Что же касается характера миссии войскового старшины Бычкова в Уч-Турфане, то, согласно телеграмме военного губернатора Семиреченской области на имя того же Бычкова, туркестанским генерал-губернатором предписывалось Бычкову привести в Россию не только пленных, но и главарей мятежа, согласно списков, представленных полковником Колосовским, имевшим задачу устройства киргизского быта и выяснения главных причин мятежа.

Прибытие Бычкова с отрядом в 60 чел., рассматриваемых, как его конвой, произвело соответствующее впечатление как на киргизскую массу и китайских подданных сартов, так и на китайских властей. Последним присутствие отряда совсем не нравилось, так как у каждого из чиновников было в отношении к киргизам не мало деяний, заслуживающих строгого осуждения. Поэтому, хотя с внешней стороны китайские власти отнеслись и предупредительно к Бычкову, снабжая его даже фуражом и провизией, как бы в ответ на радушный прием со стороны русских властей в гор. Пржевальске прибывшего туда для выяснения убытков китайских подданных Цзинь-Лун’а, но на самом деле они выискивали и придумывали план, чтобы поскорей сплавить Бычкова обратно. С этой целью китайцы сами пустили слух, приписав происхождение его Бычкову, якобы ожидается еще сотня казаков. В данном случае можно высказать только сожаление, что туркестанским генерал-губернатором не был послан отряд в две сотни казаков, что способствовало бы большей сговорчивости китайских властей и вызвало бы с их стороны стремление к совместной и дружной работе в деле поимки главарей, тем более, что хлопоты и характер представления и настояний и допущение отряда были одни и те же, независимо от численности отряда, появление коего на китайской территории понималось как демонстрация и китайскими властями, так как для доставки освобожденных русских женщин и детей не было абсолютно никакой надобности для посылки отряда, имея в виду успешную пересылку консульством 1-й партии русских через Кашгар и Нарын. Малочисленность же отряда была истолкована китайцами в смысле нашей слабости, неожиданное же отозвание Бычкова убедило только китайских властей в справедливости их предположения.

Совсем другого рода отношения можно было ожидать со стороны китайских властей к вопросу о поимке главарей, если бы даже тот малочисленный отряд Бычкова продолжал оставаться хотя бы в бездействии в Уч-Турфане.

Насколько серьезное значение придавали названные власти появлению отряда Бычкова видно из того, что син-цзянским губернатором, помимо даотая Чжу, в Уч-Турфан из Урумчи был командирован специальный чиновник для наблюдения за деятельностью войскового старшины Бычкова. Настойчивое желание их избавиться от отряда заставило бы их быть только сговорчивее.

Указанное выше отрицательное отношение к названному вопросу со стороны даотая Чжу, назначенного теперь в Кашгар, не разделяется, повидимому, его заместителем (как человеком «не заинтересованным») Лю. Так при первой встрече со мной он сам поднял вопрос о выселении в пределы России всех бежавших киргиз, прося меня остаться в Аксу, дабы скорее ликвидировать этот наболевший вопрос и возбудить ходатайство перед туркестанским генерал-губернатором о принятии киргиз обратно и прощении их, так как все ужасы, которые они совершили, есть результат того, что они «сами не видят, что творят». Такое отношение со стороны нового даотая является вполне естественным и понятным. Киргизы, вследствие своего ужасно бедственного материального состояния, обрисованного мною выше, представляют теперь для китайских властей неисчерпаемый источник забот. Грабежи и даже убийства начинают принимать хронический характер, не говоря уже о тех эпидемиях, как тиф и цынга, которые начинают угрожать и китайскому населению.

Переходя к выяснению положения уведенных киргизами русских женщин и детей, а также к указанию на те меры, кои были приняты консульством к их освобождению, я должен сказать, что, несмотря на надлежащие меры со стороны консульства в этом направлении, число освобожденных в 65 человек, хотя и далеко от действительного количества уведенных киргизами, является вполне исчерпывающим. Малое количество освобожденных никоим образом не может говорить за то, что деятельность и внимание консульства к этому вопросу хотя бы на момент ослабевали.

Еще в сентябре месяце, когда только появились небольшие партии киргиз, мною, в бытность в это время в Уч-Турфане, была сорганизована партия из 12 человек, из русско-подданных сартов, которые во все время прибытия новых масс киргиз следили за тем, нет ли среди них русских. С моим отъездом из Уч-Турфана, вашим сиятельством в назначенный район был командирован сначала казначей, туземец сарт Мирсалимджан Минигметов, а затем аксакал консульства Джаляль-хан Джамаль Ходжаев для руководства сорганизованной мною партией для освобождения русских. Благодаря вышеуказанным мерам нам и удалось освободить почти всех русских, приведенных киргизами на китайскую территорию.

В первую командировку мою в Уч-Турфан, я просил даотая Чжу принять меры к освобождению этих несчастных, что он и обещал сделать с особенной заботливостью, но последнее привело к довольно печальным последствиям. Так, посылая своих уполномоченных с целью испросить разрешение перейти китайскую границу, киргизы поручили им ознакомиться с общими условиями жизни на новых местах, а также с тем, что может причинить им хлопоты и неприятности. Узнав, что китайские власти строго следят, чтобы не было среди киргиз русских пленных, киргизы поспешили отделаться от них. Поэтому почти все русские были убиты киргизами до вступления на китайскую территорию, чем и объясняется незначительной количество освобожденных нами. С целью окончательно убедиться, что среди киргиз не осталось больше русских, мною на этот раз были посланы как в Уч-Турфан, так и в Аксу русско-подданные сарты, в количестве 20 человек, которые имели задачу осмотреть места стоянок киргиз в Уч-Турфанском, Байском и Ак-суйском уездах и разузнать, не имеется ли среди киргиз русских женщин и детей и в случае нахождения доставить их мне в Аксу. Допуская, что киргизы могли бы укрыть кого-либо из русских от посланных мною русско-подданных сартов, я обратился с просьбой к одному, пользующемуся среди киргиз огромным влиянием, английскому, подданному имаму, мюридами (рабами) которого считаются наши Пржевальские киргизы, помочь мне в деле освобождения русских, если бы таковые оказались, что он предупредительно сделал и отправился к киргизам с моим поручением.

В результате принятых мною мер была найдена только одна русская женщина, которая к тому же не обнаружила даже желания расстаться со своим новым мужем-киргизом. Последнее убедило меня в том, что в данное время среди киргиз не осталось русских, а если и есть отдельные лица, то они остаются там же по собственной воле. Что-же касается семьи зубного врача Брагера, то согласно показаниям Василевского, освобожденного из киргизского плена, вся семья Брагера, жена и 2 сына, были убиты киргизами на Сыртах на глазах названного свидетеля. Затруднительно дело обстоит с дочерью Рязанского, — о ней не имеется никаких сведений и утрачены какие бы то ни было следы. Помимо особого поручения посланным на розыск мною лицам найти хотя бы следы дочери д-ра Рязанского, я неоднократно обращался к аксуйскому даотаю с ходатайством принять меры к нахождению ее живой или трупа, согласно просьбе врача Брагера…

Освобожденные женщины и дети в Уч-Турфане, согласно распоряжению вашего сиятельства, были предметом особых забот с моей стороны до отъезда их с Бычковым в Пржевальск. Мною были куплены для них сапоги, чулки и другие теплые вещи, заплачено за содержание их в течение 35 дней, на что мною было истрачено всего 530 рублей, каковая сумма была частью собрана путем пожертвования русских подданных в Уч-Турфане. а частью выручена от продажи (200 рублей) баранов, переданных китайскими властями, как взятых от киргиз, перешедших перевал Бедель (переданы— крохи, ценное же осталось в руках китайцев).

Принимая во внимание понесенные труды и слишком сострадательное отношение со стороны отдельных лиц русско-подданных сартов в деле оказания помощи и розыске русских, я полагал бы возможным просить ваше сиятельство ходатайствовать перед надлежащими властями о награждении их медалями за оказанные услуги с целью поощрения их к проявлению милосердия и готовности к услугам по требованию и просьбе властей.