Брат Янг и Себастиан вместе опускаются на колени на пол и молятся, чтобы Себастиан снова стал примером для подражания, когда выйдет в мир, чтобы он все равно смог вынести что– то хорошее из всего этого.

Он может сказать, что Брат Янг чувствует себя лучше, когда они поднимаются, потому что у него такое выражение на лице, как у человека сделавшего что– то значимое за день. Он обнимет Себастиана, предлагает выслушать его в любое время, говорит, что гордится им. Он произносит это такой умудренный пониманием, как более взрослый человек, а ему всего двадцать два.

В любом случае, когда старейшина уходит, Себастиан чувствует себя еще хуже. Молитва – рефлекс, ритуал, часть его – но она не несет того же обещанного облегчения, как раньше. Ужин готов, но Себастиан не голоден. В последнее время, он ест потому, что лишение его тела кажется еще одним грехом, а тележка и так уже полна с верхом.

В его комнате тихо гудит ноутбук. Он включил его, как только оказался один – около часа назад – и медленно наблюдал, как умирала батарея. Эта схема становится успокаивающим ритуалом: экран гаснет, уходя в режим сна, и Себастиан поглаживает пальцем по тачпаду, чтобы снова его «разбудить».

На рабочем столе новая папка «ИСТОРИЯ ЛЮБВИ ОДНОГО ПАРНЯ», и содержит файл, который интересен для чтения, но он пока не может сделать этого. Отчасти, из– за предстоящей боли, которая он знает, станет только острее, как только он начнет читать. Но еще, было что– то чарующее в том, как организованы и ясны заметки Таннера на Семинаре. В папке есть несколько версий документа, все четко подписаны, с датами. Снимки Себастиана, подписанные.

СЕБАСТИАН, ФУТБОЛ 2014

СЕБАСТИАН, ФУТБОЛ 2014.А

СЕБАСТИАН СОЛТ– ЛЭЙК– ТРИБ^[20]

СЕБАСТИАН ПАБ– УИКЛИ^[21] 2016

СЕБАСТИАН ДЭЗЕРТ НЬЮЗ 2017

И здесь есть подвох. Эта книга ключ к мыслям Таннера. Тщеславная сторона Себастиана хочет попасть туда больше всего на свете, узнать каждую сверханалитическую подробность. Рациональная сторона понимает, что он не станет ближе к Таннеру, чем сейчас, и вообще не станет снова. Разве эта стоящая пытка? Разве не будет проще удалить папку, поблагодарить Отэм и попросить ее передать сообщение Таннеру? Что– нибудь искреннее и окончательное, что нельзя напечатать или молча передать ему через обеденный стол – как отец поступил со всеми его сообщениями и письмами?

Он и не заметил, как в комнате снова стемнело. Себастиан скользит по тачпаду и морщится от яркости. Его руки трясутся, когда он кликает по иконке, и экран заполняют слова.

Книга начинается с мальчика и девочки, спора и крошек на постели.

Но реальность начинается с повторного взгляда и слов: «Его улыбка погубит меня».

Себастиан читает бо́льшую половину ночи. Его щеки, в некоторых моментах, намокают от слез. В другие – он смеется – честно говоря, он никогда так много не веселился, пока не влюбился в Таннера. Он следует за ними на гору, вспоминает тот первый поцелуй. Он видит, как волнуются его родители – первые предупреждения Дженны теперь кажутся чуть ли не пророческими.

Он наблюдает, как Таннер уклоняется от правды, оставляет Отэм в неведении. Пульс колотится в его ушах, когда он читает о звуках, которые они издают, пальцах, губах и ладонях, что скользят ниже.

Он влюбляется в небо полное звезд.

Солнце начинает пробиваться на горизонте, а Себастиан смотрит в экран размытым взглядом. Кроме подключения ноутбука к питанию, он не шевелился несколько часов.

Он втягивает воздух, ощущая пустоту, но и нервозное, безошибочное ликование. Страх. Его семья скоро проснется, так что если он собирается что– то предпринять, то нужно выходит до того как кто– то увидит это. Он мог бы просто позвонить Фуджите, объяснить личностную природу, предложить оценку.

Мышцы протестуют, когда он поднимается на ноги, отключает провод, тянется за ноутбуком и выскальзывает за дверь.

Таннер

Таннер таращится на экран компьютера. Моргает.

Его мама наклоняется ближе, щурясь.

– На что ты смотришь?

– На свои оценки.

Она выдает восторженное: «Ох, как быстро!», а затем обхватывает его за плечи, сжимает, когда ее взгляд спускается по всему списку.

Не сказать, что это важно. Он уже собирает вещи в комнате, подготавливает потрепанную «Камри» для переезда в ЛА. Но оценки не такие ужасные. «Пятерка» по Современной литературе – не удивительна – она далась ему легко. Математика тоже. Остальное – приятное открытие, но совершенно не шокирующее. Как «пятерка» за Семинар, а он так и не сдал книгу.

Он на автопилоте тянется к телефону, набирая номер школьного кабинета.

– Мистера Фуджиту, пожалуйста.

Голос главного секретаря мисс Хилл слышится в трубке:

– Секунду.

– Что ты делаешь? – мама изгибается вокруг него, пытаясь перехватить его взгляд.

Он показывает на «пятерку» прямо по центру экрана.

– Здесь что– то не сходится, – по правде, это почти ошибкой кажется, как будто он отделался малой кровью, в чем Отэм всегда его обвиняла. Одно дело – очаровать, и совсем другое – получить выдающуюся оценку даже не выполнив единственное задание, которого стоила большая часть его оценки.

Новая линия пикает раз, затем еще раз.

– Алло?

– Мистер Фуджита? – Таннер перебирает гладкий, черный степлер на столе его родителей.

– Да?

– Это Таннер Скотт, – дальше пауза, и странно, как она многозначительно звучит. От этого тревога начинает закипать в нем. – Я только что смотрел свои оценки.

Скрипучий голос мистера Фуджиты кажется еще грубее по телефону.

– Все в порядке?

– Я не понимаю, как получил «пятерку» за ваше занятие.

– Мне понравилась твоя книга, малец.

Таннер замолкает.

– Я не сдавал вам книгу.

На том конце линии становится тихо, как будто связь оборвалась. Но затем Фуджита прочищает свое горло.

– Он не сказал тебе? Ох, черт. Не очень как– то.

– Сказал мне что?

– Ее сдал Себастиан.

Таннер зажмуривает глаза, пытаясь уловить, что он пропустил.

– Имеете ввиду, первые двадцать страниц?

– Нет, – пауза. – Всю книгу.

Он открывает рот, чтобы ответить и не может придумать ни единого слова.

– Она замечательная, Тан. Я хочу сказать, у меня есть мысли о редактуре, но я ничего не смог с собой поделать, и конец у тебя отстойный, но в то же время, почему бы и нет? В целом я испытал искренне наслаждение книгой, – он замолкает, и на этот раз Таннер не способен придумать, что сказать.

Раньше, когда он читал слова «мысли прокручиваются», сама идея этого казалась раздутой. Но сейчас образы петлей мелькают, как кинопленка: его ноутбук в шкафчике; слова «я стопроцентный гей» на странице; лицо Себастиана перед тем, как он уснул на диване рядом с ним, довольное, нахальное и немножечко застенчивое; ухудшающийся, бестолковый финал его книги.

– Возможно, «наслаждение» не совсем верное слово, – произносит Фуджита. – Мне больно за тебя. И него. Я так много раз наблюдал, как разворачивались подобные истории, что даже не смогу ответить тебе. Я рад, что вы оба все выяснили.

Фуджита снова замолкает, и похоже это удачный момент что– то ответить Таннеру, но он не может. Он завис на «Я рад, что вы оба все выяснили». Недоумение – преобладающая эмоция. Он не разговаривал с Себастианом несколько недель.

– Что?

– Но я думаю, ты что– то сделал, – продолжает Фуджита, игнорируя это. – Показал ему свое сердце. Я думаю, что так было на самом деле. И твои слова ожили. Я видел, что ты пишешь, но не осознавал что ты пишешь.

Этот разговор официально ушел на несколько шагов вперед Таннера, с момента, где он в последний раз понимал, какого черта происходит. Его ноутбук, насколько он знает, уложен в безопасности его комода вместе с носками, щитками для голени и парочкой журналов, которые его родители не могут отследить своим волшебным приложением.