Глава 2.

Из города они выбрались сравнительно легко. Всех стражников куда больше интересовала взорвавшаяся прямо посреди города крыша одного из домов. Впрочем, замедлять бег и даже оборачиваться, чтобы посмотреть, что стало с борделем, и, что куда более важно, с Лазарисом, Талис не собирался.

Ила пришла в себя почти сразу за городскими воротами и парню стоило огромных усилий удержать ее от безрассудных поступков. Он и сам имел к Небии немало вопросов, однако понимал, что даже будь у него его старая броня, не смог бы ей ничего противопоставить. Женщина превосходила его по всем параметрам: возраст, боевой опыт, качество обучения и доступ к информации, сложно было найти кого-то, кто мог поспорить в этом с сестрой императора Палинойи. А еще Талис был уверен – такой человек не придет на встречу без пары козырей в рукаве. А значит ее доспех был либо где-то рядом, либо прямо на ней.

Только невежда мог считать, что доспех – это обязательно груда стали, закрывающая оператора от пяток до макушки. Да, таких вариантов было большинство, но это ничего не означало. После стадии прыжка, когда активировались истинные способности кристаллов и открывалась возможность использовать настоящую магию, форма брони уже не имела никакого значения. А в том, что женщина уже была на этой стадии парень не сомневался. В общем-то, даже платье Небии могло быть тем самым доспехом.

Талис не знал пределов силы Лазариса. Но даже если предположить, что он каким-то образом сможет противостоять настоящему оператору стадии прыжка, в городе были еще десятки других обладателей доспехов. И своего шанса выслужится перед сестрой императора никто бы не упустил. А это означало, что мужчина попал в полномасштабное окружение и вызволить его оттуда было просто невозможно. Оставалось надеяться на его собственные способности и просто ждать.

Но прошел день, прошел второй и третий, а на опушке, где они провели последнюю ночь перед прибытием в Ипахт их все еще было только двое. Теперь уже не оставалось никаких сомнений – Лазарис проиграл свой бой. И когда уже четвертое по счету солнце исчезло за горизонтом, Талис начал по-настоящему сложный разговор.

-«Он сказал, чтобы мы бежали из Палинойи». – Парень сам не узнал свой голос. Так тихо и хрипло он звучал. Последние два дня он занимался тем, что успокаивал плачущую почти без остановок Илу. И пусть по его щекам так и не скатилось ни одной слезинки, он не мог не скучать по этому странному человеку.

-«А ты, конечно, всегда с ним соглашался. Ты же помнишь, что сказала та стерва. Что Лазарис ей нужен, чтобы обучить ее сына, а значит его не убьют». – Они сидели под большим деревом, обнявшись. За эти дни никто так и не пришел за ними, хотя поначалу парень очень боялся именно этого. Либо получив мужчину Небия забыла про его спутников, либо Лазарис выторговал их безопасность.

-«И что ты предлагаешь? Даже если он жив, единственное место, куда его могли увезти – столица империи. Ты не представляешь, что это за место. Митос – символ Палинойи, огромный город, где такие автоматоны, что тут стоят на воротах, десятками патрулируют улицы. Мало того, что это столица, племянник императора не может жить нигде, кроме как в императорском дворце. А это едва ли не самое защищенное место всего пентапарада!» - Талис прекрасно знал, о чем говорил, свое обучение он проходил именно в Митосе.

-«А ты предлагаешь просто сбежать? Если бы не он, мы оба были бы мертвы. Мало того, я уверена, что и у тебя есть, что спросить у этой стервы, - по-другому девушка Небию не называла. – Даже я понимаю, что те невзначай брошенные ей слова – лишь верхушка айсберга. Неужели ты сможешь спокойно жить, зная, что все твои действия кем-то наблюдаются? Как иначе она столько о тебе узнала?»

Ила была права. После того дня Талис даже спать спокойно больше не мог. Ему постоянно казалось, что за ним, через визоры и бинокли, неотрывно следят десятки глаз. И он был уверен, даже покинь они территорию Палинойи, его бы не отпустили, слишком много знал бывший тайный агент. Почему его до сих пор не прикончили парень решительно не понимал.

А потому решение двигаться в сторону столицы империи было принято единогласно. До Митоса было, ни много, ни мало, пять тысяч километров, это если по прямой. Кроме доспехов и тонких прорезиненных костюмов под ними, у пары ничего не было, даже деньги Илы остались в сумке там, в борделе и возвращаться за ними никто не собирался. А обратиться за помощью было не к кому. Без средств, без плана, без связей… да что может быть проще!?

Глава 3.

Не обладая тайными способностями Лазариса, входить в большие города пара не могла. Да и нечего им было делать там без гроша в кармане. Продавать доспехи Тихой Кузни они оба считали настоящим богохульством. Еще был подаренный Иле мужчиной кристалл, который девушка прикрепила на резинку, которой подвязывала волосы. Однако, когда девушка предложила продать его, Талис замахал руками.

-«Ты что! Кристаллы эмоций, конечно, ценные, но тебе он будет намного нужнее, чем каким-то торгашам. Он что, даже не рассказал, что именно тебе подарил?» - Следующий час парень занимался тем, что расписывал Иле сложную систему развития операторов.

Как оказалось, Лазарис скрыл от девушка очень многое. Хотя, раз он сделал такой подарок, значит собирался рассказать позже, но вмешался случай и “Та стерва”.

После пробуждения доспеха, того, что проделал мужчина при сражении с полком Тамайна, появлялась возможность вставить в броню несколько кристаллов эмоций. Всего их было восемь разновидностей, и максимальное количество тоже было именно таким: по одному кристаллу каждого вида. В общем, цвета кристаллов соответствовали радуге, разве что было два зеленых – темный и светлый. Каждый кристалл отвечал за свой аспект, повышая возможности доспеха. Конкретно желтый, который получила Ила, увеличивал объем энергии, доступный оператору. Другие же повышали защиту, увеличивали скорость или усиливали восприятие.

Однако это были не просто магические камушки, не зря в их названии присутствовало слово “Эмоции”. Каждый цвет и, соответственно, тип кристалла, отвечал за свой эмоциональный вектор. Горе, ярость, интерес… опять же, если брать конкретные примеры, желтый был цветом радости. И кристаллы, словно живые существа, очень тонко чувствовали изменения в операторе. Если человек с темно-зеленым кристаллом страха вдруг начинал безрассудно кидаться в гущу сражений, не заботясь о своей жизни, действие камня становилось слабее. Итогом такой рассинхронизации могла стать полная утрата эффекта, а в редких случаях кристаллы полностью выходили из-под контроля и поглощали своего владельца. Так и появлялись доспехи-мутанты, как тот, что чуть не прикончил самого Талиса.

Это вовсе не означало, что нужно было постоянно стараться угодить кристаллам, та система была очень гибкой и понимала мгновенные порывы или перемены настроения. Однако все равно, стоило учитывать возможные негативные последствия. Впрочем, очень и очень многие операторы относились к этому совершенно наплевательски, вставляя в доспех сразу по три или четыре камня. Результат был предсказуем.

Несмотря на то, что чисто теоретически, даже на стадии пробуждения, второй из возможных, можно было иметь доспех сразу с восемью кристаллами, на практике такой поступок был равносилен самоубийству. Потому что человек просто физически не способен придерживаться сразу восьми направлений поведения. Со временем, за месяцы и годы, кристаллы почти полностью поглощались доспехами и переставали “брыкаться”. И тогда уже можно было вставлять новые.

Поэтому силу оператора обычно считали именно по количеству кристаллов, а не по стадии доспеха. Хотя, естественно, одно очень сильно коррелировало с другим.

Выслушав пояснения, Ила стала относиться к камешку совсем по-другому. Дело было не в его цене, как и доспехи, кристаллы эмоций были дорогими, но точно не были сокровищами. Даже среднего достатка семья могла позволить себе закупиться кристаллами на всех, ведь больше восьми на человека все равно было ненужно. Скорее, девушка начала относиться к подарку Лазариса как к доказательству веры этого человека в нее. Ведь еще даже не рассказав ей обо всем этом, он уже дал ей кристалл, нужный, чтобы стать настоящим оператором. Она все еще не могла до конца понять, какой смысл Лазарис вкладывал в это понятие, но поклялась соответствовать ему, настолько, насколько была способна.