Где-то вверху бушевал шторм, здесь же, на глубине, было тихо. Зарубин все чаще посматривал на часы.

- Спешите? - Дубравин заметил нетерпение корреспондента. - Что же нам придумать? Отвезти вас обратно в порт?

- Не надо, Виктор Николаевич. Зачем же вам терять время!

- Знаете что? Сейчас половина третьего. В три вахта меняется. Закончим опробование, и я поеду на южную сторону, а вы оставайтесь здесь, ждите смены.

Зарубин остался. В ожидании подводного автобуса он разговорился с начальником смены Горячевым. Это был крепкий молодой Человек с копной рыжих волос. Комбинезона он не признавал: на нем была матросская тельняшка и брюки-клеш.

- Вы моряк? - спросил Зарубин.

- Да. Служил в подводном флоте, - с гордостью ответил Горячев.

- Ну, так вы в родной стихии!

- Да как вам сказать… Не совсем. Я люблю, как поется в песне: «Нынче - здесь, завтра - там», а тут вот сиди на месте, - сказал Горячев.

- Вася, подай вперед фрезу, фрезу! - вдруг крикнул он своему помощнику, сидевшему у пульта управления. - Разве не видишь, что насос подает одну воду? - и, обернувшись к Зарубину, сказал: - Это мой помощник, Вася Сыров. Хороший парень, но неопытный еще, первый день работает, да, кажется, еще и боится. Ничего, привыкнет. Я тоже труса праздновал, когда первый раз попал на подводную лодку.

Зарубин чуть было не признался, что и ему страшно, но Горячев встал и подошел к пульту управления.

- Вася, пусти-ка, - сказал он. - Вот видишь, ты подал фрезу вперед, а козырек карьера забыл обработать. Он может обрушиться и смять приемную трубу. Потом движения фрезы надо сочетать…

Тяжелый удар потряс землесос, заскрежетал металл по металлу. Погас свет. И сразу наступила мертвая тишина. Ни один двигатель не работал.

- Что это? - испуганным голосом спросил помощник Горячева.

- Спокойно, Вася. Не надо паники. Сейчас узнаем.

Горячев, стараясь быть спокойным, сказал:

- Принеси-ка мне, Вася, фонарик. Он там, в носовом отделении, под бушлатом.

- У меня есть спички. - Зарубин потряс коробкой.

- Отставить спички! Каждый лишний грамм кислорода нам может пригодиться.

- Я не нашел, Ваня, - тихо сказал вернувшийся Сыров.

- Эх ты! Ладно, я сам. Ты садись. - Горячев, найдя руками Сырова, усадил его рядом с Зарубиным.

Томительно тянулось время. Зарубин слышал, как в носовой части Горячев шаркал ногами, постукивал, по больше всего он слышал удары собственного сердца, которое, казалось, готово было выпрыгнуть.

- Страшно, - шепотом сказал Сыров.

- Чего это ты, Вася, вдруг испугался? - голос Горячева прозвучал где-то совсем рядом. - И я, брат, не нашел своего фонарика,

Горячев долго ходил по землесосу, ощупывая окружающие предметы, постукивая по ним чем-то металлическим. Потом, вернувшись к Зарубину и Сырову, он, усевшись, тихо сказал:

- Электролиния повреждена, аккумуляторы не работают, телефонная связь прервана, подачи воздуха нет. Аварийная гондола, кажется, в исправности, но воспользоваться ею мы не сможем. Наверху шторм, и если после первых же ударов о ледяную стену острова она не пойдет ко дну, то все равно нас превратит в отбивные котлеты. Потом нас трое, а она рассчитана только на двести килограммов. В тебе какой вес, Вася?

- Во мне? Шестьдесят шесть.

- А в вас, товарищ корреспондент?

- Шестьдесят четыре.

- Ну вот, видите, уже сто тридцать, да мне бог послал девяносто два килограмма. Итого: двести двадцать два.

- Значит, это конец, Ваня? - еле вымолвил Сыров.

- Зачем же гак мрачно смотреть на жизнь, Вася? Нас не оставят без помощи. Кроме того, есть еще одна возможность выбраться отсюда.

- Какая? - спросил Зарубин.

- Обычным путем, через переходный тамбур. В четыре часа к нам придет автобус, и мы поедем обедать.

- Но сейчас уже четверть пятого, - сказал Зарубин, посмотрев на светящийся циферблат часов.

- Да, пора бы уже, - в голосе Горячева Зарубин уловил тревогу. - А ну-ка тише. Вы ничего не слышите?

- Нет.

- И я ничего.

- Мне кажется, я слышу шум винтов. Да, совершенно верно… Слышите?

Сейчас Зарубин и Сыров слышали за стенкой еле уловимый шум, который постепенно усиливался.

- Значит, мы спасены! - радостно крикнул Сыров. - Правда, Ваня?

- Да, конечно, - неуверенно ответил Горячев, прислушиваясь.

Шум винтов то усиливался, то затихал, то был слышен справа, то слева, то спереди, то сзади, то над землесосом.

- Почему же он не соединяется с нами, Ваня? Почему?

- Не знаю, Вася. Значит, не может.

Наступила гнетущая тишина. Был слышен только затихающий шум винтов удаляющегося автобуса…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Сражение людей со стихией приближалось к концу. Лишь небольшой «пятачок» чистого льда сверкал на северо-восточной оконечности острова. Наступление на этот «пятачок» шло с трех сторон. Прохоров весело ободрял товарищей, стараясь перекричать шум бушующего моря и завывание ветра. Старый мастер поспевал всюду.

- Что здесь у вас случилось? - подбежал он к работающим на береговом участке.

- Арматуру не подвезли.

Оглянувшись на штабели рулонов металлических сеток, возле которых стоял трактор, мастер кинулся туда.

- Что такое? - спросил он у тракториста.

- Прокладку пробило.

- Эх, некстати! - огорчился мастер, оглядываясь по сторонам, словно ища помощи. - Сейчас…

- Что сейчас? - спросил тракторист.

Но Прохоров уже не слышал вопроса: он бежал к бульдозерам, стоявшим невдалеке.

- Ребята, выручите, - взмолился он, - перебросьте мне вон ту арматуру на лед, а то работа стоит.

- У нас не транспортные машины, - сказал черный от загара, похожий на цыгана юноша.

- Обращайтесь к бригадиру, - сказал другой.

- А где бригадир?

- Вон идет.

- Копылов ваш бригадир?

- Да.

Прохоров кинулся навстречу Копылову:

- Слушай, Борис, будь другом, выручи…

- Ты, Егор Егорович, я вижу, разучился здороваться.

- Извини, здравствуй! Слушай, дай мне одну машину арматуру перебросить вон туда.

- Не могу, Егор Егорович, сейчас Горячев звонил с семнадцатого землесоса. Начнут подавать грунт - только успевай поворачиваться.

- Ну, дай хоть одну машину на пару рейсов, а там я какой-нибудь выход найду.

- На пару рейсов, говоришь? Ну ладно.

- Вот спасибо!

- Костя! Иванцов!

- Я слушаю, - подбежал юноша, похожий на цыгана.

- Перевезешь Егору Егоровичу арматуру.

- Хорошо.

И через пять минут, взяв на буксир нагруженную тракторную тележку, Иванцов на полной скорости ехал к кромке бетонного поля.

- Костя, на лед не съезжай! - крикнул Иванцову тракторист, оставшийся у неисправного трактора.

Но Иванцов не расслышал предупреждения. Когда он подъехал к кромке бетона, Прохоров ему показал на лед:

- Давай прямо туда.

И Иванцов, не сбавляя скорости, помчался по льду. Лихо развернувшись, он собирался спрыгнуть на лед, но заметил, что бульдозер вместе с тяжело нагруженной тележкой боком с прежней скоростью продолжал скользить на ребристых гусеницах к крутому берегу. Иванцов растерялся. А когда он сообразил, что надо делать, было уже поздно. Тележка, докатившаяся первой до крутого спуска, потянула за собой бульдозер. Костя еле успел спрыгнуть на лед. Из-за шума волн, с грохотом разбивавшихся о крутой берег острова, он не услышал всплеска от упавшей машины.

Поднявшись со льда и чувствуя на себе взгляды десятков людей, Иванцов с виноватым видом побрел к себе. Он -нашел Копылова в палатке. Бригадир, надрываясь, кричал в телефонную трубку:

- Семнадцатый, семнадцатый! Горячев! Товарищ Горячев!..

Заметив Иванцова, Копылов спросил:

- Ты что, уже приехал?

- Нет… Я… я утопил его.

- Кого?!

- Бульдозер.

- Какой бульдозер?

- Свой, вместе с тележкой… Сорвался с берега и прямо в море.

Лицо Копылова вдруг вытянулось. Он опустил руку с телефонной трубкой и изменившимся голосом сказал: