— Ну и дальше что? — спросил я.

— Дальше?! Дальше я так испугалась, что закрылась одеялом с головой, а когда стало душно, открылась, но второй летучей мыши в комнате уже не было. Наверное, обратно в форточку вылетела.

Когда упоминаешь, что не только где-нибудь в заповедных лесах, а в самых ближайших окрестностях Ухты или Сыктывкара встречается очень богатый животный мир, насчитывающий тысячи и десятки тысяч обитателей, то многие удивляются: «А где же они живут? Ведь мы-то почти ничего и не видели!»

Верно, человек обычно замечает немногих животных. Отчасти потому, что он уже отвык наблюдать то, что его непосредственно не касается, отчасти же потому, что животные эти хорошо скрыты от нескромных взглядов и своей окраской, и формой тела, и поведением. Поэтому они становятся «видимыми невидимками» и человек их часто видит, но не замечает.

Например, весной, свежим майским утром хорошо прогуляться по весеннему лесу. Зелени еще нет, под ногами шуршат и ломаются рыжие прошлогодние листья. Ветра нет… Но листики — то один, то другой — вдруг поднимаются с земли и летят. Да это не листья, а бабочка-пяденица, своей окраской и формой крыльев настолько похожая на сухой листочек, что заметить ее сидящей на земле среди настоящих листьев попросту невозможно. А вот «ожил» кусочек березовой коры и тоже взмыл вверх, резанув глаз красными полосками крыльев. Это тоже пяденица. Верхние крылья ее под цвет коры, а нижние — ярко-оранжевые или красные с черной полоской.

А почему на некоторых ветках остались прошлогодние листья? Нет ли и здесь какой-нибудь загадки? Конечно, есть. Сорвем и развернем один листок, другой, третий. Один окажется пустым, в другом — приютились на зиму коконы пауков, а третий… третий вовсе не отрывался от ветки. Он плотно приклеен к твердому коричневому кокону пилильщика-трихиозомы. Если принести домой такой кокон, то через несколько дней внутри послышится шорох и царапанье, потом, как крышка люка, откинется верхняя часть кокона и вылезет оттуда мокрый, неуклюжий, величиной со шмеля пилильщик.

На стволах и ветках деревьев и кустарников притаилось много коконов и куколок насекомых. Все они очень похожи на кору, лишайники, мох, почки и тому подобные, мало кого интересующие предметы.

Вот блестит капля росы. Ничего удивительного, капель вокруг сколько угодно, недавно прошел дождь. Но эта что-то слишком уж яркая. Подходим ближе. Так и есть, это сверкает сине-зеленая полированная спинка клопа-цигроны.

Есть и еще одна группа насекомых-подражателей. Помните, недавно мы встретились с мухами, которые похожи на жалящих перепончатокрылых— шмелей, пчел, ос? Есть и такие насекомые, которые своей формой тела, окраской и поведением напоминают муравьев. В каждом муравейнике наверняка встретятся десятки и сотни «прихлебателей», которые пользуются муравьиными трудами, сами почти ничего не делая. Среди них есть и жуки, и клопы. Они даже брюшко кверху задирают, как муравьи.

Часть же невидимых нами животных действительно невидимы. Они обитают под камнями, в древесине пней, в почве, в стеблях трав, в почках, в шишках, под корой, внутри тонкой пластинки листьев. Словом, буквально всюду существует мир маленьких существ.

Летучие мыши, несомненно, обладают необычайно тонким слухом. А у кого самый тонкий нюх? Я думаю, что у насекомых. Как далеко насекомые чувствуют запах? Пчелы — на расстоянии до километра, бабочки и жуки — гораздо дальше. Французский энтомолог Фабр два года очень тщательно осматривал деревья миндаля в поисках коконов большой сасурнии (ночной бабочки величиной почти с летучую мышь) и нашел всего лишь несколько штук. Потом, когда из одного кокона вывелась самка, то к ней прилетело 150 самцов. Значит, они прилетели издалека, за несколько километров.

Ученый попытался заглушить запах самки и рассыпал около нее и по всей комнате нафталин. И что же? Вечером самцы слетались к ней, как всегда. Фабр прятал самку в самые различные коробки, в шкаф, и если оставалась хоть малейшая щелка, то самцы прилетали и бились крыльями о дверцы шкафа.

Еще более интересные вещи узнал Фабр, когда стал производить опыты над бабочками, летающими днем. Малую сатурнию Фабр находил в природе всего лишь три-четыре раза, причем самцов не видал никогда. И вот за неделю к самке прилетело 40 самцов. Самое замечательное, что все они прилетали по ветру и ни один — против ветра! Как же они могли уловить ее запах? Ведь ветер его уносил? Третий шелкопряд— дубовый (он, как и малая сатурния, есть и в Коми АССР) дал ответ: самцов привлекает именно запах, потому что они слетались даже к тому предмету, на котором только что сидела самка. Каким же тонким должно быть их обоняние, если ветер относил запах в другую сторону..

А муравьи! Есть муравьи-амазонки, которые ходят в походы к муравейникам других видов, убивают хозяев, забирают их личинки и куколок и несут их к себе домой, чтобы вырастить из них в своем муравейнике рабов. Так вот, амазонки возвращаются в свое гнездо всегда по одной и той же дороге. И что только не предпринимали исследователи, чтобы сбить их с пути! Посыпали дорожки толстым слоем песка, толченым кирпичом, сухим навозом, смывали слои почвы струей воды из шланга… Все было напрасно— муравьи прошли в свой муравейник именно там, где была их дорога…

Есть грибы, растущие под землей, — трюфели. Люди с удовольствием употребляют их в пищу, но отыскать трюфели нелегко. Они, на наш взгляд, ничем нс пахнут, а тем более под слоем песка в 10 сантиметров. Но специально натренированные собаки легко отыскивают их. Жуки и мухи, питающиеся трюфелями, делают это также без труда.

Возможно, что у запаха есть еще какие-нибудь свойства, пока еще неизвестные науке.

Может быть, эту загадку отгадаете вы — будущие исследователи и ученые? Мир удивительного ждет вас прямо за порогом вашей комнаты.

Есть в тайге еще одно богатство — реки и озера с рыбами. Разных рыб — больше тридцати, и у каждой свои повадки, свой образ жизни. Очень интересно, что разные рыбы по-разному выметывают икру — нерестятся.

Когда нерестится карась, то вода так и бурлит, так и кипит. Даже не поверишь, что эта сонная и медлительная рыба, какой привыкли мы ее видеть обычно, проявляет во время икрометания подобную резвость. Карась выметывает 200 000 икринок и никаких мер к защите не принимает— сколько-нибудь да выведется! Так поступают и окунь, и щука, и другие рыбы, у которых икринок сотни тысяч. Правда, они тоже для будущих мальков стараются выбрать места, где бы им потом получше и потеплее жилось — на мелководье, хорошо прогреваемом солнцем, но это и все. Ешь икру и мальков, кто хочешь, карась или щука и плавником не шевельнут!

В тихих заводях, в речных старицах, где густо переплетаются стебли и листья рдестов, ежеголооок, телореза, кубышки, можно встретить подводное гнездо: небольшой шарик из травинок. Настоящее гнездо, построенное рыбой колюшкой. Строил его самец. Ртом откусывал

и вплетал стебелек за стебельком. Ртом! А такое сложное сооружение сделал. Построил, поплыл самку искать и приглашать ее к себе в гости. Только в гости, потому что самки колюшек долго в этих домиках не задерживаются. Заплывет, отложит 80—100 икринок, и до свидания — пошла опять гулять где ей вздумается. А самец остается. На страже. И пока мальки не выведутся, он никого к гнезду не подпустит. Распушит свои 9 колючек и на любого врага бросается, будь то хоть щука, хоть человек. И хищники предпочитают хватать кого-нибудь другого, кто бы от них убегал или прятался. Тем более, что колючки у него острые — все-таки больно.

И поэтому колюшек в реках почти столько же, сколько карасей, хотя икры у них меньше в две тысячи раз!

И у бычка-подкаменщика икринок тоже немного — 25—100, поэтому и он должен о них заботиться. Бычок живет в реке на перекатах, открытых каменистых местах. Заботится об икре тоже самец. Роет ямку и, когда самка отложит в нее икру, несет сторожевую службу до выхода из икры «бычат».