После покорения Киргизстана царская власть всецело опиралась на манапов и проводила через них свою политику. Манапы в предреволюционный период представляли собой не только феодальный элемент, но среди них появляются и манапы-баи — носители торгово-капиталистического начала. Эти манапы-баи, сосредоточивая у себя средства производства (земледельческие орудия, семена, производителей скота и т. п.), закабаляли пухару («черная кость»), сдавая ей землю на условиях издольщины и снабжая средствами производства и продуктивным скотом на условиях отработки. Скапливая в своих руках значительные денежные средства, они занимаются ростовщичеством. Русским переселенцам-кулакам они продают общественные киргизские земли и т. д.

Условия земельной и пастбищной тесноты создают тенденцию дробления территории общинно-родового владения. Каждая влиятельная группа (скорее, манап) захватывает для себя наиболее ценные пастбища на коктоу, куздеу и джайдау (зимовки, летовки и горные пастбища).

После окончательного покорения царской Россией Киргизстана (период 1855–1876 гг.) сюда быстро проникает торгово-ростовщический капитал (особенно в связи с закупкой скота и развитием хлопководства в. ферганской части Киргизстана) и частично промышленный капитал, ввозятся промышленные продукты, усиливается обмен с соседями и т. д. Все это коренным образом перестраивает социально-экономические отношения в среде киргизского населения. Под влиянием спроса хлопковых районов получает сильный толчок развитие овцеводства.

Новый порядок управления на основе «Положения об управлении Туркестанским краем» (1891 г.) закрепляет эти отношения и кладет начало, наряду с ослаблением единоличной роли манапов, усилению эксплоататорской верхушки в лице многочисленной царской и туземной администрации; понятие администрации сливается с понятием манапа, а в массах деление на пухару, администрацию и имущих выявляется еще более резко.

В период 1900–1910 гг. в связи с усилением колонизации Киргизстана и внедрением торгового капитала киргизы от чисто натуральной формы хозяйства переходят к хозяйству товарно-денежному; возникают смешанные скотоводческо-земледельческие и чисто земледельческие хозяйства. К этому времени не только идет полным ходом разложение патриархально-родового строя и полуфеодальных остатков, но терпят изменения и феодальные методы властвования манапов над пухарой.

Перед 1916 г. процесс расслоения и наметившиеся экономические группировки, а также разложение феодально-родовых рамок прежнего строя выступают еще резче.

Ростовщический капитал расширяет свою деятельность, закабаляет широкие киргизские массы. Носителями торгово-ростовщического капитала являются пришельцы — узбеки, татары, русские и др., которые, расселившись в степной полосе, вступают в связь с киргизским имущим элементом. Они устраивают базары и торговые поселения в местах скопления киргизской массы или в узловых торговых пунктах. Интенсивнее идет процесс оформления зачатков зажиточного класса и зарождения сельской буржуазии. Появляются киргизские кулаки и ростовщики, дающие деньги на проценты, служащие посредниками между пришлыми ростовщиками и киргизским трудовым населением.

Киргизская администрация (волостные старшины и бий), вербуемая из имущих элементов, от имени рода или аулов Перепродает или сдает в аренду земельные участки, а вырученные деньги в большинстве случаев присваивает себе.

Вопреки родовым общинным Правилам землепользования манапы завладевают лучшей частью земель, стараются наделять ими преимущественно своих ближайших родственников, расширяют участки под свои зимовки и летовки, превращая эти земельные участки в свою собственность (отгораживая их дувалом — изгородью, запрещая пастьбу скота на них остальной части рода и т. д.).

Царский порядок административного управления Киргизстаном закреплял и усиливал эксплоатацию широких трудящихся слоев киргизских масс туземной и царской администрацией и имущими элементами.

При выборах туземной администрации на почве борьбы между сильными и слабыми родами, между манапами и пухарой возникает в Киргизстане острая борьба «партий» (группировок) имущих элементов.

Проведение выборов волостных старшин и биев[1] с помощью взяток и подкупа избирателей, всяческое гонение на побежденную сторону после утверждения нового волостного старшины и бия, перекладывание на «побежденных» налогов и повинностей и другие самоуправства — вот обычные явления, которые господствовали в Киргизстане в предреволюционный период. Этот порядок, искусственно поддерживаемый царской администрацией, извлекавшей из него выгоды и для себя, ложится тяжелым бременем на широкие трудящиеся массы киргизского населения.

За счет обнищания массы киргизского населения обогащалась кучка туземной администрации, манапы и их союзники — пришлые торговые элементы, кулаки и царские администраторы. В связи с этим рушились и старые понятия, питаемые обычным правом, «адатом».

Бии избирались исключительно из имущих элементов, которые прикрывали хищничество администрации, поддерживали манапов и выносили решения в их пользу, предварительно обирая обе тяжущиеся стороны.

Невыносимый гнет царской администрации, притеснения в результате колонизации, гнет ростовщического капитала и своей имущей верхушки создали глубокое недовольство широких масс киргизского населения, которое и послужило основанием к восстанию киргизских трудящихся в 1916 г.

Основную массу повстанцев составляли бедняцкие и середняцкие элементы населения. Инициатором и самым активным элементом в составе восставших была молодежь, подлежащая мобилизации на тыловые работы. Киргизские батраки и рабочие, работавшие у русских кулаков и предпринимателей, во время восстания все ушли к восставшим. Имелись отдельные случаи перехода манапов на сторону восставших; так, во главе повстанцев в Пишпекском уезде стали сыновья известного манапа Шабдана Джантаева. Такие случаи объясняются экономическими причинами: скот манапов, смешанный со скотом всего остального населения, угонялся в общей массе. Для них невыгодна была жизнь вне родовой общины: кроме того они не надеялись получить надлежащую поддержку у русской администрации. Манапам не по сердцу была активность пухары (черни), стихийно властвовавшей во время этих событий, но другого выбора у них не было. Те же сыновья Шабдана и другой руководитель восставших, Канат Абукин, вначале вели переговоры с уездной Пишпекской администрацией с просьбой послать войска против киргиз, чтобы заставить их дать рабочих, но потом, когда началось восстание, вынуждены были уйти к восставшим (см. об этом помещенные в книге показания Каната Абукина).

Фактическими руководителями восстания были наиболее активные и передовые элементы из батрацких и бедняцких слоев населения. Восставшими киргизскими трудящимися массами тех родов, во главе которых стояли сыновья манапа Шабдана и Канат Абукин, фактически руководили наиболее активный элементы из самих трудящихся и особенно из состава подлежащей мобилизации молодежи.

Повстанцы жестоко расправлялись с теми из туземных администраторов и имущих элементов, которые отказывались поддерживать их или шли против них. С другой стороны, повстанцам удалось привлечь на свою сторону некоторых из бедняков-крестьян из числа переселенцев. Например фигурировали среди восставших киргиз некие Седов и Власенко.

Восстание казахов и киргиз в Семиречье началось в начале августа; гораздо позже, чем в остальных областях Туркестана. Предвидя восстание в Семиречье, администрация приняла заранее соответствующие меры. Подавлением восстания с самого начала его возникновения руководили два непримиримых врага местного населения — туркестанский генерал-губернатор Куропаткин, находившийся в Ташкенте, и семиреченский областной военный губернатор Фольбаум в г. Верном (Алма-Ата).

Для усмирения восстания киргиз высланы были войска в Семиречье в трех направлениях: со стороны Андижана — на нарынское укрепление, со стороны Черняева (Чимкента) — вдоль почтового тракта на Пишпек и Токмак и кружным путем по железным дорогам — на Семипалатинск и оттуда походом на Сергиополь — Лепсинск — Верный. Кроме того из действующей армии присланы были два казачьих полка с казачьей батареей и двумя пулеметными командами. С прибытием этих войск восставшие киргизы после непродолжительного сопротивления были оттеснены к пограничным горам и, терпя недостаток продовольствия, теряя скот от недостатка в горах подножного корма, вынуждены были частью сдаться, а частью бежать в пределы Западного Китая.