— Я и об этом тоже думал. Догадок было много. Но он друг мне… Я хотел верить ему. Сначала, даже, предположил, что он клад без меня нашёл…

— Серёжа, какой к чёрту клад?! Что ты как маленький!? — она гневно жестикулировала и в глазах её стояли слёзы, — Разве будут человека убивать из-за какого-то дурацкого клада, который вы себе в детстве напридумывали?!

Оля расплакалась, и я обнял её за плечи, прижимая к себе.

— Боже, старика-то за что? — причитала она, — И где он теперь, Вова этот твой?

— Понятия не имею… С ним сегодня вообще история вышла странная. Я нырял с аквалангами, а когда всплыл, понял, что Вовки нет нигде. Искал его, но всё без толку. Тут, как раз, ты позвонила, и я к тебе поехал. Теперь ещё и за него волнуюсь. Нужно ехать обратно, мало ли что там.

Выгрузив купленные продукты из багажника, и перенеся их в кухню, я собрался в обратный путь, но Оля настаивала на том, чтобы ехать со мной. Она решительно хотела пообщаться с Вовкой и я, чувствуя за собой чудовищную вину, просто не мог ей в этом отказать. Усаживаясь во внедорожник, мы услышали доносящиеся вслед обозлённые голоса соседских старушек:

— О! Деда не успела схоронить, а вже с хахалем кудысь намылилась!

Вечерело. Мы ехали молча. Оля, отвернувшись к ветровому стеклу, откинула голову назад и закрыла глаза, а я никак не мог отвести глаз от её изумительного профиля.

Выехав на трассу, и развернув машину в южном направлении, вдавил педаль акселератора в пол, однако выехав за пределы посёлка, вновь заметил в сумерках припаркованную «девятку» гаишников. В свете фар мелькнул полосатый жезл, предписывая мне остановиться у обочины.

— Чёрт! — не сдержав, эмоций процедил я сквозь зубы, останавливаясь, — Тебя только нам не хватало!

Я опустил стекло. Круглое, красное лицо инспектора бесцеремонно заглянуло внутрь салона, заставляя меня отшатнуться сторону.

— Старший инспектор Гуляйло, — представился краснолицый, и добавил стандартную фразу — Документы, пожалуйста.

Я, молча, передал ему свои права и Вовкин техпаспорт. Тот, буркнул:

— Попрошу вас выйти из машины, — и не дожидаясь моей реакции направился с документами в руках в сторону своего автомобиля.

Нарываться на неприятности, на чужой машине, не хотелось. К тому же, он видел, как сильно я превышал скорость, когда нёсся сюда. Я вышел. Тот обернулся и вежливо пригласил присесть на пассажирское сиденье «девятки». Я предусмотрительно нащупал в кармане несколько купюр и выполнил его просьбу, прекрасно понимая, с какой целью тот меня пригласил. За рулём сидел напарник, что-то очень увлечённо рассматривающий под собственным ногтем. Старший инспектор, тем временем, достал мобильник и принялся куда-то звонить.

— Что же вы, Сергей Владимирович, правила-то нарушаете? — спросил второй гаишник.

— Виноват, — говорю, — торопился очень. Готов искупить! — и протягиваю довольно внушительную сумму. Даже сам удивился, насколько внушительную! Я почему-то был уверен, что в кармане лежит не так много денег. Однако, не смотря на это, реакция инспектора была просто космическая, если не сказать хуже:

— Вы взятку мне предлагаете?

Я даже не понял смысла слов товарища слева, настолько они были невероятными в сложившейся ситуации! Неужели мало?

— Ну, что вы! — говорю, пряча деньги обратно в карман, — Нет, конечно! Просто в руке держал. Составляйте, пожалуйста, протокол, я штраф оплачу.

— Штраф? — продолжал себя странно вести мой собеседник, рассматривая ноготь.

— Ну, да. Вы меня задерживаете, между прочим. Я нарушил, вы наказывайте. В чём проблема? Только давайте, пожалуйста, поскорее — я очень тороплюсь.

Сзади, светя фарами, подъехал и припарковался какой-то автомобиль.

— Вы ведёте себя неадекватно, Сергей Владимирович, — как-то протяжно пропел тот.

— Интересно, в чём же выражается…

И тут у меня внутри всё похолодело! Документы всё это время находились у старшего инспектора, который вышагивал снаружи, а его напарник, сидевший с самого начала в машине, уже дважды обратился ко мне по имени и отчеству! Я рванул ручку двери, и выпрыгнул из машины, но тут же был свален на землю крепким ударом в затылок.

Глава 28. Птицеферма

Видимо, оглушили крепко, потому что сознание вернулось уже после того, как меня оттащили в сторону. Открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. Жуткая головная боль мешала рационально мыслить. Я сидел на земле, прислонившись спиной к колесу какого-то автомобиля. Передо мной, на корточках восседал человек в камуфляже, лица которого я никак не мог рассмотреть в тусклом свете сумерек.

— Ну, здравствуй, земляк, — услышал я знакомый хриплый голос Михалыча, — Как говорится, вот и свиделись. Как ты?

— Тебе бы так… — проскрежетал я, — Где Оля?

— Да в машине сидит твоя Оля, что с нею станется? Пока ты себя ведёшь хорошо, мы тоже не балуемся. И Вова твой у нас. Сейчас мы к нему и поедем, а то заждался тебя друг твой, совсем без настроения.

Он поднялся на ноги и скомандовал:

— Грузи его ко мне назад, сам — рядом садись. Ты в «Тойоту». Бабу пока не трогай.

Меня подхватили под руки и затолкали в «УАЗ». Рядом уселся самый высокий из четвёрки. Михалыч вёл машину.

— Ты, Серёжа, главное не рыпайся и всё будет хорошо. Мы люди деловые и плохо делать никому не хотим. Каюсь, друга твоего мои мальцы слегка помяли, но ты, как и я, тоже деловой человек — не спорь, я вижу — должен понимать, что просто так, ни за что, с людей не спрашивают. Вова много моих денег себе взял, а это не есть хорошо. За такое я мог бы и убить Вову, понимаешь? Но только интереса мне от этого никакого нет. Да и не зверь я, Серёжа, чтобы так вот просто человека взять и как свинью прирезать. Я просто хочу вернуть себе то, что мне должен твой друг. Своё вернуть, понимаешь?

Он говорил медленно и очень спокойно, как с ребёнком, как психиатр говорит с пациентом. От этого его речь звучала ещё более внушительно и убедительно. Мне в ответ говорить ничего не хотелось — раскалывалась голова, сильно тошнило, но я собрался и с трудом выдавил:

— Сколько он должен?

— А вот это уже совсем другой разговор, земляк! Сразу узнаю делового человека! — оживился Михалыч, оглядываясь на меня через плечо, — Я бы, клянусь, сказал тебе, сколько он должен, да, боюсь, что это всё равно ничего не изменит. Понимаешь? Ты просто поверь, что много. Ну, как много? Ну, очень много! Вот представь себе очень много денег! Огромную такую кучу! Представил, Серёж? Так вот, Вова мне должен на много больше. Понимаешь?

— Может, хватит со мной как с дебилом говорить и скажешь, наконец, куда мы едем и что тебе от меня нужно?

— Ты не дебил, Серёжа, и я это прекрасно знаю — задумчиво проговорил Михалыч, — Только с чего ты взял, что мне от тебя вообще что-то нужно? Я же тебе говорю, что мне всего-то и надо — вернуть мои деньги. У тебя их нет, значит лично от тебя мне ничего не нужно.

— Нами будешь его шантажировать? — усмехнулся я.

— Ну, зачем же так грубо-то? Я никого не шантажирую. Вова сам попросил тебя найти, поговорить он с тобой захотел. Вот мы тебя и пригласили, вот и едем к нему в гости. Хотя, если честно, мы тебя при любых раскладах нашли бы.

Долго петляя полями, мы, наконец, приехали к каким-то заброшенным одноэтажным баракам. Судя по большому количеству птичьих перьев и помёта, перемешанных с весенней грязью, это была старая птицеферма. Из «Тойоты» вышла Оля. Она испуганно оглядывалась по сторонам, возможно, пытаясь найти в темноте меня. Подталкивая её в спину, следом шёл Генчик, с двустволкой на плече.

— Оля! — позвал я.

Она обернулась в мою сторону и закричала:

— Это они, Серёжа! Это они дедушку убили!

Генчик в один момент снял ружьё с плеча и с размаху ударил её прикладом в живот. Оля согнулась пополам и присела на корточки. Я сорвался с места и рванул к ней. Генчик тут же направил на меня ствол:

— Стой, сука, убью в раз! — завизжал он.