— Я внимательно изучил ваш отчет по этому делу, — многозначительно произнес новый начальник, — и обнаружил, что ваши действия были, с профессиональной точки зрения, абсолютно…

От волнения у Аркадия Аркадьевича неожиданно перехватило дыхание и мучительно защемило сердце. Но спустя миг он уже с облегчением вздохнул, не в силах поверить собственным ушам.

— …правильными! Да, уважаемый коллега. Вы действительно сделали все возможное… — однозначно подчеркнул новый хозяин державного кабинета. И невозмутимо пожав плечами добавил: — Ну, а в том, что из этого вышло, я лично склонен усматривать, так сказать, неисповедимую волю случая… Кстати, не исключено, что это и к лучшему…

Аркадий Аркадьевич недоуменно вскинул брови.

— Я не оговорился, — подтвердил Павел Андреевич. — Более того: мне решительно непонятно, ради чего необходимо было все это затевать?! Держать в постоянном напряжении такое множество людей. Проворачивать такую гигантскую работу… Ведь это, если разобраться, просто мартышкин труд! Бессмысленное разбазаривание драгоценных сил и средств. Руководящий идиотизм, так сказать… — Но тотчас деликатно поправил себя: — Впрочем, к вам, дорогой коллега, мои критические замечания не относятся.

— Простите, — осторожно заметил Аркадий Аркадьевич, — вы не могли бы пояснить?

— Охотно! — оживился новый начальник. — Изучив дело, я окончательно убедился, что упомянутую проблему можно было уладить значительно проще и быстрее! Да-да, и не затевать всю эту никчемную детективную историю… Давайте представим следующее, — продолжал он, — а именно, что мы доподлинно знаем, какого рода информацию срочно желают получить там. — Последовал презрительный жест пальцем в небо. — Своеобразную информацию, это верно. Или попросту говоря — компромат! Так в чем же проблема? Не проще ли, чем затевать всю эту волынку, без промедления воспользоваться нашими архивами?! Ведь там, смею вас уверить как специалист, находится самая любопытная информация на этих заинтересованных товарищей. Полная и всесторонняя…

— Но… — неуверенно возразил Аркадий Аркадьевич.

— Даже если допустить, что материалы наших архивов страдают некоторыми пробелами, — решительно перебил его новый начальник, — разве мы не в состоянии заполнить эти белые пятна?! Немного вдохновения и таланта, друг мой, и дело в шляпе! Уверяю вас: подлинный профессионал способен творить чудеса даже в таком щекотливом деле, как откровенное очковтирательство… Само собой, следует позаботиться о том, чтобы вся необходимая работа была проделана крайне тщательно и… Поскольку, как следует из вашего отчета, доступа к женевскому сейфу Славинского, слава Бога, нет ни у кого, — надежно перекрыть возможную утечку информации отсюда из страны. Полагаю, мы с вами поняли друг друга, дорогой коллега?

— Разумеется… — уважительно кивнул Аркадий Аркадьевич.

— Вот и прекрасно! — с облегчением заключил новый начальник. — В таком случае, товарищ полковник, — уже официально, но как-то не по-начальственному вежливо, распорядился он, — прошу вас срочно организовать всю необходимую работу и, по возможности, скорее закрыть это ненужное дело…

— Мы с вами, знаете ли, просто не имеем права распыляться на подобного рода чепуху. Да-да, коллега, — с дружелюбной улыбкой заметил новый хозяин державного кабинета. — Нас ждут великие дела! И надеюсь, что вместе мы с ними благополучно справимся…

Полковник Сошников с легким сердцем поднялся.

— Кстати, — неожиданно задержал его Павел Андреевич. — Прошу прощения за бестактность. Но я, так сказать, краем уха слышал, что вас можно поздравить с литературным успехом?

— Да… — смущенно кивнул Аркадий Аркадьевич, почему-то не испытывая ни малейшего неудобства от того, что его сокровенная тайна раскрыта. — На днях действительно вышла книжка…

— Поздравляю, коллега! — протянул руку новый начальник. — От всей души… — И с виноватой улыбкой пояснил: — Я ведь, знаете ли, тоже в свободное время сочинительствую… И вообще: почему бы вам как-нибудь не заглянуть ко мне домой? Посидим, побеседуем… А заодно познакомимся семьями?

— С удовольствием, — ответил польщенный Аркадий Аркадьевич. И спохватившись, раскрыл свою кожаную папку. — У меня тут при себе сигнальный экземпляр… Если позволите, то я хотел бы…

— Помилуйте! — не без удовольствия деликатно возразил Павел Андреевич. — Ведь он у вас, пожалуй, единственный? Впрочем, если вы настаиваете… — И, протягивая паркеровскую авторучку, с улыбкой заметил: — Но тогда уж непременно с дарственной надписью…

Аркадий Аркадьевич покинул державный кабинет, окрыленный самыми радужными надеждами. Знакомство с новым шефом оказалось не просто приятным, но приятным решительно во всех отношениях. Меньше всего он рассчитывал встретить в качестве нового руководителя отдела такого умного, обаятельного, интеллигентного человека! Межу тем, именно такой человек был здесь поистине жизненно необходим. И не только потому, что он поспешил назначить Аркадия Аркадьевича своим заместителем.

С каким виртуозным профессионализмом он нашел самое простое и верное решение этого злополучного дела! Действительно: немного вдохновения и таланта… Да ведь и ему, полковнику Сошникову, таланта тоже не занимать. Сказать по правде, подобная мысль в свое время его тоже посещала. Но предлагать старику такое неформальное решение было, несомненно, просто небезопасно.

Наконец-то можно будет свободно расправить плечи и нормально работать! Без страха, подозрительности, неуверенности. Не опасаясь ежесекундно коварного и всевидящего вероломства. Работать так, как и подобает истинному профессионалу. И при этом иметь возможность заниматься в свободное время тем, что твоей душе угодно.

С кончиной старика, похоже, навсегда отошли в небытие зловещие тени мрачного прошлого. И очень хотелось верить, что уже никогда не вернутся.

Господи, как же много у нас в России зависит от начальства! От конкретного, облеченного всей полнотою власти человека, а в сущности, от счастливой или роковой случайности… О, тяжкое бремя врожденного холопства! И угораздило же родиться в такой непутевой стране. Впрочем, если разобраться, могло б быть и хуже…

И размышляя обо всем этом, Аркадий Аркадьевич Сошников решительно шествующий по бесконечным коридорам Большого дома в свой кабинет, от восторгов от встречи с новым начальством постепенно вернулся душой к извечной и простой русской истине. А именно: как бы хорошо ни складывались твои отношения с вышестоящим начальством, на всякий случай, никогда не следует забывать о субординации и осторожной осмотрительности. Или, попросту говоря: минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь…

30

За окном белели снежными вершинами горы. Дышали густым смолистым бальзамом покрывавшие их хвойные леса. Тонко тянуло медвяными ароматами отцветающих альпийских лугов. Все чаще из-за гор, волоча за собою косые сети дождя, наползали угрюмые тучи. И тогда в укрывшемся среди лесистых склонов небольшом уютном шале становилось сумрачно и уныло. От резких порывов ветра дрожали в ознобе оконные стекла. И только разведенный в камине огонь продолжал невозмутимо выплясывать свой древний языческий танец.

Одетая в модный спортивный костюм, Настя целыми днями неподвижно лежала поперек широкой постели и остановившимся сомнамбулическим взглядом часами смотрела на горы. В надетых ей на голову стереонаушниках неумолчно вибрировали волны музыкального эфира. Но эти бойкие звуки лишь мимолетно скользили поверх ее оцепеневшего сознания, не в силах затронуть его глубины — так скользит ветер по глади уснувшего горного озера.

В этом состоянии Настя пребывала уже вторую неделю — с того самого момента, когда по возвращении из банка она неожиданно заявила своим смертельно раздосадованным конвоирам, что больше не позволит им превращать себя в покорную и безответную марионетку. Она решительно потребовала доставить ее обратно в Москву, в сердцах даже влепила удивленному руководителю группы увесистую пощечину. Возник скандал, закончившийся отвратительной сценой: обаятельные молодые денди, зажав Насте рот и заломив за спину руки, повалили ее на ковер, а улыбчивая красавица-блондинка необыкновенно ловко сделала скандалистке незаметный укол. И спустя несколько минут Настя провалилась в тусклую бездну…