться нижняя половина его тела.

Мой лучший друг умер. Я посмотрел на луну, и дождь ударил меня в лицо. Когда начался дождь? Когда мы загружались, не было дождя. Дождь лил, когда мы выползли из MRAP? Я не мог вспомнить, но в это время года всегда было около пятидесяти процентов вероятности, что пойдет дождь. С того дня я ненавидел Афганистан.

Молния снова прорезала небо, за ней последовал раскат грома. Когда я оглянулся на Деррика, он исчез — не половина, а все, и земля под ногами не была афганской. Облегчение переполнило меня, хотя его немедленно преследовали здоровые дозы изнурительной вины, а затем замешательство.

Я опустился на колени. Моя голая кожа казалась неестественно яркой на фоне кленовых листьев и сосновых иголок, покрывающих землю. Я посмотрел в небо, благодарный за дождь и облака, скрывающие луну и любой свет, который он мог бы пролить сквозь ветви деревьев.

Все это не имело смысла. Я закрыл лицо руками и задался вопросом, почему это происходит, когда прекратится, и как все это изменить.

Уиллоу 

Не включая свет, я нашла стакан в шкафу и наполнила его водой. Вспышка молнии на мгновение осветила кухню. Это и рокочущий грохот грома снаружи заставили меня подойти к окну.

Я ожидала, что окна в квартире над гаражом в этот час будут темными. Только настоящий безумец не спал бы в 4:00 утра в пятницу, но открытые окна Куинна светились и мерцали, заставляя меня задаться вопросом, возможно, это просто включенный телевизор. Не раз он упоминал, что плохо спит.

«О, Куинн, ты такая головоломка». Мое сердце затрепетало, и молния снова вспыхнула снаружи.

Гастон вскочил на стол, и я повернулась к нему. Этот странный кот любил пить воду прямо из крана. Когда он закончил, я снова выключила кран и рассеянно почесала голову животному.

— Тебе нравится это, не так ли, старина? — спросил я.

Он промурлыкал свой ответ и посмотрел в окно с тихим ужасом.

Мы оба стояли у раковины, вместе наслаждаясь ранним утром, как мы делали большинство дней. Через несколько минут мне уже нужно будет одеться, загрузить машину двумя ящиками с курицей и пельменями, которые сегодня были в меню, и отправиться на работу в пятидесяти ярдах от дома. В любой другой день я просто загрузила бы свою красную тележку и потащила ее туда, но сегодня дождь лил как из ведра.

Глядя в окно, Гастон внезапно зашипел, и я наклонилась вперед, чтобы посмотреть что там. Даже сквозь проливной дождь я видела, как что-то шевельнулось у ручья на краю моих владений. Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть внимательнее.

Земля с другой стороны была неосвоенной. Да и не было ничего необычного в том, чтобы посмотреть в окно и увидеть лису, рысь или даже семью оленей из национального парка, бродящих здесь. Один или два раза у меня даже были бурые медведи, которые рылись в моих мусорных контейнерах. И, конечно же, я дразнила этим Райана, но он клялся, что ему не нужен мой мусор.

Еще одна вспышка молнии осветила двор, и тошнота накатила на меня, словно товарный поезд. Я закрыла глаза и попыталась отгородиться, но это было слишком тяжело. Слишком много темноты. Синий, черный и каждый оттенок мрачного серого угрожали поглотить меня и втянуть в яму, которую я не видела с тех пор, как умерла Дженис. Слезы печали наполнили мои глаза, но это были не мои слезы.

«Куинн».

В темноте показалось еще одно движение, и Куинн проскользнул через ручей. Мое сердце остановилось. Воздух застрял в легких, и мой затуманенный ранним утром мозг встряхнулся. Я схватилась за край стола, чтобы и дальше оставаться в вертикальном положении. Мой желудок бушевал и изворачивался, но я не могла отвести взгляд. Даже сквозь туман отчаяния, отделяющий нас, Куинн был прекрасным видом.

На мужчине не было одежды. Его голая кожа практически светилась на фоне черного пейзажа.

Не то, чтобы я раньше не видела подобного. Мужчины часто бегают голыми по лесу вокруг Вудлэнд Крик. Оборотни часто встречаются в этой местности; это должно было происходить время от времени, если вы знали, когда и где искать. Большинство планировали это наперед, оставил сверток или сумку с одеждой, спрятанной в лесу, чтобы не попасться. Это не имело никакого отношения к смущению. Для оборотня, быть обнаженным так же естественно, как бегать на четырех ногах или летать. Тем не менее, необходимо принять меры предосторожности. Большинство людей в этом районе понятия не имели о существовании магии, и никто не хотел садиться в тюрьму за непристойное поведение.

Куинн бросился к гаражу, его ноги и руки раскачивались, его тело напряжено. Голый или нет, в нем не было ничего неприличного. Контуры и изгибы его тела были размыты во время бега. Когда он добрался до лестницы на краю гаража, хватаясь за перила, то преодолел ее в два шага.

Мое сердце яростно билось в груди.

Я видела его, каждый его прекрасный дюйм. Он не мог знать, что я смотрела, но я могла чувствовать его смущение так ясно, как будто он прошептал это мне на ухо. Это бросало вызов его великолепию.

Когда он закрыл за собой дверь, я облокотилась на стойку. Чувства были его, а не моими. Даже в моем противоречивом состоянии я весь день могла наблюдать, как он бегает. Даже если вид голого Куинна вызывал бы рвоту каждый раз, когда я его видела, это того стоило. Хотя я должна была признать, что, возможно, хорошо, что мы еще не переспали. Если бы я набросилась на него, когда он впервые разделся предо мной, все могло бы стать неловко.

Я вылила воду, открыла дверцу холодильника и налила себе немного чая Дженис. Я опустошила стакан, а затем налила еще один, прежде чем сесть за стол, чтобы понять, о чем идет речь. Его проекции были уже слабее, направление мыслей менялось, когда он успокаивался в своей квартире.