ГОЛОС ГОР

1

Синее утреннее небо над горами неожиданно заволокли густые облака. Хмуро сделалось в стойбище. Или это показалось бабушке Хачагай, что все примолкло и насторожилось. Старуха из-под ладони вглядывалась в неприступные кручи и примечала, что скалистый Туркулан насупил свои седые косматые брови, дышит сухим холодом…

- Ветры мои, ветерки,- отойдя подальше от палатки, тихо и ласково заговорила Хачагай.- Заверните, ветры, шумно на верх неба, взвейте тучи-облака, пусть солнце подарит земле свой светлый зной.

Но напрасно старалась древняя таежница. Облака плыли все ниже и гуще. Старуху терзала тревога и страх. Видно, обиделся Туркулан, что разглашена великая тайна.

Пробовала Хачагай оправдать себя: она сделала это, пожалев любимую внучку. Пока ни одна душа, кроме Кати, не знает, где Озеро Загадок, она, Хачагай, готова умереть, если надо исправить ошибку…

Старуха вглядывалась в скалы, стараясь угадать, о нем думает древний старец Туркулан, но он только хмурился и молчал. Растревоженная, кинулась она в гору, чтобы подойти поближе и спросить.

Не прошла Хачагай и ста шагов, как заметила сидевшего на камне Кыллахова.

- Ты что здесь, Кена, высматриваешь?-сердито спросила она.

Мысли Кыллахова были далеко, он не сразу понял, кто его окликнул. Но, увидев старуху, обрадовался, на его худом землистом лице засветилась улыбка.

- Садись, бабушка Хачагай, послушаем голос гор,- предложил он.

- Что-нибудь дурное сказывают горы? - насторожилась Хачагай.

- Да нет же! - воскликнул Кыллахов.- Сейчас горы радостное рассказывают.

Хачагай нехотя присела и, сдвинув беличий треух, приложила ладонь к правому уху.

- Опять девки завели на вертушке «Мало-мало двойку» - все уши процарапали этой музыкой,- поморщилась Хачагай.

- Меня тоже внучки извели этакими песнями,- в шутку пожаловался Кыллахов.- Думал, в тайге отдохну, так и здесь песни догнали.

- Кто это стучит? - вновь испуганно спросила Хачагай.

- Мои парни на скале высекают имя партизана Василия.

- Кена! - окликнула Кыллахова старуха.- Может, ты слышишь, что Туркулан нынче говорит?

- Седовласый древний Туркулан любуется новыми людьми,- мечтательно ответил Кыллахов.- Молодцы, говорит, что покрыли его скалы оленьими стадами, оживили распадки радостными песнями.

- Правильные слова! - закивала старенькая Хачагай, позабыв про все свои тревоги.- Я тоже заметила - горы стали ласковей. Что, бывало, слышали эвенки в своих рваных чумах? Волчий вой да похоронные всхлипы пурги. Дерево стонало. Филин чертом хохотал. Да еще, бывало, шаман голосил.

- Мудро сказываешь, бабушка Хачагай!-поддакнул Кыллахов.

- Вся наша земля помолодела,- продолжила старая таежница.- Парни стали умнее стариков.

- Так ли?

- Может, у кого и не так, а у нас, эвенков, так,- подтвердила старуха.- Я помню своих дедов. Совсем дикими были. Всего на свете боялись. Грязно жили. Наверно, и я такой бы осталась, да у детей и внуков научилась новой жизни.

- Молодые грамотнее.

- Вот и признал, что они умнее нас,- воскликнула Хачагай, и глазки ее засветились хитрецой. Она что-то вспомнила, тихонько похохотала и принялась рассказывать давнюю историю про своего, жениха.

- Заявится, бывало, он в гости, придет пеший через три перевала. Я спрашиваю: «Здравствуй, молодец! Что нового знаешь?» Он сидит бедняжка, чешет голову и ничего не может ответить. А потом спрашивает: «Что ты знаешь?». Такими вот мы росли. Теперь чудно вспомнить.

- Ты когда-нибудь рассказываешь молодым про старину? - спросил Кыллахов.

- Они не верят, вроде бы я выдумываю неправдош-ные байки,- отмахнулась Хачагай и тут же, как радостную тайну, прошептала: - Моя Крошечная вчера целовалась с Кириллом. Если они поженятся, все скалы Туркулана нарядят, звонкие песни сложат.

- Удивительные песни ныне над Туркуланом парят,- сказал Кыллахов, расслышав звеневший на склоне горы голос пастуха, импровизировавшего слова и мелодию.

Бабушка Хачагай расправила лучики-морщинки, вслушалась в песню. Она теперь не испытывала прежнего страха: если Туркулан не сердится, так чего же ей бояться? И зачем бы обижаться Туркулану на добрых людей? Приятно старому, если его окружает веселая гурьба внуков и правнуков.

2

В тот пасмурный вечер, когда Кыллахов, возвращаясь в экспедицию, покинул Вадима с Зоей в зимовье Игнашей одних, Орлецкий сразу оробел. Будь Зоя наблюдательней, она заметила бы. Конечно, то, к чему рвался Вадим, теперь сбывалось. Но вдруг Белов кинется вдогонку и нагрянет сюда? Чего доброго, в гневе сошвырнет с кручи в пучину водоворота. Но опасения оказались напрасными. За двое суток никто их не потревожил.

И в этот раз они проспали до позднего завтрака, когда солнце уже основательно пригрело каменистые утесы.

Крепко опираясь на палку, Вадим проковылял до самодельного жесткого кресла и, сильно морщась, бережно положил забинтованную ногу на теплый камень у самого обрыва. Ему приятно было, что солнце неистощимо лучилось, и весь он был опьянен небывалой радостью, которая так неожиданно явилась к нему.

Вскоре появилась Зоя, положила ему на колени белый аккордеон, облокотилась на спинку кресла.

Отсюда, с каменной площадки, раскрывалась во все стороны величавая панорама тайги. Постоянно сквозящий ветерок начисто сгонял комаров, поэтому можно было совершенно безмятежно любоваться поднебесными горами и блестевшими на солнце речками. Правда, Вадима мало увлекало такое занятие, но раз это нравилось Зое, он составлял ей компанию. Не будь под скалой грохочущего водоворота, может быть, Вадим предался бы созерцанию. Но грозный шум клубящихся вод вызывал в нем смутные тревожные чувства.

«Тут в три дня с ума сойдешь,- сетовал он на порог.- И названьице-то ему дали подходящее - Чулупчалыпский - «Каркающий, как ворон».

Вадим держал аккордеон, но не трогал клавишей. Стоявшая позади кресла Зоя положила руки Вадиму на плечи и тихо касалась лицом его огненной шевелюры. Для Зои эти дни кажутся сказкой. Настоящее счастье она» обрела только здесь, вместе с Вадимом. Будущее ей представлялось таким же необъятным и прекрасным, как вид с этой кручи. Потому-то она без конца любовалась просторами и заставляла делить свои восторги Орлецкого.

- Вадька, почему ты приуныл? - заботливо спросила Зоя.- Опять нога заныла?

- Пустяки, стерплю,- дотянувшись до ее руки, успокоил Орлецкий, но закончил с раздражением: - Где шляются столько дней эти Игнаши? Ведь так можем застрять черт знает на сколько!

- Ты заскучал? - насторожилась Зоя.

- Хочу к людям! - взмолился Вадим.- Пусть все завидуют мне - ты со мной!

Зоя благодарно прижала его косматую голову к своей груди. Значит, она не ошиблась в чувствах Вадима. Если так, она тоже рада поскорее выбраться отсюда. На прииске они быстренько соберутся и выедут к родителям. Ей не хотелось объяснять подружкам, почему она отвергла Сергея. Поймут ли они, что Белов слишком примитивен?

Зоя, еще не расслышав приближающихся шагов, спиной почувствовала, что кто-то смотрит на них. И не испугалась. Но краска стыда почему-то залила ее щеки. Зоя воровато отдернула свои руки, словно позволила себе что-то нехорошее. Оглянувшись, увидела на тропке спускающуюся к дому коренастую женщину в синем комбинезоне и черных ичигах. Из-под откинутого на спину накомарника виднелись русые, почти белые волосы. В руках женщина несла крохотного зверька. Видимо, обрадованная появлением гостей, женщина еще издали улыбалась.

- Здравствуйте,- заметно шепелявя, радостно произнесла хозяйка.-«Какими ветрами?