- А вы, товарищ Гаврилов, что думаете? Люди сколько времени не имеют горячей пищи. Что вы сделали для того, чтобы она была?

- Алексей Петрович, Ситцевый городок все время кочует с места на место. Если бы он уже обосновался! А так трудно организовать горячее питание.

- Трудно, говорите? Если вы хотите сейчас легкой работы, то ошиблись адресом.

- Хорошо, Алексей Петрович. Завтра организую.

- Не завтра, а сегодня, немедленно. Сейчас же идите и добейтесь, чтобы рабочих второй смены до работы накормили горячим обедом. А через пятнадцать минут будьте здесь.

- Есть!

- И вы, товарищи, все здесь сидящие, насчет леса подняли шум и, наверное, будете еще отстаивать каждый кубометр, нужный для дела, а почему же вы забыли о людях? Николай Иванович, - обратился Трофимов к Орехову, - вы еще не забыли фронтовой жизни?

- Да вряд ли ее кто забудет.

- А окопных «буржуек»?

- О, они нас здорово выручали.

- А теперь вы должны жителей Ситцевого городка выручить.

- Железными печками?

- Да. Что смеетесь?

- Смешно: век атомной энергии и жестяная «буржуйка».

- Пожалуй, смешно. Товарищ Плюев, договоритесь о срочной выгрузке «Дона». Вы, товарищ Худояров, немедленно выпишите круглого леса, сколько надо, и организуйте распиловку его на дрова. Выпишите также тес и в каждой палатке настелите пол. Остальной лес, товарищ Плюев, отдайте Федору Ивановичу. А вы, Николай Иванович, помогите товарищу Худоярову утеплить палатки.

- Будет сделано.

В палатку вошли Байрамов и секретарь обкома партии Орлов. В это время вспыхнула красная лампочка радиотелефона.

Трофимов повернул регулятор:

- Ледяной остров слушает.

- Говорит Управление метеослужбы, - раздалось из репродуктора. - Завтра к утру ожидается сильный шторм; ветер северный, до двадцати пяти метров в секунду. Кто принял?

- Трофимов.

- Все ясно? Вопросов нет?

- Нет. - Трофимов выключил аппарат.

Поздоровавшись, Орлов и Байрамов прошли к столу.

Совещание было непродолжительным. По подсчетам Трофимова и Рассказова, для окончания изолировочных работ первой очереди требовалось еще несколько дней. Однако надвигавшийся шторм менял положение. Надо было что-то предпринять, чтобы ускорить все работы.

- Если бы людей побольше! - повернулся к Орлову Трофимов.

- Надо поговорить с коммунистами насчет работы в две смены подряд, - предложил Орлов.

- Воронин нам поможет, - сказал Байрамов.

Трофимов по радиотелефону соединился с Ворониным.

- Что случилось, Алексей Петрович? - услышали все приглушенный голос Воронина.

- Шторм надвигается. Ледяной массив мы наморозили, а вот закончить своими силами изоляционные работы не успеем. Нужны люди.

- Сколько?

- Чем больше, тем лучше. Хотя бы две-три тысячи.

- Ты что, шутишь, Алексей Петрович?! Не могу столько.

- Иван Николаевич, Орлов говорит, - вмешался в разговор секретарь обкома, - не скупись. Попроси коммунистов поработать две смены подряд. Не откажутся, только объясни им все как следует.

- Маловато у нас цемента, - продолжал Трофимов. - В пути или в порту под разгрузкой у тебя ничего нет?

- Сколько тонн надо?

- Тысяч десять-пятнадцать.

- У меня всего тринадцать тысяч, из них пять тысяч в порту ожидают разгрузки, а остальной цемент еще в море.

- Прошу тебя, Иван Николаевич, не разгружай, направь сюда. И то, что в пути, переадресуй.

- Да вы же меня зарежете! С чем я сам останусь?

- Давай, давай, Иван Николаевич, - снова придвинул к себе микрофон Орлов. - Да сам сюда прилетай. От каждого треста людей пусть возглавляют сами управляющие или главные инженеры.

И борьба со стихией началась.

Самолеты непрерывно высаживали все новые и новые группы людей, которые тут же с забетонированного участка, приспособленного под аэродром, отправлялись на работу. К ночи прибыли воинские части, моряки.

С высоты полета Ледяной остров в эту ночь был похож на гигантский муравейник. В неровном свете прожекторов поток людей и машин перемещался все дальше и дальше на восток, к последнему участку свежего дымящегося льда. Грузовые машины непрерывно двигались от порта на восток и обратно.

Оставляя позади себя еще не совсем затвердевший бетон, на который устремлялись потоки гидромассы морского грунта, люди двигались на восток.

К утру, когда северный ветер усилился и стал порывистым, Байрамову позвонил Рассказов и сообщил, что цемент кончился.

- А много еще осталось чистого льда?

- Весь вновь намороженный вчера участок.

- Подожди минутку, Федор Иванович. - Байрамов сквозь шум штормующего моря и завывание ветра услышал со стороны порта басистые гудки. Откинув полотнище, служившее дверью в палатке, Байрамов увидел, как, зарываясь в пенистые волны, к створам порта подходили корабли.

- Будет цемент, Федор Иванович, через полчаса будет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

У Зарубина, не привыкшего к напряженному физическому труду, от усталости ныли спина, руки и ноги. Лежа с открытыми глазами под теплым шерстяным одеялом, он с удовольствием затянулся крепкой папиросой, вспоминая часы напряженного труда.

Сообщение о надвигающемся шторме застало его у бетонщиков. Перед этим он побывал в Ситцевом городке, посмотрел работу гудронщиков, побеседовал с трубопроводчиками и ждал окончания смены, чтобы поговорить с мастерами.

Но поговорить с ними ему так и не удалось. По окончании смены был объявлен митинг, который продолжался всего пять минут.

Открыл митинг Байрамов. Он сообщил о надвигающейся буре и о необходимости как можно скорее завершить изоляционные работы. Парторг сообщил решение партийного комитета о мобилизации всех коммунистов. Секретарь комсомольского комитета объявила о мобилизации комсомольцев.

- Я, товарищи, беспартийный, - сказал выступивший мастер Прохоров, - но считаю своим долгом последовать примеру коммунистов. Неужели мы допустим, чтобы наши труды пропали?

Прохорова поддержали:

- Не допустим!

- Все остаемся!

- Какой может быть разговор!

- Не будем терять времени!

- Идем работать…

Все резервные машины и механизмы были пущены в ход, но их все равно не хватало, и часть людей была поставлена на ручные работы. Зарубин попал в бригаду по укладке арматуры на лед. Обменяв у одного из рабочих свои сапоги из искусственной кожи на горные ботинки, он вооружился стальным крючком. Работа была простая, но утомительная. Надо было стаскивать с бетона рулоны стальной сетки на лед и расстилать их там. В напарники ему попался крепкий, расторопный юноша. Он ловко цеплял очередной рулон крюком и, словно не чувствуя тяжести, один тащил его к ледяному полю. Растаскивать арматуру по льду было легче - стальные сетки легко скользили по нему. Однако Зарубин, как ни старался, не поспевал за своим напарником. На льду у бетонной кромки то и дело накапливалось до десятка рулонов. Тогда рабочий сам принимался растаскивать и укладывать их на место.

- Отдохните немного, - сочувственно говорил он Зарубину, видя, как пот заливает его лицо.

- Ничего, это с непривычки, - виновато улыбался Зарубин.

К утру Зарубин совершенно измучился, и его все чаще и чаще тянуло посидеть, но было стыдно перед своим напарником.

- Ну как дела, Миша? - спросил рабочего подошедший мастер Прохоров.

Зарубин заметил, как его напарник что-то тихо сказал мастеру, кивнув головой в его сторону.

Мастер подошел к Зарубину:

- Ну как, товарищ корреспондент, здорово устали?

- Немного, - нерешительно сказал Зарубин.

- Идите отдохните. Что? Идите, идите. Вы работаете уже одиннадцатый час, а с непривычки это трудно. Вон там поставили новые палатки, вам дадут койку.

Как ни стыдно было признать свое поражение, но Зарубин вынужден был уйти. Он отказался от предложенного горячего завтрака, а лишь выпил стакан чаю.