– Любят.

Он резко вдохнул на это, а затем добавил, намного тише.

– Через несколько недель после моего возвращения домой из Нью–Йорка, пришло мое письмо – вызов на миссию. Мама запланировала большую вечеринку. Там было, наверное, пятьдесят человек, прибывших в наш дом, еще больше ждало трансляции на Facebook.

– Отэм рассказывала мне. Кажется, она смотрела, но я не позволял ей ничего рассказывать мне.

Он сглотнул, качая головой.

– Мы не дошли до конца. В тот вечер я сказал своим родителям, что не думаю, что должен ехать. В смысле, – он поправил себя. – Я знал, что могу говорить с людьми о церкви, о моем свидетельстве, о том, чего хочет от нас Отец Небесный, – он наклонился, прижавшись ртом к моим костяшкам, закрыв глаза. Это было похоже на поклонение. – Но я не считал, что смогу сделать это так, как они хотели: оставить тебя и их, и попытаться стать тем, кем я не являюсь.

– И ты не поехал?

Он покачал головой, его губы заскользили туда– обратно по тыльной стороне моей ладони.

– Я забрал документы из университета. Я, наверное, переведусь в другое место.

На этот раз надежда побила любую другую реакцию:

– Сюда?

– Посмотрим. Продвижение моей книги обеспечивает меня некоторой передышкой. У меня есть немного времени подумать.

– А твоя семья?

– Сейчас ничего не понятно. Мы работаем над нашим сближением обратно друг с другом, но я не знаю, как это будет выглядеть, – он вскинул голову, поморщившись. – Я пока не знаю.

Я хочу эту ношу, подумал я. И, может быть, именно это только что произошло. Может быть, я заслужил это. Я хочу быть, по крайней мере, частично способным показать ему, что его возможные потери перевешивают обладание собственной жизнью, полностью.

– Я не боюсь того, что ждет нас впереди.

– Я тоже, – он улыбнулся мне в ответ, обнажая зубы напротив моей руки, и от его игривого рычания, кровь хлынула жаром к поверхности моей кожи.

Мне потребовалось десять секунд с закрытыми глазами, чтобы успокоиться. Вдох– выдох, вдох– выдох, вдох– выдох, вдох– выдох.

Я затем я наклонился вперед, набрасываясь, хватая его. Он завалился назад от неожиданности, а я приземлился сверху, уставившись на его распахнутые, сверкающие глаза–озера. Сердце колотилось в грудную клетку, колотилось об его грудную клетку, стуча в дверь, чтобы его впустили.

– Ты здесь, – сказал я.

– Я здесь, – он огляделся вокруг места, где мы растянулись на траве, инстинктивно слишком внимательно. Ни один человек не обратил никакого внимания.

Так что он позволил мне поцеловать его только раз. Но я хорошо постарался, предлагая ему свою нижнюю губу.

– Ты здесь, – сказал он. Я чувствовал, как его руки заскользили вокруг моей талии, переплетаясь пальцами на моей пояснице.

– Я здесь.