- Хотите, товарищи, я расскажу, как однажды я со своей геологической партией встречал Новый год?
Все знали умение Королева в часы досуга развлечь слушателей веселым рассказом. Чтобы лучше слышать рассказ, все сели вокруг Григория Ивановича.
- Было это лет десять назад, - начал геолог. - Отряд, который я возглавлял, работал в Якутии, на реке Вилюй. С выездом в тайгу мы запоздали и до наступления зимы работу завершить не успели. Откладывать геологическую съемку до следующего лета не хотелось, и когда мы закончили работу, стояла уже зима. Чтобы выбраться из тайги, надо было ждать, когда снег станет твердым и откроется оленный путь. В ожидании оленей нас и застал Новый год. Обязанности повара в отряде по совместительству исполнял плотник и мастер на все руки Степан. Завезенные продукты были на исходе, но это нас не особенно беспокоило. Мы промышляли охотой и сумели заготовить достаточно зайчатины. Днем 31 декабря Степан сварил из заячьего мяса большой бачок борща и зажарил крупного сига.
Пока он занимался своей кулинарией, мы перед входом в бревенчатое зимовье поставили и нарядили чем могли большую елку.
Праздник начался часов в десять вечера проводами старого года. Для начала Степан поставил на общий стол несколько банок консервированной колбасы. Понятно, было чем и запить - не сухую же колбасу есть. Когда подошло время встречать Новый год, от колбасы осталось одно воспоминание.
«Неси твоего сига», - попросил я Степана. Он направился к небольшой пристройке, служившей кух-ней, но то ли керосиновая коптилка плохо светила, то ли ноги от дневной усталости заплетались, только он, возвращаясь из кухни, споткнулся о порог и аккуратно уложенные на сковороде куски рыбы оказались на полу в свежей стружке и опилках, которые он не успел убрать, когда мастерил импровизированный стол. Растерянно стоял он над пропавшей, как ему казалось, рыбой, не зная, что предпринять.
«Собирай, а то не успеем!» - крикнул кто-то. И Степан, не раздумывая, сгреб куски рыбы с опилками и стружками на сковороду и поставил ее на стол. Ничего, выпили по очередной и съели. И знаете, очень даже вкусно было. Что ты смеешься, Вера? Опилки вполне съедобная вещь, не хуже твоих блинчиков с икрой. Рыба только распалила наш аппетит. Пришлось командировать Степана за борщом. Но на этот раз нам еще больше не повезло. В поисках борща он бродил в темной кухне. Нам было слышно, как гремели падающие предметы. Наконец он добрался до угла, где на полу стоял бачок, и наступил на него. Крышка, вывернувшись, полетела на пол, а валенок Степана погрузился в борщ. То, что осталось в бачке, он поставил перед нами. Ничего, опять съели. Только снова не наелись, а у Степана больше ничего не было.
Решили из мороженой зайчатины приготовить строганину. Но заяц - не олень, костляв, и строгать у него было нечего.
«Давай руби, - крикнул кто-то Степану, - будем есть рубанину!»
Утром, чтобы не тратить много времени на приготовление завтрака, решили закусить «рубаниной». Тут я вспомнил, что в снегу, на крыше зимовья, где хранились заячьи тушки, лежит случайно закинутый туда ободранный одичавший кот, попавший в заячью петлю. Я предупредил об этом Степана.
Степан долго не возвращался с улицы. Наконец, растерянный, он появился в дверях с двумя зайцами в руках. Остановившись у порога, он стал шарить взглядом по полу.
«Что случилось, Степан?» - спросил я его.
«Григорий Иванович, никакого кота больше там нет», - виновато улыбнулся Степан, глядя на валявшийся у его ног кошачий хвост - все, что осталось от новогоднего пиршества.
Григорий Иванович замолчал, глядя в сгущающихся сумерках на хохотавших товарищей и улыбаясь в свои рыжеватые усы.
- Григорий Иванович, сознайтесь, это вы сейчас придумали насчет кошки и про валенок? - спросила Вера Югова. - Я по вашим глазам вижу.
- Возможно, - улыбнулся Королев. - Только дай ты раз в жизни человеку соврать.
В это время из облаков вынырнул вертолет и в сгущающихся сумерках яркий сноп света осветил разведчиков. А еще через минуту по веревочной лестнице, спущенной с вертолета, на островок, в объятия товарищей, спустились Трофимов и Ветров.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Дойдя до бульвара, Ольга устало опустилась на скамейку. Оглянулась. Подъезд дома, в котором она жила, был совсем рядом. «До чего ж я еще слаба!» - подумала она. Мимо нее торопливо шли люди, спеша по своим делам. «Как бы мне не опоздать», - подумала Ольга и посмотрела на часы: было без четверти девять. Прежде четверти часа хватило бы на то, чтобы путь из дому до лаборатории пройти дважды. А сейчас совсем другое дело. Сильная слабость делала отяжелевшие ноги непослушными. Ольга встала.
После болезни ей все казалось обновленным: и зелень деревьев, и приятно хрустевший под ногами белый ракушечник на аллеях бульвара, и серо-голубое море, и лазурное небо, и свежий пьянящий воздух, согретый утренним солнцем. Какая-то непонятная, неосознанная радость охватила ее всю, и хотелось не идти шагом, а бежать вприпрыжку, но сил еще не было, приходилось то и дело отдыхать на скамеечках.
Вот и лаборатория. Ольга, преодолевая слабость, почти вбежала в широкий светлый вестибюль. С волнением вошла она в свой кабинет, в котором не была так давно. Здесь все было по прежнему.
Не успела Ольга осмотреться, как в комнату влетела радостная Таня Березина.
- Что тут у нас нового, Таня? - спросила Ольга, высвобождаясь из бурных, но нежных объятий подруги.
Торопясь рассказать обо всем, что произошло в отсутствие Ольги, Таня не успевала за своими мыслями и говорила отдельными, мало связанными между собой фразами и сыпала ими, как горохом, перескакивая с одной темы на другую. Ольга знала эту слабость Тани и потому не перебивала ее.
- Ой, как трудно было без тебя, Ольга, - быстро говорила Таня. - Алексей Петрович дал нам новое задание… А ты, Ольга, похудела и побледнела. Только тебе это тоже идет. Ты еще красивей стала… А где же твои косы? Отрезали в больнице? Ой, как жалко… - Таня замолчала, рассматривая улыбающуюся подругу. Потом снова заговорила: - Ну так вот, это новое задание… Но ты же знаешь, что я химик. А тут эти коэффициенты теплопроводности и все такое. Чистая физика. Хорошо еще, Алексей Петрович помогает. А то бы нам самим ничего не сделать. Бассейн построили, теперь в нем работаем, лед делаем. А какое помещение построили! Сейчас оттуда не выходим. Даже прическу сделать нет времени.-Таня поправила рукой свои прекрасно уложенные каштановые локоны. - А в театре новая опера идет… Катя Иванова электронный газоанализатор разбила. А вчера с мостков в бассейн Сорокин свалился, прямо в ледяную воду. Было так смешно, когда он вылезал. А Алексей Петрович очень испугался… он ведь недавно перенес воспаление легких…
- Кто? Алексей Петрович? - с тревогой спросила Кириллова.
- Да нет, этот Сорокин. Знаешь? Противный такой,- хохоча, говорила Таня.-Целую мензурку спирта у меня выпил, все боялся заболеть. Марфа Ивановна костюм ему сушила, а он в ее Халате сидел. Вот была умора! Ты бы только посмотрела!
Слушая сбивчивый, бессвязный рассказ Тани, Ольга чуть сама не расхохоталась, но, подавив в себе это желание, лишь сдержанно улыбнулась.
- Постой, Танюша, Я ничего не понимаю. О каком ты новом задании говоришь? Какая физика, какой бассейн, какое новое помещение, какой лед, и что вы вообще тут делаете? Расскажи толком, да не торопись.
- Ну вот, видишь, Ольга, какой плохой из меня докладчик. Мне так хочется рассказать тебе все-все, и ничего не получается. Пойдем, я тебе лучше все покажу.
- Хорошо. Показывай. - Ольга встала,
- Сначала к палеонтологам. У нас это сейчас самый отстающий участок.
Задребезжал телефон.
- Танюша, здравствуй! - услышала Ольга мужской голос.
- Нет, это Кириллова.
Звонивший умолк. В трубке слышно было только его сдержанное дыхание. Ольга догадалась, что человек смутился. Ей показалось, что человек, находящийся на другом конце провода, кладет на рычаг трубку. Но он, очевидно, преодолев смущение, извинился, поздоровался с Ольгой, спросил о ее здоровье. Это был Зарубин.