Известно, что 29 глава имеет полибианское происхождение и уже поэтому априори внушает больше доверия. 17 и 28 главы этой же книги, в которых изложены установленные сенатом принципы организации македонских дел, имеют анналистское происхождение. Но и они отрицают наличие всеобщего для всей Македонии собрания, а говорят о создании четырех собраний, по одному на область. Наконец, интерес; представляет и 32 глава вышеуказанной книги. Эта глава тоже имеет полибианское происхождение и описывает второе собрание македонских депутатов, на котором Эмилий Павел и комиссия сената провозгласили вторую серию своих решений, для чего снова было созвано собрание македонян (Macedonum rursus advocatum concilium),[529] no Ливию, для выборов македонских синедров. Синедрами Ливий называет сенаторов (Senatores, quos synedros vocant), избираемых для управления общественными делами. В этом факте, по существу, нет ничего нового. Он повторяет и уточняет прежнее сообщение о выборах должностных лиц. [294]

Таким образом, XLV книга Ливия не дает нам никаких подтверждений наличия общемакедонского органа. Что касается упоминаний относительно собраний по областям, то их полностью отрицать нет возможности, ибо Ливий об этом говорит дважды. Но здесь следует обратить внимание на то, что Ливий всегда говорит о них в связи с выбором нужных областям должностных лиц. Мы, к сожалению, не знаем, что именно вкладывал Ливий в понятие «magistratus» и как проходили их выборы. Г. Финлей считает, что народные собрания избирали из среды народа наместников, которые управляли каждым округом.[530] Но для такого утверждения нет никаких оснований. Также нет оснований говорить о том, производились ли выборы прямым голосованием или были многостепенными.[531] Одно ясно, что римляне большой самостоятельности не могли и не хотели давать македонянам. Может быть, единственной уступкой им было разрешение выбирать должностных лиц. Ливий не говорит, как это происходило, но то, что магистраты составлялись из числа преданных Риму людей македонской знати, не вызывает сомнения. По всей вероятности, собрания и выполняли только эту функцию и то по указке римлян.[532] О других их обязанностях мы ничего пока не знаем. Пролить свет на этот вопрос смогут только дополнительные эпиграфические памятники, до настоящего времени еще не обнаруженные.

Много возникало дискуссий относительно «concilium» к «consilium». Учеными изучались рукописи Ливия, производились тщательные филологические исследования его текста; спорили о том, в каких случаях Ливий писал «concilium» и в каких «consilium», есть ли в этом только орфографическая деталь, или эти термины могут уточнить наши сведения об устройстве Македонии в 167 г. до н. э.

Этимологически противопоставить эти два термина вряд ли возможно. Но concilium по своему значению шире, чем consilium. Среди многих значений первого термина больше всего имеется значений «собрание», в то время как со вторым, термином чаще всего связывается совещание, заседание, совет.

Во всех разобранных нами случаях у Ливия употребляется термин «concilium» и лишь в одном случае «consilium».[533] Последний термин Ливий употребляет в связи с избранием синедров. Некоторые ученые из этого делали далеко идущие выводы, доказывая, что consilium является учреждением [295] областного подчинения. Но такому толкованию противоречит сам Ливий, который в другом месте называет собрания по областям не «consilia», a «concilia».[534]

В связи с этими обстоятельствами приходится присоединиться к мнению Ф. К. Папазоглу о том, что контроверзы вокруг этих двух терминов не могут дать нам исчерпывающего представления о формах македонского правления. Очевидно, и здесь необходим дополнительный эпиграфический материал, при помощи которого можно будет отдать предпочтение какой-либо из многочисленных выдвинутых гипотез.

Факт остается фактом, что объявленная римлянами «свобода» македонянам была сплошной демагогией. Условия мира в Амфиподе, объявленные Эмилием Павлом, насильно разрывали Македонию на части и сводили на нет ее государственность и экономику. Это входило в интересы обеих враждующих римских политических группировок. Само македонское устройство с 167 г. до н. э. стало результатом компромисса между ними. Македония не сделалась провинцией, но македонская торговля была уничтожена.[535] Держава Филиппа II и Александра Македонского, некогда владычица мира, перестала существовать как самостоятельное государство.[536]

Чем же объяснить гибель этого когда-то могущественного государства? В исторической литературе «падение» эллинистических государств объяснялось двояким образом. С точки зрения одних, определяющим фактором в этом процессе было само внутреннее развитие этих государств, приведшее их к экономическому и политическому упадку. Вмешательство Рима «было только внешним толчком, опрокинувшим здание, и без того готовое обрушиться». Другие полагали, что определяющим фактором здесь надо считать внешнюю силу — вмешательство Рима, его военное и политическое превосходство, его беспощадную расправу с населением покоренных областей. При таких обстоятельствах установление римского господства прервало закономерный и далеко еще не законченный процесс самостоятельного развития эллинистического мира, повернуло это развитие на новый путь.[537]

К. К. Зельин, приведя наметившиеся два решения этого вопроса, считает оба их односторонними, но проверить и доказать это возможно лишь на конкретном историческом материале. Такая постановка вопроса представляется нам [296] справедливой, хотя для его решения по отношению к Македонии как раз и не хватает нам этого исторического материала.

Прежде всего следует отметить, что развивавшийся с начала II в. до н. э. на территории Балканского полуострова и эллинистических государств кризис рабовладельческого производства охватил и Македонию. Уже с конца III в. мы наблюдаем там, как и в других эллинистических странах, быстрый рост крупного землевладения, крупных рабовладельческих хозяйств.[538] Непрерывные войны, которые велись Македонским государством при последних Антигонидах, в частности при Филиппе V, способствовали, без сомнения, увеличению количества рабов в Македонии. А это, в свою очередь, привело к тому, что свободный труд все более и более вытеснялся из производства. Рост крупного землевладения совершался за счет уменьшения земель свободных общинников. Тяжелые налоги также больно ударяли по мелкому хозяйству свободного македонского общинника, разоряли его. Многочисленные разорительные войны вызывали резкое сокращение числа свободных, что тяжело отразилось на всем хозяйственном положении Македонии. Все это не могло не отразиться на военной мощи Македонского государства, ибо свободное крестьянство составляло основу македонской армии, македонскую фалангу. Ушедших в армию мужчин заменять было некем. Мы уже видели, как Филипп V был вынужден для уборки хлеба распускать ту часть своего войска, которая состояла из македонян,[539] — факт, достаточно красноречиво говорящий о сокращении числа свободных общинников в Македонии, когда в армию приходилось забирать последних и по мере возможности отпускать их для уборки хлеба. А хлеб был нужен, особенно для содержания довольно значительной армии наемников.