Кирька проделал то же, обрадовав старика: «Понятливый и отзывчивый человек, много доброго совершит»,- подумал он.
Опять они пробирались по ключу, брали пробы, безнадежно пустые. Старик иногда недалеко отлучался вместе с Ытысом. Пес неторопливо шарил по крутым склонам долины. Кирька в таких случаях настораживался, вытягивал, как журавль, шею и прислушивался к каждому шороху, держа наготове теперь не малопульку, а врученную Ксенофонтом двуствольную «тулку», заряженную крупной картечью и жаканами.
Перед закатом солнца Ксенофонт еще раз покинул Кирьку, а вернувшись к руслу, таинственно поманилз
- Бросай лоток, иди за мной.
Пес вышагивал рядом со стариком, терся о голенище ичига и не выказывал ни малейшего беспокойства. Раздвигая руками лохматые сизые кусты, Ксенофонт взбирался на крутой склон, часто останавливаясь для передышки, а Кирька мог бы на одной ноге проскакать эту дорогу.
- Эгей, добрый дедушка, Миша Михайлович, гостей встречай! - подняв нависшие ветки и заглядывая в черный проем, заговорил Кыллахов. Он прекрасно знал, что если нет вокруг следов, то и «хозяина» наверняка нет. Лаз в берлогу зарос травой, пообвалился, значит, давно не ремонтирована медвежья квартира, заброшена.
- Ча!-приказал он псу. Ытыс, не задерживаясь, нырнул в берлогу и вскоре вернулся жив-живехонек.
- Возьми, глянь в берлогу,- подавая парнишке электрический фонарик, предложил Кыллахов.
Кирьку как будто шилом кольнуло пониже спины. Но он виду не подал.
- П-подожду пока,- сказал он независимо.
Кыллахов не стал упрашивать его. Вынув из ножен охотничий нож, он спокойно отковыривал лезвием комья земли и тихонечко сдвигал ладонью, расширяя лаз: видимо, решил забраться сам. Кирьке и такой вариант не нравился: вдруг там отыщется что-то необыкновенное?
- Хватит, я п-пролезу,- глотнув побольше воздуха, словно собирался нырять под воду, произнес парнишка и строго предупредил:-Гляди, не обмишулься, Ксенофонт Афанасьич. У меня б-брюки серые в полоску, кинусь выползать, не прими за медведя, не пальни д-дуплетом!
Раз десять Кирька пробовал «нырять»: сунет голову - и обратно. Все ему казалось, будто кто-то рысьими или волчьими глазами светит из дальнего угла. Когда же влез, все страхи пропали, хотя под ногами пищали десятки мышат. Берлога оказалась продолговатой, метров пять в длину, и вместительной. Но не это поразило Кирьку. Даже при неярком дневном свете, что проникал через узкий лаз, стены и потолок отсвечивали и мерцали. Когда же парнишка зажег электрический фонарик, вокруг и над головой будто засверкали удивительные самоцветы. Кирька начал хватать их, но они не отрывались. Не жалея ногтей, он сумел отломить несколько пластинок.
- Н-нож!-запросил Кирька. Старик, не спрашивая для чего, кинул рож. О берлогах на медвежьем ручье он еще мальчонкой слыхал удивительные истории, которые рассказывались охотниками в великой тайне. Но никто из них ни разу так и не мог поведать членораздельно, что же скрыто в таинственных берлогах.
- Что там нашел, Кирилл?
- М-мышей т-топчу!
Полные карманы набил Кирька странными пластинками, а в руке зажал блестящую темную глыбу.
- Знаменитая находка - залежи слюды! - Кирька торжественно протянул старику правую руку, держа на левой глыбу: - Сп-пасибо и поздравляю!
Долго разглядывал Кыллахов лоснящийся, будто сложенный блинами камень. Он понимал, что это хорошо, но не ликовал, потому что надеялся на большее - ну, скажем, на драгоценные каменья. Значит, надо еще искать, искать Озеро Загадок с его золотой скалой.
И вдруг он вспомнил то, что сверлило ему мозг полдороги и что он никак не мог вспомнить. Этот отпечаток ступни левым носком внутрь…
- Варвара! Батрачка горбатенькая у тойона Варвара!- воскликнул Ксенофонт, тормоша Кирьку.- Она подружкой Дайыс была.
- К-какая Варвара? - уставился на него Кирька непонимающими глазами.- К-какая еще Варвара?
- В твою кобылу стреляла! - воскликнул Ксенофонт.- Она, верно, бродит в этих местах.
- Я ее б~близко не п-подпущу,- категорично заявил Кирька.- Слюда - это государственная т-тайна, для самолетов и т-танков нужна, н-наверно, и космическим кораблям требуется.
Разговор их шел совсем на разных языках. Кирька недоуменно вертел головой: «Что-то старик накручивает?» Кыллахов, волнуясь, соображал, как же отыскать Варвару. Он верил, что устыдит ее за преступные проделки с самострелами. Она должна знать, где Озеро Загадок. Только бы напасть на ее след да встретиться с ней…
- П-поехали к своим,- хмурясь и делая грозный вид, произнес Кирька.
- Смотри приметы,- посоветовал старик, показав на дерево у берлоги и на зубец дальней горы.
- Не забуду,- заверил парнишка.
- Тогда иди седлай лошадей,- распорядился Ксенофонт и начал заделывать лаз. Кирька повесил на плечо ружья, взял кусок слюды и, позвав Ытыса, отправился к пасущимся на склоне долины лошадям. Арфу было трудно сразу заметить: легкие заморозки уже перекрашивали зеленое в желтое, и она сливалась с цветами осенней тайги.
Но зато Магана, будто вылепленного из снежной глыбы, видно издалека. Он оседлал их и нетерпеливо ждал проводника. Парнишке скорее хотелось предстать перед Наташей с необыкновенной и нежданной находкой. Ох, и позавидуют Сергей и Ром!
- Оголо! - донесся до Кирькиного слуха странный возглас. Кирька оглянулся и прирос на месте: ни рукой, ни ногой не может двинуть. Он увидел, как в нескольких шагах от старика медленно поднялся на задние лапы неуклюжий брюхатый бурый зверь с черными лапами и ушами. Зверь втянул воздух, разинул пасть, высунув длинный красный язык, и потряс долину ужасающим ревом, в котором, как комариный писк, потонул голос Кыллахова. Ярясь, медведь зашагал, ломая и приминая стланиковый куст и сближаясь со стариком. Кыллахов бросил взгляд вокруг - ружья не было. Он моментально стащил с себя полудошку, кинул ее на голову медведю. Медведь мотнул тяжелой головой и располосовал полудошку лапами. Ксенофонт хотел воспользоваться этим моментом, в руке его блеснул нож, нацеленный зверю под сердце. Но уже были утеряны какие-то доли секунды, которых ни разу не упускал Ксенофонт в молодости, охотясь на черного зверя… Медведь махнул лапой; откачнувшись, старик упал.
Мимо Кирьки с яростным лаем черной молнией пронесся Ытыс. Он кинулся на зверя, загородив вскочившего на ноги хозяина.
- Стреляй, Кирилл! - крикнул Кыллахов.
Кирька, почти не целясь, выстрелил раз, другой. Жаканы, прожужжав, шлепнулись где-то в кустах. Кирька лихорадочно стал перезаряжать ружье. Проводник, бледный, задыхающийся, бежал к нему, и лишь пес героически дрался с громадным неукротимым владыкой тайги.
Обычно псы-медвежатники держат зверя за «галифе»- хватают за бедра. Так всегда поступал и Ытыс. Но сегодня у него не было времени выбирать приемы: мог погибнуть хозяин. Пес кидался спереди, увертываясь от ударов могучих лап. Но медведь все же настиг его. Он ударил пса по спине, содрав костистой лапой лоскут кожи. Ытыс^ камнем покатился под гору. Ослепленный яростью, медведь искал Ксенофонта. Бывалый таежник не торопился с выстрелом. Кирька собрался взбираться на жиденькую листвяшку, медведь уже пыхтел совсем рядом, когда грянул выстрел. Зверь шагнул, споткнулся и рухнул почти к ногам охотника. Пуля, пущенная Ксенофонтом, попала ему в левую глазницу и сразила наповал.
Кирьку долго трясло. Потом он уверял себя, что дрожал по двум причинам - от холода и от радости: медведь-то лежит у ног! О страхе Кирька не вспоминал, с ним страхов не случалось.
Немного оправившись и с опаской оглядев медведя (еще вздумает очнуться), он поставил ногу и ружье на тушу и, картинно подбоченясь, свысока посматривал на все вокруг.
Кыллахов исчез меж кустов и вскоре появился с Ытысом на руках. Пес жалобно и беспомощно скулил, лоскут содранной кожи болтался, обнажив окровавленную спину. Старик приложил пса к глазнице зверя, из которой текла густая темная кровь. Раньше бы Ытыс жадно накинулся на такое лакомство, но сейчас он остался безучастным. Лишь нехотя ткнулся мордой и поморщился, как больной от горькой пилюли. Кыллахов вспорол медведю брюшину, достал еще лучшее лакомство - мягкую теплую печень. Но и от нее пес отвернулся. Осторожно врачевал старик верного друга, прикладывая содранный лоскут шкуры. Печаль светилась в его глазах. Пес попробовал отползти. Скуля, он двигался на передних лапах, волоча задние.