Ценным источником по изучению римской провинциальной системы в конце I и начале II в. н. э. являются произведения Плиния Младшего, известного юриста и писателя, крупного общественного деятеля и чиновника, близкого друга императора Траяна.

По своей служебной деятельности Плиний был связан с некоторыми провинциями: Испанией, Африкой и, особенно, Вифинией. В Вифинию он был послан на неограниченное время как особоуполномоченный императора. Обострение антиримской борьбы в Вифинии вызвало необходимость назначения туда не ежегодно сменяемого проконсула, а популярного среди провинциалов человека как по литературным трудам, так и по его судебным выступлениям.[225]

Из провинции Плиний вел оживленную переписку с Траяном; она была чрезвычайно богата содержанием и сохранилась до нашего времени.[226] В ней содержится ценный материал о провинциальной политике римлян, нравах и быте провинциалов, их антиримских тенденциях.[227] По некоторым вопросам провинциального управления в императорский период переписка Плиния Младшего является единственным историческим источником.[228]

Не менее обширные данные об управлении провинциями дает нам Панегирик Плиния, его благодарственная речь императору Траяну, произнесенная в сенате 1 сентября 100 г. н. э. В ней изложена целая программа социально-экономических отношений в императорском Риме и провинциях начала II в. н. э.

Однако при использовании ценного литературного наследства Плиния в качестве исторического источника следует иметь в виду, что сам Плиний принадлежал к руководящей верхушке рабовладельцев и выражал их взгляды на римское провинциальное управление. В угоду Траяну, льстя ему, он идеализирует его деятельность, считает, что с приходом Траяна к власти уничтожены все отрицательные черты в управлении провинциями. С точки зрения Плиния, злоупотребления в провинциях являются следствием преступлений отдельных должностных лиц. Поэтому он неоднократно выступал в защиту интересов жителей Африки и Бетики, хотя нередко бывали и случаи, когда он принимал сторону [107] обвиненных провинциалами римских магистратов. Так было с его защитой обвиненных вифинцами Юлия Басса и Варена. Плиний не хотел замечать, что рабовладельческая империя существует в значительной мере за счет грабежа провинций. Но критика им отдельных представителей римского провинциального управления как раз и обнажает важнейшие проявления системы эксплуатации провинций римскими рабовладельцами.

Прославление величия Римского государства, доказательство целесообразности установления римской власти над всеми покоренными народами было основной задачей историка II в. н. э. Аппиана в его «Римской истории».[229]

Аппиан говорит, что его цель — прославить «доблесть римлян».[230] Буржуазные историки явно недооценивают роль Аппиана в античной историографии. Они сводят его труды до уровня «безграмотной» компиляции или умалчивают о нем совсем. Немецкий ученый Артур Розенберг говорит об Аппиане пренебрежительно, называя его дилетантом. Там, где Аппиан, говорил он, не отрывается от своего источника и пытается судить самостоятельно, «сразу же чувствуется вопиющее невежество».[231] Розенбергу особенно не нравится то, что у Аппиана много места уделено классовой борьбе.

Основоположники марксизма как раз высоко ценили Аппиана за то, что он учитывает материальное основание исторических событий.[232]

У Аппиана имеются важные сведения по истории эллинистических государств. В IX книге «Римской истории», дошедшей до нас в отрывках, есть сведения о взаимоотношениях Рима с Македонией.[233] Аппиан останавливается на переговорах между Филиппом V и карфагенянами. Он описывает экспедицию Филиппа в 201 г. в М. Азию, специально занимается вопросом об отношениях македонского царя с пергамским царством. Менее ясной является характеристика взаимоотношений Филиппа с греческими государствами.

Изложение Аппиана здесь не было полибианским, но он сообщает проверенные и достоверные факты.[234] Правда, изложение [108] этих фактов не всегда полное;[235] хотя в основном оно совершенно независимо от полибианского, тем не менее подтверждает правоту Полибия.[236] Сопоставляя тексты Полибия и тексты Аппиана, П. Мелони устанавливает, что они дополняют друг друга: то, что отсутствует у Полибия, содержится у Аппиана, и наоборот.[237] В дальнейшем изложении македоно-римских отношений Аппиан опирается на Полибия как на свой источник, что представляет собой интерес.[238] Но в ряде мест Аппиан пользовался другими источниками, «покидая Полибия».[239] Так, при описании римско-македонских переговоров перед войной Филиппа с римлянами Аппиан как бы лавирует между Полибием и неизвестным нам греческим историком, являвшимся непосредственным источником для Аппиана: он то отходит от изложения Полибия, то возвращается к нему.[240] При этом, работая над своим трудом, Аппиан брал, с одной стороны, некоторые факты из анналистических источников, с другой — дополнял их другими фактами, взятыми у греческого источника, независимо от Полибия. Таким источником обычно был какой-нибудь греческий историк, хорошо осведомленный в вопросах, касавшихся Востока.[241] Взгляд Аппиана на Филиппа V, как на разочарованного или обманутого в своих надеждах политического деятеля, ищущего дружбы и общего взаимопонимания с римлянами, но встретившего от последних только враждебность и неприязненное отношение, был высказан под влиянием тех греческих историков, в трудах которых появилась «определенно филомакедонская окраска».[242]

При изложении взаимоотношений между Римом и Македонией в эпоху Персея наблюдается расхождение Аппиана с Полибием и Ливием. Аппиан защищает действия Персея.

В частностях имеет место также расхождение между анналистической традицией и полибианским текстом. Аппиан проявляет по отношению к Полибию даже известную независимость,[243] что объясняется как промакедонскими симпатиями самого Аппиана, так и неизвестного нам греческого историка, [109] служившего для Аппиана основным историческим источником.[244]

Несмотря на то, что Аппиану не удалось достигнуть единства в освещении всех источников, его труд в силу оригинального подхода к этим источникам, продиктованного антиримским настроением автора, представляет большую историческую ценность.

Из других писателей II в. н. э. можно отметить Светония, Лукиана из Самосаты в Малой Азии, Павсания и Арриана. Автор «Жизнеописаний двенадцати цезарей» Светоний сообщает важные сведения о македонской истории в главах «Гай Юлий Цезарь» и «Клавдий Друз».[245] У Лукиана — софиста, сатирика и плодовитого писателя можно найти известия о македонских городах Пеллы и Беройи его времени.[246] Что касается Павсания, то его труд «Описание Эллады» является, собственно, путевыми заметками автора, путешествовавшего во II в. н. э. по территории Греции и западной части М. Азии. Он не дает последовательного изложения каких-то определенных исторических событий. Основное внимание обращается на описание памятников старины, а связанные с ними события излагаются попутно. Сведения, сообщаемые Павсанием, фрагментарны, часто не конкретны; почти во всем, что касается македонской истории, нет, по сравнению с тем, что уже известно, ничего нового, кроме деталей.[247] Фрагментарный характер носят и некоторые сведения других древних авторов.