Крупным историком II в. н. э. является Флавий Арриан. Главное его произведение — «Поход Александра». Это сочинение представляет собой из написанного в древности самое лучшее изложение деятельности Александра Македонского.[248] По методу своей работы и по источникам, находившимся в руках Арриана, он заслуживает наибольшего доверия.[249]

Описание путешествий как вид исторического источника получило широкое распространение в III — IV вв. н. э. Через Македонию проходила одна из главных коммуникаций Римской империи — via Egnatia, по которой неоднократно проезжали путешественники. Широкое развитие дорожного дела в Римском государстве способствовало совершению таких [110] путешествий. Для их осуществления создавались официальные и частные сухопутные и морские сборники итинерариев. Это, в основном, описание маршрутов путешествий. Одно из таких описаний под названием «Римские путешествия» было издано в 1916 г. в Штутгарте Конрадом Мюллером.[250] В нем материал расположен по отдельным областям обширной Римской империи. Описание охватило Британию, Галлию, Испанию, Италию, Дунайские провинции (Далмацию, Паннонию), Балканский полуостров (Дакию, Македонию, Фракию), Понтийские провинции, южную и Малую Азию, Восток (Индию, Парфию), диоцез Египта (Египет, Ливию, Киренаику), диоцез Африки (римскую Африку), описания морей, озер, гаваней. В описании дается подробный маршрут по македонскому диоцезу, в нем указано много названий македонских городов. Этот источник может быть использован при выяснении истории развития городской жизни в Македонии эпохи Римской империи.

На территории Македонии, в силу различных причин, возникло и действовало много церковных организаций. От них дошли разного вида и значения церковные документы и акты, собранные кардиналом Доминико Манси в 57 томах (Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio).

Описания македонских городов Филипп, Солуни и Беройи можно найти в т. н. апостольских деяниях, представляющих часть нового завета, одновременно являющихся продолжением четырех евангелий. Они написаны будто бы евангелистом Лукой о пребывании в середине I в. в Македонии апостола Павла.[251] Нам известны заметки епископов при солунском митрополите; епископские распоряжения о провинциях, о городах и т. п. Эти церковные документы также могут быть с успехом использованы в качестве исторического источника. Без них нельзя решить вопрос о взаимоотношениях различных македонских городов, в частности, об отношении Гераклеи к Пелагонии,[252] о положении других македонских городов,[253] территориальных границ македонской провинции в поздней античности. Материалы стобийского митрополита, акты халкедонского и царьградского соборов содержат важные сведения по многим вопросам македонской истории.

Некоторые данные о топографии Македонии и упоминания о македонских городах имеются у Прокопия, последнего писателя, которого можно назвать античным.

В самом конце античности, во времена Юстиниана, вышла [111] работа Стефана Византийского «περί πολεων».[254] Пользуясь источниками, относящимися к различным эпохам, беря сведения у писателей классического периода, периода эллинизма и римского времени, он создал много специфических трудностей для уяснения македонской топографии.[255] Тем не менее у него мы узнаем о многих македонских городах, которые нам из других источников не известны.

Ценные сведения о городах Македонии в античное время оставили нам византийские источники. Известно, что после переселения славян на Балканы сравнительно мало городов сохранилось под старыми названиями. Многие города, в том числе и македонские, обычно появляются под новыми именами, но традиции древних поселений оставались живучими. Они продолжают жить в церковной администрации, у византийских писателей; современные им города они называют античными именами.[256]

У византийского писателя Константина Порфирогенита есть описания Македонии, Фессалоник, городов позднеантичной македонской провинции, многие из которых совпадают с Гиеракловым списком.[257]

Таким образом, совокупность сведений, сообщаемых античными историками разных эпох и политических направлений, их тщательный анализ, сопоставление и отбор помогают нам установить и конкретно проследить основные этапы развития античной Македонии эллинистического и римского времени. [112]

Походы на Восток, организованные македонскими и греческими рабовладельцами по решению Коринфского конгресса, предвещали не только легкую наживу и большие богатства, но и, прежде всего, усиление могущества Македонского государства, расширение его границ и сфер влияния.[1] Добиваясь решения этой задачи, македонский царь приложил все силы, чтобы тщательно подготовить Восточный поход.

Когда воинские контингента греческих государств были собраны, а ядро македонского войска под начальством лучших полководцев — Пармениона и Аттала — выступило в Малую Азию, весь Балканский полуостров облетело известие о [113] насильственной смерти Филиппа. Это событие выходило за рамки одной Македонии, оно приобретало, в известной мере, мировое значение, т. к. затрагивало интересы не только балканских стран, но и всего Востока.

Причину смерти Филиппа источники толкуют по-разному. Диодор, например, выдвигает идею личной мести.[2] Убийца Павсаний — македонянин из рода орестов, царский телохранитель, оскорбленный Атталом, просил Филиппа наказать обидчика, но, не получив удовлетворения, решил убить самого Филиппа. Юстин считает виновницей убийства Филиппа царицу Олимпиаду.[3] Курций, подтверждая указания Диодора об оскорблении Павсания Атталом, добавляет, что противники дома Аттала знали о готовящемся заговоре и что Олимпиада с несказанной жестокостью уничтожала своих соперников. Она заставила вторую жену Филиппа покончить с собой, а новорожденного ее сына изжарила на медной сковороде. Курций, таким образом, косвенно указывает на причастность к этому злодеянию Олимпиады. Плутарх тоже поддерживает версию, высказанную Диодором и Курцием об оскорблении Павсания Атталом, но подчеркивает, что больше всего обвиняли в смерти Филиппа Олимпиаду, которая побуждала находившегося в раздраженном состоянии молодого телохранителя смелее приступить к делу. Пострадала отчасти и репутация Александра, хотя он впоследствии разыскал и наказал заговорщиков и осуждал мать за ее жестокость.[4] Наконец, Арриан указывает, что Александр в письме к Дарию обвиняет в убийстве Филиппа персов, о чем свидетельствует то обстоятельство, что ярый противник царя Демосфен получил от них большую сумму денег, а заговорщики бежали в Персию.[5]