Разделение округов было произведено тогда весьма неравномерно, без всякого учета общего развития производительных сил страны. Особенно пострадал четвертый округ, находившийся в горной местности, совершенно оторванный от моря и почти лишенный плодородной земли. Естественно, что он обрекался на быстрый упадок. Богатейшие пангейские рудники принадлежали теперь только первому округу, вообще богатому рудниками.[489] Такое разделение резко увеличивало экономическое несоответствие между различными округами, их экономическое неравенство. Экономике Македонии мероприятия победителей нанесли и еще один тяжелый удар: запрещалась разработка золотых и серебряных рудников.[490] [284]

Для того чтобы воспрепятствовать строительству македонского торгового и военного флота и развитию экономических связей с другими государствами, римляне объявили своей монополией рубку леса для судостроения. Римляне взяли в свои руки торговлю солью; соль раньше Македония поставляла соседним странам. Македония лишилась постоянных и самых богатых источников своих доходов, что привело к замиранию ремесла и торговли, к запустению страны. Жизнь теплилась только в некоторых больших городах и более развитых районах. Горные же области, оторванные от экономических центров страны, постепенно пустели и становились глухими неразвитыми окраинами.

В это время широкое распространение получила введенная тогда откупная система. На откуп отдавалось значительное количество пустовавших земельных угодий.[491] Учреждались специальные сборщики податей, они собирали налоги с населения, поступавшие теперь в римскую казну.[492] Сам Ливий вынужден признать, что там, где появляется откупщик, «или общественное право становится пустым звуком, или совсем уничтожается свобода союзников».[493] При поддержке римлян к власти пришла земледельческая знать, она получила в стране господствующее положение.

Таким образом, римляне сделали все, чтобы подорвать экономику и без того уже разоренной Македонии, чтобы легче использовать ее богатства. В этой связи нельзя согласиться с точкой зрения М. И. Ростовцева, считающего основной целью разделения Македонии фискальную цель. При этом каждая часть страны, как и прежде, собирала лежавшие на ней подати и платила их Риму.[494] Приписывая этим мероприятиям римлян лишь фискальный характер, Ростовцев не видит того бесспорного факта, что римляне не ограничивались сбором налогов, но стремились использовать в своих интересах всю македонскую экономику.

Римляне добились, однако, не только экономического ослабления, но и политической раздробленности страны и всеми возможными средствами стремились ее закрепить.

В отдельных частях страны возникали еще больше изнурявшие Македонию раздоры. О ее тяжелом положении можно судить по одному случайно упоминаемому эпизоду в Фокее, где совет должностных лиц был, по наущению некоего Дамазиппа, перебит. Комиссии, отправленные туда римским [285] сенатом, третейские судьи, к которым македоняне обращались, не могли навести здесь порядка.[495]

В административном отношении устранение единого централизованного управления облегчало римлянам вмешательство во внутренние дела македонских областей. К тому же македонская знать, еще раньше стоявшая за союз с Римом, теперь открыто проводила проримскую политику, надеясь на поддержку римских военных властей.

Вопрос об устройстве управления в Македонии решался на втором собрании в Амфиполе.[496] Ливий нам оставил довольно подробные сведения об этой административной организации Македонии в 167 г. до н. э. Его дополняют некоторыми новыми известиями Полибий, Диодор, Юстин, Плутарх. Но все они не дают нам ясного представления о том, как были организованы в административном и политическом отношении искусственно возникшие четыре македонские объединения. Недостаточность сведений источников по этому вопросу породила у ученых разные точки зрения.[497]

Одни ученые полагают, что четыре македонских округа были организованы на федеральной основе, как союз самоуправляемых городов. Другие видели в этом унитарную территориальную державу. По мнению одних, главные органы власти в каждом из этих округов — собрания, по мнению других— представительство. Так, Низе считал, что каждая из разделенных четырех македонских частей должна была составлять самостоятельное, свободное государство.[498] Болгарский ученый Ив. Пастухов, наоборот, считает, что возникшие из раздробленной Македонии четыре республики не имели никакого суверенитета, который перешел всецело в руки римлян.[499]

Тенни Франк в 1914 г. впервые высказал мнение о том, что четыре македонских округа не были ни городами-государствами, ни союзом городов-государств, а представляли собой унитарное территориальное целое. Он считал, что центральная власть в Македонии сохранилась по традиции и после ее реорганизации. Государство лишь делилось на городские территории.[500] [286]

В устройстве римлянами побежденной Македонии Франк видел первый в истории пример организации государства с системой правительства на унитарной территориальной основе.

Антагонистом Франка выступил в 1936 г. Ларсен, который считал македонские республики федеративными государствами.[501] С его точки зрения, македоняне, присутствовавшие на конгрессе в Амфиполе, которым Эмилий Павел сообщил решение римского сената о новом устройстве Македонии, являлись представителями civitates, то есть основными единицами, избиравшими своих представителей в федеральное собрание.

Большой спор и целую дискуссию вызвал вопрос об органах управления в Македонии 167 г. до н. э. Важное значение многие ученые придавали интерпретации понятий «concilium» и «consilium» применительно к македонской истории того времени. Некоторые связывали concilium с собранием, а consilium с представительством. Так, Франк полагал, что синедрион (совет) имел представительную и законодательную власть; concilium — собрание имел выборную власть. Ларсен, напротив, считал, что синедрион и консилиум есть одно и то же, они действовали в каждой республике как один орган.

В 1946 г. вышла работа Мишеля Фейеля, посвященная этому вопросу.[502] В ней он подчеркивает, что Рим сохранил для древнего македонского царства минимум единства посредством организации общего синедриона, хотя это царство и было разделено на четыре части. Образование для всей Македонии одного синедриона — это, по Фейелю, уступка, которой римляне хотели успокоить недовольство, вызванное разделением Македонии на первом конгрессе в Амфиполе. Для подтверждения своей мысли Фейель приводит надпись из Беройи, в которой имеется указание συνεδριον и μεριδες.[503] По его мнению, центральный орган был необходимым посредником между Римом и местными властями. Правда, надпись из Беройи, в которой имеется упоминание о синедрионе, мериде и койноне македонян неоспоримо свидетельствует о том, что мериды существовали еще и во времена Флавия. Но из надписи не ясно, идет ли речь о синедрионе македонского [287] койнэ. Маловероятно, чтобы римляне разрешили постоянное македонское койнэ в 148 г. до н. э. и после него.