Она не осознавала, как ее под руки вывели из отеля и усадили в лимузин, как долго куда-то везли по вьющейся среди гор пустынной дороге. Все происходящее вокруг напоминало туманный сон, в котором Настя была лишь безучастной и покорной зрительницей. Затем ее переодели в спортивный костюм, надели на голову стереонаушники и уложили на постель в небольшой уютной комнате с косым деревянным потолком, из окна которой открывался удивительный вид на безмолвно прекрасные горы.

Каждое утро, когда действие введенного ей наркотического препарата начинало ослабевать, опекавшая Настю блондинка делала девушке очередной незаметный укол, после которого она вновь погружалась в состояние гипнотического оцепенения. Так летели дни. Сменялись рассветы и закаты. Горы за окном то купались в благодатных солнечных лучах, то затуманивались серой пеленою дождя. А Настя все лежала и лежала на постели в пахнущей старым деревом уютной мансарде. И если бы кто-то ненароком спросил у девушки, как ее зовут — она едва ли сумела бы что-нибудь на это ответить…

Был лучистый, промытый вчерашним дождем, жаркий солнечный день. Накануне, утомленный бессмысленным ожиданием, руководитель группы в очередной раз укатил в город, чтобы связаться с Москвой и решить наконец дальнейшую судьбу пленницы. Караулить Настю остались двое приятных молодых людей и улыбчивая красавица-блондинка.

Разомлевшие от безделья и жары, мускулистые Настины охранники, в одних узеньких плавках, блаженно нежились на солнышке, развалившись в установленных на террасе полосатых шезлонгах. Их неотразимая компаньонка, покинув свой шезлонг, по обыкновению отправилась купаться в поблескивавшем неподалеку, за сквозной стеною могучих сумрачных елей крошечном горном озере. Вода в нем была так пронзительно холодна, что мысль покупаться могла придти в голову разве только самоубийце. Ну, может быть, еще моржу. Но красавица-блондинка, по ее собственным словам, даже находила в этом занятии определенное удовольствие. Купалась она нагишом. И всякий раз недвусмысленно предупреждала своих спутников не поддаваться искушению сладострастного подглядывания. И плечистые молодцы на удивление всерьез воспринимали ее улыбчивые предупреждения.

— Ну и тоска… — с хрустом заломив руки за голову, уныло вздохнул один из них. — Сколько же нам тут еще торчать?

— А тебя что, в родные грязи потянуло? — иронично усмехнулся другой. — Не умеешь ты расслабляться, Санек… Дыши себе озоном да наслаждайся жизнью…

— Разве это жизнь?! — пожаловался первый, сероглазый блондин в сделанной из французской газеты бумажной панаме. — От проклятой тоски хоть в петлю… Ну никакого тебе культурного досуга. А еще заграница…

— Ну да… — язвительно усмехнулся второй, атлетический брюнет с мужественно-волосатой грудью, в жокейской шапочке и модных солнцезащитных очках. — Вечно у тебя одно на уме: забуриться в какой-нибудь гадюшник, непременно с картами да с Девочками… И стоило ради этого сваливать из вонючей Москвы? — И лениво почесав грудь, безоговорочно заключил: — Пошляк ты, Солодов… И притом неисправимый…

— Как же, станешь тут пошляком, — обиделся первый. — Вас с Кириллычем Оленька обслуживает, а мне только и остается, что глотать озон да любоваться видами… — И внезапно оживившись, с нетерпением предложил: — Слышь, Витек, может трахнем на пару эту спящую красавицу? Один хрен, валяется тут, как бревно! Не пропадать же бабе. А Кириллыч все равно ничего не узнает…

— Не положено, — равнодушно, но твердо отрезал второй. — Ты что, Солодов, приказа не помнишь?

— Да помню я твой приказ, будь он неладен… — разочарованно проворчал первый, неохотно опрокидываясь обратно в шезлонг.

— Вот и успокойся, парень.

— Как же, успокоишься, когда яйца распирает… — И покосившись на соседа, с интересом заметил: — Блин буду, что эта телка, если ее хорошенько раскочегарить, покруче твоей Оленьки будет! Слышь, Витек, может, все-таки рискнем?

Атлетический брюнет лишь презрительно усмехнулся.

— Отдышись, Санек… А то ненароком кончишь… И вообще, я в эти игры не играю, — и блаженно потянувшись, добавил: — А Ольга Васильевна, между прочим, это класс… Интересно, где она чему научилась?

— Вот мы сейчас и проверим, чего она умеет! — решительно заявил первый, вскакивая на ноги. И сбежав босиком по разогретым деревянным ступеням, развязно зашагал в сторону озера.

— Слышь, Солодов! — небрежно спихнув на затылок жокейскую шапочку, угрожающе бросил вдогонку второй. — Не буди во мне зверя!

— А чего будет? — развернувшись и уперев в пояс кулаки, вызывающе усмехнулся сероглазый блондин.

— Да ничего особенного, — с невозмутимой уверенностью пояснил атлетический брюнет в темных очках. — Просто яйца узлом завяжу…

— Тьфу!.. — раздраженно сплюнул первый и скучающей походкой направился в противоположную сторону, к пустынной горной дороге.

Между тем, где-то в отдалении послышался приближающийся гул автомобиля, надрывный, одышливый, будто машина была неисправна. Затем ее перегретый мотор обреченно взревел, забулькал и наконец заглох.

В сомкнувшейся тишине послышался ленивый окрик брюнета с террасы:

— Санек, а Санек! Поди глянь, братишка, кого там еще принесло!

— А чего глядеть! — язвительно усмехнулся блондин. — Передвижной бардак в гости приехал… — И без особого любопытства зашагал вниз по дороге и вскоре скрылся из глаз за зеленой стеной хвои.

Посередине дороги, не дотянув до укромного шале метров пятьдесят, безнадежно застыл с разинутой пастью старенький обшарпанный «шевроле», какие давала напрокат местная туристическая компания. Возле машины растерянно топтался обвешанный фотоаппаратами средних лет крепкий мужчина в неброском спортивном костюме. Судя по всему, одинокий горе-путешественник. И похоже, американец.

— Есть проблемы? — лениво приближаясь, окликнул его по-английски молодой сероглазый блондин.

Завидев его колоритную пляжную фигуру, путешественник нисколько не удивился, но напротив, призывно замахал руками.

— Привет, мистер! — воскликнул он с явным американским акцентом. И с растерянной улыбкой пожал плечами: — Моя машина… С ней что-то случилось. А я совершенно ничего не понимаю в технике! Вы не могли бы посмотреть? Я… Я заплачу! — И нетерпеливою рукой принялся расстегивать толстый бумажник.

Смерив его изучающим взглядом, подошедший блондин неприметно усмехнулся. «Сразу видно, непутевый…» — презрительно подумал он. Между тем, горе-путешественник уже тряс перед его носом новенькими зелеными баксами.

— Я преподаю в колледже! В Филадельфии, — пояснил он. — У меня дома прекрасный автомобиль. Не то, что эта старая кляча! — раздосадованный американец с отвращением пнул ногой горячее колесо «шевроле». — Но мне никогда не приходилось заглядывать ему вот сюда! Я даже не знаю, как эта штука работает…

— О’кей, мистер! — кивнул сероглазый красавчик. — Деньги? Деньги это хорошо. Одну минуту, я сейчас посмотрю… — И с непринужденной улыбкой уверенно сунул голову под капот.

В тот же миг непутевый американец, воровато оглядевшись, молниеносно полоснул его ребром ладони. И склонившийся над мотором обнаженный молодец с коротким хрипом замертво рухнул на дорогу.

Дальнейшее произошло буквально за считанные секунды. Вынув из кармана наручники, ловкий путешественник мгновенно защелкнул их на запястьях поверженного красавчика. Затем, опустившись на колено, с неожиданной сноровкой сделал ему одноразовым шприцем укол в бедро. И оттащив бесчувственное тело в высокую придорожную траву, напоследок охотничьим ножом безжалостно рассек на нем голубые стильные плавки.

— Вот так-то лучше, ядрена-матрена, — злорадно усмехнувшись, заметил путешественник на великом и могучем русском языке. — Позагорай тут маленько, пока не очухаешься… — И поправив на широкой груди японские фотоаппараты, уверенно зашагал в сторону укрывшегося за поворотом горного шале.

— Ну, чего там, Санек?! — заслышав хрустящие шаги, лениво повернул голову атлетический брюнет в шезлонге. Но тотчас нахмурился и озабоченно встал, уперев руки в бока.