Нужно обладать ловкостью, чтобы отвести ребенка в детский сад утром. Напротив здания припаркована машина копов, также они будут перед детским садом. Но между ними надо пройти хоть и небольшое, но расстояние, а в нашей ситуации, это как гребаная игра в Джуманджи.

Бросайте кубик и надейтесь, что откуда ни возьмись не выскочат дикие животные.

Вчера нам повезло, но сегодня не очень. В квартале от школы кто-то зовет меня по имени и бежит к нам, пытаясь заставить остановиться.

Игнорирую его и продолжаю идти.

— Папа, этот мужчина говорит с тобой, — произносит Мэдди.

— Знаю, — отвечаю. — Притворись, что он не здесь.

— Как будто он невидимка? — спрашивает. — Как Бризо?

— Именно так, — отвечаю. — Неважно, что он говорит или делает, веди себя так, будто ничего нет.

— Я могу, — кивает Мэдди. — И раз я теперь снежинка, у меня даже нет ушек. Я ничего не слышу.

— Умница!

Парень пытается. Почти выпрыгивает из штанов.

Больше чем один раз я хочу вспылить и ударить его за то, что он произносит своим грязным ртом прямо перед моей дочерью. Ты снова пьешь? Все еще нюхаешь? Почему напал на репортера? Ты зол, что мир узнал твой маленький грязный секрет? Милый ребенок, почему ты пытаешься ее спрятать? Ты стыдишься ее матери или что-то подобное?

Останавливаюсь перед садом и говорю Мэдисон:

— Иди внутрь.

Пытаюсь выпустить ее руку, но она не дает, крепче сжимая, и тянет меня за собой:

— Нет, ты тоже должен зайти.

— Я должен зайти внутрь?

— Да.

— Зачем?

— Потому что, — отвечает Мэдди, потянув изо всех сил, чтобы я сдвинулся с места. Соглашаюсь следовать за ней, позволяя вести меня в класс.

— Разве я не должен расписаться о присутствии или что-то подобное? — спрашиваю. — Показать документы? Они же не разрешают взрослым просто так разгуливать по коридору?

— Не знаю, — отвечает, пожав плечом.

— Ну, это все проясняет...

Мэдди заводит меня в классную комнату, останавливаясь в проходе.

— Та-да!

Смотрю на нее в замешательстве, когда все присутствующие смотрят на нас.

— Это урок профориентации?

— Нет, глупыш, — поясняет. — «Покажи и расскажи».

— Что?

— Мы можем приносить любимые вещи, чтобы показать друг другу, — объясняет мне Мэдди принцип «Покажи и расскажи», как будто думает, что я не понимаю. — Но ничего дорогого, потому что могут украсть, но я за тебя ничего не платила.

— Ты привела меня на «Покажи и расскажи»? — спрашиваю недоверчиво. — Я думал, ты понесешь Бризо.

Как только произношу эти слова, меня осеняет.

Она привела меня в качестве Бризо.

— Ага, — подтверждает Мэдди. — Миссис Эплтон, можно мне начать наше занятие «Покажи и расскажи» сейчас? Потому что я не могу держать его в рюкзаке до обеда.

Кажется, учительница понятия не имеет, что сказать, поэтому просто машет рукой, давая разрешение. Звенит звонок, и Мэдисон толкает меня в центр комнаты.

— Это мой папочка, но он не просто мой папа. Также он Бризо. Настоящий Бризо!

Раздаются ахи и охи, но мальчонка за последней партой хмурится.

— Он не похож на Бризо.

— Это он, — говорит Мэдди, прежде чем смотрит на меня. — Правда, папочка?

Поговорим о неловком.

— Правда.

Учительница прочищает горло.

— Вопросы можно будет задать после, ребята. В процессе презентации — нет.

Смотрю на женщину недоверчиво.

— Вопросы?

Она кивает, слегка удивленная.

— Во-первых, у меня появился мой папочка... Я не знаю когда, — начинает Мэдди, хмурясь, пока думает об этом. Полагаю, я не вписываюсь в формат. — Когда я была младенцем, думаю, но не знала о нем до того, как мне исполнилось пять. И, эм, думаю, моя мама подарила мне его.

Учительница очень сильно старается не рассмеяться.

— Во-вторых, он был создан его мамой и папой, но я их не знаю, — продолжает Мэдисон. — И, в-третьих, он мой любимый, потому что он мой папочка. И потому что он Бризо. Поэтому спасибо за внимание и можете поднять руки, если есть вопросы.

Поднимается слишком много рук, в том числе и помощницы воспитателя в углу комнаты. Мэдисон сияет, излучая радость от того, что находится в центре внимания.

— Можно мне стул? У меня такое чувство, что я задержусь у вас.

После того как усаживаю свою задницу, сыпятся вопросы. Бризо, правда, реальный? Он может стать невидимым? Когда он стал Бризо? Почему он не похож на него? Мэдисон изо всех сил отвечает на них, но иногда я встреваю, чтобы уточнить, что на самом деле я не супергерой.

— Но ты настоящий супергерой? — спрашивает мальчонка.

Мэдисон смотрит на меня выжидающе, уступая мне право ответить, но я не знаю, что сказать. Не собираюсь разбивать фантазии в полной комнате детсадовцев. За мной и так следят папарацци, не хватает еще разгневанных мамаш.

— На самом деле герои реальны, — говорит помощник воспитателя. — Недавно мистер Каннинг спас молодую девушку от попадания под колеса автомобиля.

Снова раздаются ахи и охи, наряду с ого.

— Не такое уж большое дело, — говорю, смотря на свое запястье. — Просто так вышло, что я оказался рядом.

Миссис Эплтон встревает:

— Мне не нравится мысль вас прерывать, но нужно начать занятия.

Похоже, я единственный, кто этим не разочарован. Учительница благодарит меня, я обнимаю Мэдди, затем выхожу в коридор и назад из здания, прежде чем помощник воспитателя снова сможет заплакать.

Выйдя на улицу, снова замечаю гребаного парня, который следовал за нами по пути сюда. Опустив голову, прохожу мимо него, когда он спрашивает:

— Джонни, что твоя жена думает обо всем этом?

— У меня нет жены.

— Нет?

— Нет.

Я ухожу, но он не следует за мной.

Полагаю, без зрителей его работа тоже не такая веселая.

Когда добираюсь до квартиры Кеннеди, напротив здания уже нет полицейской машины, зато есть черный седан. Клифф стоит, прислонившись к машине, увлеченный своим «БлэкБерри».

Он даже не смотрит, когда я приближаюсь.

— Ты забыл о своем сегодняшнем приеме у врача? — спрашивает. — Или тебе плевать?

— Прием?

— Из-за твоего запястья, — поясняет. — Ты, по крайней мере, помнишь, что оно сломано?

— Конечно.

— Хорошо, — говорит Клифф. — Просто подумал, раз ты разгуливаешь по городу, ударяя людей, то мог забыть, что оно должно исцелиться, чтобы ты вернулся к работе.

Он в плохом настроении. Агрессивно печатает и с такой силой нажимает на экран, что я не удивлюсь, если тот треснет.

— Я позвонил доктору и сказал, что ты опоздаешь. Именно это должен делать твой помощник.

— Я в нем не нуждаюсь.

— Знаю, — говорит. — Вот почему я должен тратить на это время.

— Никто не заставляет тебя это делать, — указываю. — Моя личная жизнь — мои проблемы.

— И я говорил тебе множество раз, Джонни, что они не делятся. Твое возвращение к работе зависит от медицинского разрешения, и если тебя не волнует мысль запомнить дату гребаного приема у доктора, весь фильм полетит, бл*дь, к чертям.

Я таращусь на него. За все годы, что знаю этого мужчину, никогда не слышал, чтобы он говорил «гребаного» до этого момента, не говоря уже о «бл*дь».

— Послушай, у меня вылетело из головы, — говорю. — Я отводил дочь в детский сад, и не пытался тебя специально разозлить.

— Хорошо, — отвечает, махнув головой. — Ничего слишком серьезного, я был раздражен еще до этого.

— Что тебя так расстроило?

— Твоя девушка.

— Что?

— Или твоя бывшая девушка, — Клифф убирает «БлэкБерри», прежде чем посмотреть на меня. — Серена. Не мисс Гарфилд. Если она бывшая — я все еще не в курсе, что происходит.

— Мы... эм, я не знаю. Что натворила Серена?

— У нее передоз.

На этих словах мой желудок ухает вниз. Передоз.

— Она в порядке?

— Будет в порядке, — отвечает. — Помощница обнаружила Серену, позвонила мне... Я справился с ситуацией.