— Это танец двоих, — пожал он плечами, как бы оправдываясь. — Только боги имеют право вмешиваться в него.

— Единый всё видит, — глухо произнесла девочка и отвернулась. Он вновь сосредоточился на поединке, когда услышал едва-едва произнесённое, что шептали губы Руфии: — Неужели Единый не может отвернуться на удар сердца и дать возможность заглянуть сюда Ариною… Чтобы свершилась справедливость…

Листочек конечно же понял, что желала сестра бьющейся за свою жизнь девушки, но промолчал. И всё равно ничего не предпринял. И вообще сделал вид, что ничего не услышал. Вмешиваться в судьбу нельзя. Вернее, пытаться то можно, но не столь грубо. Если человеческий Единый сейчас не дрыхнет, то он обязательно сделает всё, как надо. Ибо чересчур уж много несправедливости уже произошло, а в мире всё должно быть сбалансировано: добро — зло, жизнь — смерть, несчастье — удача. Иначе придёт конец этому миру, и в этом случае не выиграет никто: ни одна эфирная и не эфирная сущность.

Действие на пятачке наконец-то захватило его. Конечно же, он переживал за наследницу трона — если не брать во внимание бзиков касательно положения мужчин в обществе и негативного отношения к наёмникам, она была — по его ощущениям — весьма неплохим человеком, пусть и совсем юным даже по меркам людей… к тому же красива — а это серьёзный аргумент в её пользу. Её же соперник, мало того что не вызывал никакой симпатии чисто внешне, так ещё ввязался в бой с молодой девушкой, которую нужно цветами и стихами одаривать, а не гонять железной и острой палкой, намереваясь испортить красоту. Заодно Листочек проникся трагизмом ситуации. Принцесса не могла и не успевала адекватно защититься, и происходящее легко сошло бы за картину «Избиение младенцев», если бы имели место действительно серьёзные попадания, а так, кто сильнее напрягся в ходе той суеты и увёрток он бы не решился ответить.

Наступила неустойчивая пауза: мужчина таки зацепил девушку… Но не добил. И теперь они замерли, вроде как обмениваясь фразами — на таком расстоянии, да ещё за шумовой завесой из зрителей эльф ничего не слышал. Но напряжение, словно стягивающаяся пружина, явственно им ощущалось, и он настороженно снова встал поудобней в стрелковую позицию, поправил колчан за спиной и поднял лук, не натягивая тетиву.

Руфия вопросительно глянула на него, но промолчала, и спустя пару ударов сердца, чуть посверлив его профиль, отвернулась. От напряжения её колотила крупная дрожь, и она чуть зубами не клацала. Потом обняла себя руками со сжатыми в кулачки побелевшими пальцами за плечи и, приняв такую защитную позу, замерла.

Отслеживая движения мужчины, высекающие искры из камня — никак ему не удавалось решить дело одним ударом — располовинить жертву, эльфа мучило два вопроса: зачем эта комедия с поединком и окружением? С тем количеством солдат, что вокруг, они бы в два счёта смели их оборону — то небольшое количество даже очень искусных бойцов не сможет противостоять на ровной местности опытному строю тяжёлой пехоты — древками копий забьют, сами никого не потеряв. Это такое себе трепыхание из гордости. В принципе, ситуации бывают разные, но одной из величин — по мнению высокорождённого — имеющей серьёзную возможность влиять на развитие ситуации, был именно человек по имени Ройчи, его друг и побратим, который пока не ясно, где находился и что делал.

Отсюда вытекает второй вопрос: в курсе ли Ройчи, того, что здесь имеет место небольшая неприятность в виде скорого пленения и убийства? Либо наоборот, но без пленения. При таком неоднозначном факторе, как Ройчи даже в окружении стада драконов можно рассчитывать на лояльность судьбы.

Шевельнулась младшая принцесса, и Листочек поразился вопросу. Она что, мысли читает? Или как-то их частично подслушивает?

— А где ваш товарищ?

Эльф ответил не сразу, так как пребывал в некотором замешательстве, поэтому и слова выронил, не подумав:

— Не бойтесь, юная принцесса, он придёт на помощь, и всё будет хорошо…

— Я не боюсь, — сухо, даже можно сказать, с прохладцей, ответила та, внимательно глядя на высокорождённого. — Почему вы так в этом уверены?

— Он никогда своих не бросает, — пожал плечами, словно констатируя само собой разумеющееся. Усмехнулся как можно уверенней. — И потом, это же Ройчи — он обязательно найдёт выход.

Несмотря на такой абсолютно не конкретный и неопределённый ответ, Руфия вздохнула с каким-то облегчением, будто именно таких слов и ждала от него. И вновь отвернулась к сестре в неимоверной и страшной круговерти вырывающей свою жизнь. И тут произошла та случайность, которая в затяжном бою становится решающей, ибо выдержка до конца — удел не всех. Мужчина при очередном замахе мечом пошатнулся: то ли нога неудачно стала, то ли ещё какая-то мелочь повлияла, но серию убийственных ударов и пинков он прервал для выравнивания тела и дыхания. Чем не преминула воспользоваться принцесса, с которой уже почитай попрощались друзья, подданные и сочувствующие — последние сколько-то ударов сердца стояла тишина, прерываемая лишь коллективными вздохами и всхлипами. Скользнув вдоль меча — откуда и силы взялись — она нанесла удар, один единственный укол, судя по всему не нанёсший особого урона противнику, но тот отчего-то запаниковал. Худук, всегда дающий чёткие определения, выразился бы так: «обоссался». Коротко и ясно. Произошло то, что произошло. Здоровый опытный мужик, выронив меч, прянул прочь испуганной мышью, лепеча, видимо, что-то о помощи, ибо зашевелились до сего момента стоявшие истуканами арбалетчики, для которых, впрочем, то, что случилось, тоже явилось полным сюрпризом…

Первая стрела ушла, и один солдат схватился за лицо, второй выронил арбалет от ужалившей в район приклада смертельной занозы, но ему повезло — только стружка полетела от оружия да обрывки тетивы затрепетали, если его и зацепило, то только пальцы. Но в следующий удар сердца везение закончилось — его бравый командир, битое время гонявший на всеобщем обозрении тяжёлым мечом молодую девушку и по совместительству, если обстоятельства будут благосклонны, будущую королеву, решил использовать его, как щит, и, схватив за шкирку, прикрылся им, и этаким четырёхногим жуком они стали пятиться прочь.

Листочек, задержав дыхание, замер в поисках подходящего варианта. Щёлк. Стрела ушла… Эльф в предчувствии улыбнулся — вот оно наслаждение открытых чувств.

Игла пробила хауберк на стыке шлема и панциря, а сила удара была такова, что, пройдя навылет, острие вышло с другой стороны, цепляя лицо прячущегося сзади. Убитый, дёрнутый от испуга прячущимся за ним мужчиной в сторону, повалился бесформенной кучей, а квадратный поединщик хлопнулся на задницу — эльф с радостью заметил покраснение в районе анфасной части головы — зацепил-таки дракона пугливого. Тот, не давая себе времени прочувствовать отбитую задницу, повернулся, и, не вставая, смешно оттопырив пятую точку, на четвереньках засеменил в сторону бьющего азартно в щиты пехотного строя.

Последний штришок. Уходящий, а точнее убегающий недобиток уже находился на грани эффективной стрельбы, но высокорождённый не может промахнуться и лишить себя удовольствия… На заднице-то нет панциря!

К сожалению присутствующий в этот момент лёгкий ветерок слегка подкорректировал выстрел и вместо того, как говорит Худук: «Попасть в самую дырочку», стрела вошла чуть ниже ягодиц в бедро, и РоШакли распластался наколотой бабочкой. Достаточно для воспитательных целей — теперь без вмешательства целителей не скоро сможет сидеть на любимом месте.

— Ну вот! — орёт Листочек, весело улыбаясь Руфии. — А ты говорила, что ваш Единый выпустит из виду подлеца, посмевшего невежливо общаться с принцессой крови!

— Думаю, он договорился с вашим Ариманом о поучительном зрелище, — на её бледных щеках расцвели очень милые ямочки. — Но методы наёмников, должна заметить, очень эффективны.

— Конечно. Повторять по несколько раз, как некоторые учителя у нас нет времени. Урок должен усваиваться с первого раза. Ибо со второй попытки не с кем будем вообще иметь дело, — резонно заявил высокорождённый, любуясь расцветшей неожиданно на лице девочки улыбкой.