И вот он сейчас лежит, ощущая во всем теле приятную истому.

Сон долго не шел к нему: сказывалось переутомление. Порывы ветра трепали палатку, в которой, кроме Зарубина, никого не было. Он прислушивался к тяжелому стону моря. Где-то рядом трещал трактор.

Наконец Зарубин задремал. Он не слышал, как качал завывать усилившийся порывистый ветер, как зашатались стойки палатки от неровного напора, воздуха. Однако спать пришлось недолго.

Сильный порыв ветра рванул полотнище палатки. Веревочные оттяжки потянули за собой обрезки труб, к которым они были привязаны. Хлопнуло натянутое полотно, палатка покачнулась и осела. Ветер забрался под ее приподнятый край, надул парусину и потащил по бетону. Пришлось встать и с попутным грузовиком отправиться в порт. Возле административной палатки он увидел Кириллову, Виктора Дубравина и Таню Березину. Одна мысль, что Таня увидит его нелепый наряд, привела его в смятение. Он повернул обратно, намереваясь укрыться за кузовом автомашины, но Кириллова заметила его. Сквозь шум шторма она крикнула:

- Павел Константинович, куда же вы? Вы хотели побывать на землесосах, а Виктор Николаевич как раз туда отправляется.

Зарубин, пряча за спиной сверток, подошел к Кирилловой, Дубравину и Березиной. Все посмотрели на него. Он стоял, неловко переступая с ноги на ногу и умоляюще глядя то на Таню, то на Ольгу.

- Что это ты от нас прячешь? - спросила Таня. - Ах, это твой купальный костюм. - Мне Ольга уже все рассказала. Дай сюда, я приведу его в порядок.

И Таня бесцеремонно отобрала у Зарубина сверток.

- Ну что же, Павел Константинович, пойдемте, - сказал Дубравин.

- У меня нет ни блокнота, ни карандаша.

Таня молча вынула из сумочки записную книжку и автоматическую ручку и протянула их все еще не оправившемуся от смущения журналисту.

Зарубин и Виктор Дубравин спустились по крутому трапу вниз и направились к причалу, у которого стоял небольшой подводный корабль. Над корпусом корабля, ближе к его носовой части, слегка выступала обтекаемой формы рубка. Входной люк, расположенный в задней части этой рубки, был открыт. С деревянных мостков Дубравин с журналистом перепрыгнули на корабль и спустились в открытый люк.

- А теперь мы пройдем вниз, в пассажирскую каюту, - и Дубравин открыл люк в наклонной задней стенке.

Помещение было сравнительно вместительным. В два ряда располагались мягкие диваны. Корреспондент насчитал тридцать шесть мест для сидения. Справа и слева через иллюминаторы с толстым стеклом была видна мутноватая вода, через которую проникал слабый дневной свет.

Приглушенно загудели электромоторы, и корабль слегка содрогнулся. Подводный автобус двинулся вперед. Мутноватые потоки воды, видимые через стекло иллюминаторов, уходили назад. Постепенно свет в иллюминаторе стал слабеть. «Опускаемся», - подумал Зарубин.

- Это корабль вашей конструкции?

- Да, мы создали этот автобус специально для обслуживания подводных промыслов. Товарищ старшина, - крикнул наверх Дубравин, - погасите свет в пассажирской каюте и включите боковые фары!

- С какой скоростью мы идем? -спросил Зарубин, глядя на быстро мелькавшие за стеклом иллюминаторов в свете боковых фар стайки рыб.

- Сейчас с небольшой. Километров десять-двенадцать в час. А вообще крейсерская скорость этого автобуса тридцать километров под водой и до пятидесяти на поверхности.

И как бы в ответ на слова Дубравина подводный автобус пошел быстрее. Проплывавших за бортом рыбок уже нельзя было различить. Они мелькали сплошными серебристыми полосками.

Старшина снова включил внутренний свет.

- Он один управляет кораблем? - Зарубин кивнул в сторону кабины старшины.

- Да.

- А кто же обслуживает дизели?

- Вы думаете, что, кроме электромоторов, ка автобусе есть двигатели внутреннего сгорания?

- Да.

- Нет. Мы обошлись одними электромоторами.

Зарубин вопросительно посмотрел на Дубравина.

- Видите ли, наши электротехники нашли способ аккумулировать огромные количества электроэнергии в небольших по размерам аккумуляторах. Например, на этом кораблике можно совершить кругосветное подводное путешествие без зарядки аккумуляторов…

- Подходим к первому землесосу, - раздался голос старшины в репродукторе.

- Подымемся туда. - Виктор Дубравин показал наверх.

Кабина управления была слабо освещена. Старшина, держа руки на рычагах управления, следил за экраном, на кото-ром было видно все, что находилось впереди судна. Зарубин с интересом всматривался в землесос, похожий на громадное чудовище с горбатой спиной. Было видно, как фреза землесоса вгрызалась в грунт. Медленно двигались гусеницы. Землесос постепенно увеличивался в размерах, занимая все большую и большую часть экрана.

Подводный автобус зашел с задней стороны землесоса и, медленно приблизившись к нему почти вплотную, опустился на его направляющие фермы.

Зарубин почувствовал легкий толчок: автобус своей носовой частью уперся в корпус землесоса.

- Есть, - сказал старшина.

- Сейчас мы соединимся с землесосом, - сказал Зарубину Дубравин.

Старшина переключил сначала один, затем второй рычаг и, когда на щитке зажглась зеленая лампочка, сказал:

- Готово.

Все трое спустились в пассажирскую каюту. Виктор Дубравин, пройдя в носовую часть, толкнул круглый люк, который плавно открылся. Вслед за Дубравиным Зарубин вошел в цилиндрический переходный тамбур, кончавшийся вторым люком. Под ногами было сыро: еще минуту назад здесь была вода. Дубравин потянул скобу люка. Вход в землесос был открыт.

В небольшом, темноватом от машин помещении землесоса ровно гудели электромоторы. Дубравина, Зарубина и сопровождавшего их старшину встретили два человека, одетые в чистые синие комбинезоны. Это был экипаж землесоса.

- Ну как, товарищ Дерябин, дела? - Дубравин протянул руку начальнику смены.

- Все в порядке, Виктор Николаевич. - Дерябин быстрым взглядом окинул Зарубина. - Грунт мягкий. Подаем в час пятьсот кубометров породы.

- А не закупорите трубопровод?

- Это исключено. Гидромассу хорошо перемешиваем, а вязкость держим не выше предела.

- Коля, скажи насчет обязательств, - подтолкнул Дерябина стоявший сзади рабочий.

- Что такое, товарищи?

- Неправильно организовано у нас соревнование, Виктор Николаевич.

Дерябин вытащил из кармана в несколько раз сложенную газету, развернул:

- Вот здесь объявлены условия соревнования экипажей землесосов. Вот видите, и заголовок дан: «За один миллион кубометров гидромассы в месяц».

- Ну и что же тут плохого? - спросил Дубравин.

- Как что! Допустим, наш землесос дает девятьсот тысяч, а соседний - миллион. Выходит, что они лучше работали. А если в наших девятистах тысячах чистой породы двести тысяч, а в их миллионе только сто тысяч, тогда как? Кто лучше работал? - Дерябин выжидательно посмотрел сначала на Дубравина, потом на Зарубина.

- Вот мы и предлагаем соревноваться не за миллион кубометров гидромассы, а за двести пятьдесят тысяч чистой породы, - сказал рабочий.

Дерябин подал Дубравину листок бумаги, сложенный вчетверо:

- Передайте, пожалуйста, в редакцию, пусть напечатают.

Виктор пробежал глазами по листку:

- Правильное предложение.

«Как он свободно здесь себя чувствует», - подумал Зарубин, наблюдая, как Дубравин, деловито осмотрев все механизмы, заглянул в вахтенный журнал. Сам о себе он этого сказать не мог. Сознание, что этот небольшой мирок находится под двухсотметровой толщей воды, угнетало его. Такое же чувство он испытал, когда впервые спустился в угольную шахту. Тогда ему казалось, что миллионы тонн породы, смяв крепление, безжалостно раздавят его. И сейчас он недоверчиво, со страхом смотрел на цилиндрические стенки корпуса землесоса.

Зарубин в душе обрадовался, когда Виктор Дубравин сказал ему: «Ну что ж, поехали дальше».

Один за другим объехали все землесосы северной стороны. В последнем землесосе, спущенном на дно только вчера, Дубравин задержался. Делались последние приготовления к пуску.