- А кто же заменит вас?
- Не знаю… - безразлично сказала Кириллова. - Может, Березина, может, Ахундов.
- А больше ничего не случилось, Ольга Петровна? - Байрамов недоверчиво посмотрел на Ольгу.
Кириллова посмотрела в пластмассовый прозрачный квадрат палатки, служивший окном, и ничего не ответила.
- Конечно, - снова заговорил управляющий, - причина очень серьезная. Но зачем же уезжать совсем? Возьмите отпуск или привезите мать сюда. Она в Москве?
Вспыхнула красная лампочка переговорного аппарата. Байрамов включил репродуктор.
- Али Гасанович, извините, Кириллова не у вас? Говорит Ахундов.
- Нет, - солгал Байрамов. - А что случилось, Ашурбек?
- Изоляция на северном откосе обрушилась на дно.
- Большой участок? - встревожился Байрамов.
- Метров двести. Там, где вчера не успели намыть грунт. Мы тут кое-что придумали, да хотели посоветоваться с Ольгой Петровной.
- Решайте сами. Ольга Петровна не сможет у вас быть. Она уезжает. - Байрамов выключил аппарат.
- Вот так, Ольга Петровна. - Байрамов перевернул заявление написанной стороной к столу. - Берите отпуск, а там видно будет.
Ольга хотела сказать, что остается, но, вспомнив, что произошло на аэродроме, проговорила:
- Хорошо.
Байрамов встал, подошел к Кирилловой и по-отечески сказал:
- Ничего, не убивайтесь. Все будет хорошо. Мать ваша поправится. Вы вернетесь вместе с ней, и мы будем намораживать новый остров. Договорились, Ольга Петровна?
- Да, - почти неслышно прошептала она.
- Значит, с сегодняшнего дня, - услышала Ольга слова управляющего.
Когда Трофимов днем вернулся на Ледяной остров, Кирилловой уже не было.
Сидя в самолете, она в сотый раз спрашивала себя: «Куда я еду и зачем?» «Неважно куда и зачем, - отвечало ей второе «я», - только бы подальше от Приморска и Ледяного острова», «Как я буду жить, не видя его, не слыша его голос?›-с невыразимой тоской вспомнила Ольга о Трофимове. «Но ведь то, что я сейчас делаю, - это же бегство, позорное бегство», - мучилась Ольга, думая о товарищах, которые, забыв о сне, сражались со стихией.
Самолет шел на посадку. «Нет, так нельзя», - подумала она, всматриваясь в знакомые очертания Московского аэропорта.
Выйдя из самолета, Ольга решительно направилась к кассе. Незнакомый молодой человек, прилетевший из Приморска вместе с ней, еле поспевал за Ольгой, неся ее чемоданчик.
- Приморск. Один билет. - Ольга сунула в окошечко деньги.
- Не опоздайте, барышня, самолет уходит через пять минут, - улыбнулась ей старушка-кассир.
Скомкав сдачу, Ольга сунула ее в сумочку и повернулась к случайному спутнику.
- Спасибо, - она взяла из его рук чемоданчик и, не оглядываясь, пошла разыскивать самолет, отправлявшийся в Приморск.
- Вот чудачка! - сказал молодой человек, проводив Ольгу удивленным взглядом.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
- Я вам завидую, Виктор Николаевич, что вы сейчас отправляетесь на Ледяной остров, - сказал Сорокин, склонившись над эскизом пневматического вибратора.
- Почему?
- Там идет сражение, от которого, возможно, зависит судьба нашего треста.
- Вы преувеличиваете. Судьба «Морнефти» уже решена, и ничто и никто не может сделать нашу работу бесполезной.
Сорокин ничего не ответил. Виктор Дубравин, надев морскую фуражку и перекинув через руку легкий плащ, обернулся к Сорокину:
- На Ледяном острове идет сражение не за судьбу «Морнефти», а за выигрыш времени. Но этот выигрыш ничего нам не даст, если мы задержим проект «ПБУ-8». И если бы не эти новые подводные землесосы, которые сегодня надо пустить во что бы то ни стало, то я никуда бы не поехал.
- Ну что, Илья Тимофеевич, прослушали лекцию о том, что дважды два четыре, а не пять? - съязвил оказавшийся в комнате Родионов, когда Дубравин вышел.
- Да, но Виктор Николаевич прав.
- Конечно, он всегда прав, - ехидно бросил Родионов. - Не люблю я его поучающего тона.
- Александр Емельянович, ваша группа задерживает всю работу, - сказал вошедший в комнату Комолов.
- У меня срок завтра.
- У других тоже, но они закончили досрочно. Вы, кажется, тоже такое обязательство брали.
Комолов взял с полки чертеж и вышел.
- Старый дурак! - вслед ему процедил сквозь зубы Родионов.
Сорокин давно знал о неприязни Родионова к Комолову. И однажды, будучи свидетелем одного неприятного разговора между ними, как ни в чем не бывало обратился к Родионову:
- Александр Емельянович, вы что сегодня вечером делаете?
- Еще не знаю. А что?
- Ну вот и хорошо. Зайдемте в ресторан. Посидим часок-другой.
Родионов удивленно поднял брови.
- Что, не хотите?
- Нет, почему же,-ответил Родионов, а сам подумал: «Сорокин, и вдруг ресторан. А впрочем, неплохо было бы этого дурня привлечь на свою сторону. Я-то думал, он святоша».
Так началась дружба этих двух людей. Все видели ее благотворное влияние на Родионова. Его реже видели пьяным, он много работал. Проект его «скелетной» группы хотя и не получил премии на конкурсе, однако жюри отметило в своем решении целесообразность доработки проекта и возможного использования его для разработки одиночных морских месторождений. И теперь «скелетная» группа вновь вернулась к своему проекту. Большую помощь группе Родионова оказывал Сорокин. Он с увлечением работал над деталями проекта, заражая товарищей своей деловитостью.
Когда проект в основном был готов, он был рассмотрен техническим совещанием, созванным Трофимовым. Докладывал Родионов. Оригинально и разумно был решен вопрос облегчения стальной трехсотпятидесятиметровой каркасной башни. Несколько выше центра тяжести башни был расположен пустотелый тонкостенный сфероид. Верхняя, меньшая часть башни опиралась на него, а нижняя оказывалась как бы подвешенной. Башня заканчивалась площадкой, на которой должно было находиться необходимое оборудование для бурения и эксплуатации нефтяных скважин и жилые помещения для людей.
В зависимости от того, в какой мере сфероид заполнялся воздухом, башня могла либо плавать, либо опираться своими стальными башмаками на морское дно.
Не решен был вопрос лишь о монтаже башни. Собирать башню в порту или закрытой бухте из-за мелководности было нельзя. Для этого нужна была минимум двухсотметровая глубина. Таких глубоких, закрытых от штормов бухт ни в Приморске, ни вблизи его не было.
- Есть такое место, - сказала Березина.
- Где? Что вы имеете в виду?
- Порт Ледяного острова.
- Александр Емельянович, а зачем вы хотите бурить обязательно с башни, когда у нас есть самоходная буровая «ПБУ-8»? Пусть башня служит базой.
Одна за другой вносились поправки в проект «скелетной» группы. Вместо подводного нефтепровода для перекачки нефти Виктор Дубравин предложил установить подводные резервуары-ловушки, откуда нефть под напором столба морской воды будет самотеком поступать к танкерам и нефтеналивным баржам.
После изготовления рабочих чертежей подводной буровой «ПБУ-8» в доработку проекта Родионова включились почти все инженеры проектного отдела. Вскоре работа была закончена и проект утвержден. Решено было с согласия министерства начать разработку одиночного крупного месторождения, расположенного на большой глубине в ста километрах к востоку от Ледяного острова.
Однажды поздно вечером Трофимову, задержавшемуся в управлении, позвонил Винокуров и попросил немедленно приехать.
Проходя через вестибюль первого этажа управления треста, Алексей Петрович увидел Родионова, который нес сверток с чертежами. Делая вид, что он не замечает Трофимова, Родионов, не повернув в его сторону головы, вышел. Алексей Петрович, постояв минутку в вестибюле, направился к выходу. На улице было пустынно и тихо. Трофимов оглянулся на здание управления треста. Светились только окна кабинета профессора Дубравина да одно окно в нижнем этаже. «Должно быть, Виктор Николаевич вернулся с Ледяного острова, - подумал Трофимов. - Нет, его окно рядом». Алексей Петрович подошел ближе и через просвет в неплотно задернутой шторе увидел Сорокина, склонившеюся над чертежной доской. «Работяга этот Илья, только со странностями», - впервые мысленно сказал себе Алексей Петрович, вспомнив разговор с Ольгой в Москве после конкурса.