— Вопросов нет. И так всё ясно.

— Когда вас ждать?

— Я буду через двадцать минут.

Штандартенфюрер СС отключился не прощаясь. А зачем ему прощаться, мы ведь скоро должны были увидеться!

— Я не поняла половины слов, которые вы произнесли, — пробормотала лысая Нина. — Вы так быстро говорили, а я на слух плохо понимаю русский.

— Это ничего, — заверил женщину я. — Главное в том, что меня хорошо понял ваш муж!

Ольга Анатольевна вместе с Наташей разговаривали с детьми Гибельхакера, те даже не догадались, что же за люди пожаловали к ним в дом. Нина, их мать, своей тревоги ничем не выдавала, допускаю, что её сбила с толку общая тональность моего спокойного разговора с её мужем. Она уселась подле детей, изредка бросая в мою сторону косые взгляды, но впрочем, безо всякой паники. Женщина явно пребывала в уверенности, что как только подъедет её супруг все непонятки урегулируются моментально.

Я же в сопровождении Костяной Головы обошёл периметр дома и на каждом его углу поставил вибро-акустический датчик. Сигнализация должна была предупредить нас о появлении во дворе посторонних лиц; под таковыми я подразумеваю, разумеется, полицейский спецназ, который мог пожаловать сюда для спасения заложников. После того, как мы вернулись в дом, Костяная Голова поднялся на второй этаж, заняв удобную для обстрела холла и двора позицию наверху лестницы. Через пару минут к нему присоединилась Ола, я же занял её место в компании с детьми и некоторое время развлекался разговором об их школьных успехах.

Но всякое ожидание хорошо тем, что заканчивается. Закончилось и наше. Два датчика, выходившие к воротам, оповестили меня о движении автомашины и через пару мгновений я увидел разворачивавшийся во дворе чёрный «скорпион» с алым верхом. Машина имела весьма агрессивный вид и как нельзя более соответствовала предпочтениям кадрового полицейского офицера; признаюсь, я даже не удивился, узнав, что Отто Гибельхакер разъезжает именно в таком экипаже.

Так толком и не развернувшись перед домом — ему помешали наши автомобили — Гибельхакер бросил «скорпион» во дворе и стремглав помчался в к дверям. Его увидела Нина, благо стены были прозрачными, и пошла навстречу. Они столкнулись в дверях, Отто трепетно обнял супругу и громко спросил её, почти выкрикнул:

— Они тебя обижали? Что они сделали?

Нина лишь отрицательно покачала головой и что-то негромко ответила, что именно я не расслышал. Впрочем, мне не составило труда догадаться каким же был её ответ.

— Господин штандартенфюрер СС, мы не воюем с женщинами! — громко проговорил я, поднимаясь ему навстречу. — И тем более мы не воюем с детьми. Мы не захватываем родильные дома и школы. В отличие от большинства ныне живущего быдла в погонах и без погон, у нас есть понятия об этике, воинском долге и солдатской чести.

— «Мы» — это кто? — спросил меня Гибельхакер.

— Мы — это казаки из Донской Степи, потомки русских переселенцев, отказавшиеся принять псевдо-либеральные ценности Земной Цивилизационной Лиги.

— Ах, ну да, мы же нашли у вас в голове взрывной ядерный имплантант! Мне следовало бы подумать об этом раньше.

— В самом деле следовало бы. Давайте спокойно поговорим с глазу на глаз, а ваша семья, покамест, выпьет чай «жожоба» вместе с моими друзьями на втором этаже, — я кивнул в сторону лестницы.

Отто Гибельхакер проследил взглядом в указанном направлении и только теперь заметил Олу и Костяную Голову.

— А-а, я вижу, тут у вас целая бригада! — протянул он раздосадовано.

— Вы очень наблюдательны, господин штандартенфюрер.

Мы прошли вглубь холла и, поставив стулья под лестницей, сели в её тени. Теперь нас практически невозможно было разглядеть со двора.

— Боитесь снайперов? — спросил не без ехидства Отто Гибельхакер.

— На самом деле, боюсь за вашу жизнь. Первый же выстрел снайпера означает вашу смерть. — спокойно парировал я. А чего мне-то волноваться?

— Чего вы хотите?

— Скажите, господин штандартенфюрер, а как могло случиться, что на Нероне, планете немало пострадавшей от «цивилизаторов», открыто действуют спецслужбы Земной Цивилизационной Лиги? вы сделались союзниками? С каких это пор?

— М-м… — Гибельхакер поморщился. — Если вы об этом мужчине в чёрном плаще, который вас допрашивал…

— Да, именно о нём.

— На Нероне официально находится представитель Службы Политической Безопасности земной Цивилизационной Лиги, действующий в ранге резидента. Его задача — осуществление оперативной связи с нашими правоохранительными органами при решении вопросов, представляющих обоюдный интерес. Ну, и также сбор информации, разумеется, легальный. Это нормальная практика. Такие же офицеры связи, командированные властями Нерона, находятся и на некоторых планетах «цивилизаторов».

— Понятно.

— Этот самый офицер связи обратился к моему начальнику с просьбой организовать небольшую комбинацию с вашим участием и участием этого самого мужчины в чёрном плаще. Я не знаю, кто он такой и какова его должность в иерархии «цивилизаторов». Могу только с уверенностью предположить, что просьба эта носила такой характер, что отказать ей… м-м… представлялось нецелесообразным.

— У этого мужчины в чёрном, за которого просил резидент «цивилизаторов», кстати, очень высокое звание, — я усмехнулся. — Он генеральный комиссар второго ранга. Ну да ладно, это сейчас не очень даже важно. То есть офицер связи попросил вашего начальника, начальник попросил вас, ну, а вы не смогли ему отказать?

— Разумеется, не смог.

— Угу, — я покивал. — Вы знаете, господин Гибельхакер, я вам даже отчасти верю. Примерно такого рассказа я и ждал. Вставайте!

Я поднялся со стула, всем своим видом давая понять. что пора трогаться.

— Простите, я не совсем понимаю… — начал было Отто, но я его перебил на полуслове:

— Сначала делайте, что вам говорят, а поймёте потом. Вставайте, вы нас отвезёте к этому самому офицеру связи.

— Нет-нет, это абсолютно исключено…

— Какая сволочь здесь сказала «абсолютно исключено»? Вы, любезный, не в том положении, чтобы внятно возражать. Мне вкололи в шею медленный яд, который должен убить меня уже через сутки. Не вы это сделали, но тем не менее, случилось это в том числе и по вашей вине. Так что я сильно зол, можно сказать, дышу злобой! На мне носки сушить можно, такой я разгорячённый. Так что аккуратнее с возражениями. Я заверил вас, что казаки не воюют с детьми и женщинами, но это обещание не касается половозрелых негодяев.

— Я хочу сказать, что не знаю адреса этого человека.

— А я хочу сказать, что не верю вам, господин штандартенфюрер СС! Я не верю тому, будто вы занимаетесь обыкновенным уголовным сыском. Скорее всего, вы офицер спецслужбы, приставленный для курирования того самого офицера связи, что нам нужен. Иначе бы вы даже не знали ни о его существовании, ни о его обращении с просьбой моего задержания. Да и домик ваш, — я повёл взглядом вокруг, — слишком богат для простого офицера следственной службы полиции. Скорее всего, документы штандартенфюрера — всего лишь прикрытие для старшего офицера местной спецслужбы. Скажете я не прав?

— Этот дом — наследство жены.

— Ну да, кто б сомневался! Потяните ещё резину и я фотонным ятаганом расчетвертую вас от пупа до копчика на три равные половины. Убийства бывают разные: по пьяни, в порядке самообороны и даже чисто английское убийство. Так вот ваша, господин Гибельхакер, смерть попадёт в разряд убийств, совершённых с особым изуверством и особым удовольствием убийцы.

И хотя я улыбался, штандартенфюрер СС понял, что палку лучше не перегибать и твёрдость характера следует демонстрировать не здесь, не сейчас и не передо мной. Потому он поднялся и негромко проговорил:

— Меня выгонят с работы без пенсии и выходного пособия, когда узнают, что я вам помогал.

— Не беспокойтесь на сей счёт, мы всё обставим таким образом, что вам на составит труда отмазаться!

Что, собственно, оставалось делать Отто Гибельхакеру? Уж коли он попал на роль терпилы, то — только терпеть. Обо всём, что должно было последовать дальше он мог растрезвонить на всех углах, а мог попытаться сохранить в тайне даже от самого себя — это уже решительно не имело ни малейшего значения. Мой план был прост и изящен, возможно, именно эта простота и убедила штандартенфюрера в том, что всё у нас может получиться как надо. А возможно, необходимый тонизирующий эффект на воображение офицера произвело вручение мною денег его супруге: перед нашим отъездом она получила из моих рук, как я и обещал, сто тысяч УРОДов к немалой собственной радости и ликованию детей.