нейшего развития, а, напротив, еще ускорила его. Аскетическое дви-
жение, сохраняя многие из своих первоначальных элементов, в то же
время начинает искать теоретического обоснования своих учений. В по-
исках нужных аргументов, возможно, в дискуссиях с противниками, аскеты начинают пользоваться терминологией и различными приемами
как правоверного богословия, так и различных философских школ. Мы
уже вскользь упоминали о различных аскетических упражнениях, кото-
рые начали играть большую роль к IX в. Постепенно рядом с этой
практикой начинается своеобразное самонаблюдение, контроль за пси-
хическим состоянием. Весьма важную роль в разработке теоретической
базы этого самонаблюдения сыграл Абу 'Абдаллах Харис ибн Асад
ял- 'Анази ал- Мухасиби (род. в Басре, ум. в Багдаде в 857 г.). <См.
БС II, № 21, 22.> В отличие от ранних аскетов Мухасиби обладал уже
полной богословской подготовкой, а потому мог делать попытки созда-
ния точной терминологии своего учения. Написанная им книга Ap-piïaua ли хукук Аллах («Соблюдение прав Аллаха») излагает в 61 главе осно-
вы метода «самонаблюдения» (мухасаба, откуда и прозвание автора).
1
Мухасиби ставит себе задачу проследить соотношение между внешними
действиями человека и намерениями его сердца. Крайне тщательный
анализ самых сокровенных помыслов и движений души приводит его
к установлению понятия хал — экстатического состояния, которое, как
он полагает, не может быть достигнуто волей самого человека, а ниспо-
сылается ему как божественная милость. Хал обычно состояние крайне
кратковременное, может быть, даже вневременное, ибо это — мгновен-
ное, внезапное озарение, окрашенное тонами того или иного настроения.
Книга Мухасиби представляет собой целое руководство по органи-
зации внутренней жизни в направлении морального очищения. Значе-
29
ние ее для истории суфизма было исключительно велико, ибо почти все
авторы, писавшие позднее (X—XII вв.) о суфийском «пути», очень ши-
роко пользовались ею.
Аналогичными наблюдениями в северной Африке занимался в это
же время нубиец Абу- л- Фа'ид ибн Ибрахим Зу- н- Нун ал- Мисри
(ум. 860). О биографии его точных данных почти что нет. Есть сведе-
ния, что он занимался также и алхимией. Это может указывать на связь
его с александрийской школой. Можно предположить, что созданная
им градация душевных состояний была разработана в какой- то связи
с христианскими учениями типа учений известного Иоанна Лествични-
ка. Наличие в Северной Африке большого количества христианских мо-
настырей делает весьма вероятным знакомство Зу- н- Нуна с такого рода
учениями.
Развитие аскетического движения вызвало в начале IX в, тенден-
цию к внешнему, показному благочестию, приведшую даже к возник-
новению особой секты баккаун («плакальщиков») — аскетов, беспре-
рывными рыданиями и рецитацией Корана публично выражавших свои
покаянные настроения. Тенденция эта была столь сильна, что в какой-
то мере ей должны были подчиниться даже и правящие круги. Извест-
но, например, что в замке Зубайды (ум. 831), жены Харуна ар- Рашида, был специальный штат рабынь, на обязанности которых лежало денно
и нощно читать Коран. Один из авторов IX в. говорит, что в это время
человек, шедший ночью по улицам Багдада, со всех сторон слышал
голоса чтецов Корана, «журчавшие, как вода в водосточных трубах», Самонаблюдение аскетов нанесло этому обычаю тяжкий удар.
Школа Мухасиби не считала возможным удовлетворяться одним внеш-
ним актом благочестия. Для нее было важно, чтобы внутреннее состоя-
ние верующего соответствовало его внешним действиям. Более того,.
внутреннему состоянию она даже склонна была приписывать большее
значение. Такой вывод вполне логичен, ибо именно в это время бого-
словие также начинает придавать исключительное значение намерению-
(нийа). Характерно, что знаменитый сборник хадисов ал- Бухари начи-
нается как раз изречением: oLüb JL^Î Li I —«Поистине, дела —лишь в намерениях», т. е., иными словами, случайному, не связанному
с подлежащим психическим состоянием действию юридического значе-
ния придавать нельзя. .
Можно полагать, что развитие этого самонаблюдения, могло быть
усилено еще и другим обстоятельством. Так как в первые десятилетия
аббасидского правления аскеты, находившиеся ранее в оппозиции к
Омейядам, должны были начать играть значительно большую роль, то
весьма понятно, что правящие круги стремились всеми мерами привлечь
их на свою сторону. Достаточно хорошо известно, что Аббасиды по-
стоянно призывали ко двору людей, получивших известность святостью
жизни, выслушивали их увещевания и осыпали их щедрыми дарами.
Но в таком случае этот ореол святости мог сделаться, да, вероятно, нередко и делался, прекрасным· средством к приобретению уже не не-
бесных, а вполне земных благ. Аскетические упражнения становились
своеобразным ремеслом, внешняя святость — товаром, весьма неплохо
оплачивавшимся.
Против такого злоупотребления «святостью» и ополчалась багдад-
ская школа, широко развивавшая учение орийа* («лицемерии»). Углуб-
ление этого учения привело в IX в. к возникновению особой школы, носившей название маламатиййа («люди порицания, упрека»). Основа
учений этой школы, главным центром имевшей Нишапур и выдвинув-
шей такие крупные фигуры, как Абу Хафс 'Омар ибн Салма ал- Хаддад
(ум. между 264—267/877—881 гг.), Абу Салих Хамдун ал- Кассар
(ум. 271/884- 85) и Абу Юсман Са'ид ибн Исма'ил ал- Хири
(ум. 298/910- 11), заключалась в следующем. Основная задача чело-
века, принявшего их учение, — в самоусовершенствовании, в очищении
сердца и помыслов и строжайшем соблюдении сунны. Но эта деятель-
ность — его личное дело, о ней не должны знать посторонние. Все, что
происходит в его душе, — тайна, касающаяся только бога, ведающего
все сокрытое, и его самого. Внешне он не должен ничем отличаться от
других людей. Напротив, если люди будут считать его грешником, презирать и оскорблять, то это должно радовать его. Это — доказатель-
ство того, что его усилия ведут его по правильному пути, ибо все про-
роки и святые всегда подвергались поношениям и оскорблениям. Хам-
дун Кассар считал даже возможным, чтобы его последователи совер-
шали ряд нарушений сунны (конечно, маловажных), ибо именно таким
путем они могли скорее всего составить себе плохую репутацию среди
окружающих. Представители этого толка не только не носили ставшей
обычной для аскета власяницы, а, напротив, облачались в одежды вои-
на, ибо, как мы уже видели, принадлежность к дружине считалась
исключающей возможность безгрешного заработка. Маламати дохо-
дили до того, что, поставив себе, например, задачу снискивать про-
питание только путем сбора подаяний, они обращались к прохожим
на улице с просьбой о милостыне в нарочито грубой и оскорбительной
форме. Они считали, что если и при таких условиях им что- либо пода-
дут, то это будет сделано явно по воле божией, они же сами при этом
не предприняли ничего, что могло бы вызвать к ним благосклонность
или сострадание, и не превратили свою добровольную нищету в ремесло.
Если нишапурцы сделали из учения о рийсС такие выводы, то баг-
дадцы в конце IX в. пошли .по несколько иному пути. Маламати, как
мы видели, страшились лицемерия перед людьми; багдадская школа
же устанавливает наличие еще более страшного лицемерия — лицеме-
рия перед самим собой. Ее представители утверждали, что если даже
человек добьется того, что его усилия по очищению сердца будут скры-
ты от всего мира, то он может прийти к еще более опасному греху —ослеплению своей «святостью», упоению своими бедами и терзаниями.