Несколько лет группа ученых из коми филиала Академии наук производила исследования в пещерах на берегах реки Печоры. Маленькая кучка людей ежедневно от зари до зари медленно и размеренно расчищала землю на полу пещер, вынимала и выносила или выкатывала прочь глыбы камня, тщательно осматривала, регистрировала и упаковывала каждую, даже небольшую, находку. Больше всего трудов было положено в Медвежьей пещере, и они полностью оправдались. Среди 25 100 костей животных, собранных в пещере этой экспедицией, нашлось и три кости — кого бы вы думали? — тигро-льва. Пещерный лев, или тигро-лев, крупный хищник, жил некогда во многих местах Европы и Азии, встречался и на Урале, но гораздо южнее. И вот оказалось, что он встречался и на севере!

И в этой, и в других пещерах обнаружены кости мамонта, волосатого носорога, пещерного медведя, которых сейчас на Земле не осталось, а также зубра, мускусного овцебыка, дикой лошади, которые в настоящее время в небольшом числе обитают совсем в других местностях, далеко от нашей печорской тайги. Там же нашлось немного костей и теперешних лесных жителей.

Итак, предки тигров — тигро-львы — на нашем севере жили. Их глаза, как зеленые звезды, сверкали во тьме, и ночную тишину разрывал их грозный рев, от которого в страхе замирали мелкие звери и буйной яростью наливались глаза огромных зубров и носорогов. Тревожно трубили мамонты, и тряслась земля под их тяжелой поступью..

В семействе кошек в древние времена было немало великанов, но они по разным причинам постепенно вымерли и остались только более мелкие, как, например, в нашей тайге — рысь. Может быть, в исчезновении тигро-львов повинен и человек, как, несомненно, виновен он в исчезновении с лица Земли мамонтов, шерстистых носорогов и пещерных медведей.

А тигры в северной тайге вполне могли бы водиться. На Дальнем Востоке и в Средней Азии, где тигры еще есть, зимы, правда, короче, но немногим мягче наших. Тигры, не стесняясь, бродят по глубокому снегу, и ничего им от этого не делается. Значит, дело не в климате. Может быть, в пище? И в северной тайге много лосей, северных оленей, зайцев. От Дальнего Востока идет сплошная зона тайги до наших мест, пересекаемая лишь реками. Но плавать тигры могут совсем неплохо. И ходить тоже — в сутки по 80–90 километров. В зимнее время охотничий участок тигра занимает 300–400 квадратных километров.

Очевидно, помешало тиграм продвинуться далеко на запад и северо-запад море, заливавшее в недавнем геологическом прошлом Западную Сибирь.

В мире растений нашего Севера тоже некогда было немало великанов. Если сесть в городе Ухте на поезд и проехать к северу всего лишь 30 километров до станции Керки и от этой станции спуститься вниз по реке Айюве, то увидишь впереди высокую белую скалу. Она четко выделяется среди буйной зелени деревьев.

Подойти к ней не так уж просто. Сначала дорогу преградит густой ивняк, сквозь который продираешься с большим трудом. Затем встанет на пути широкая старица с топким илистым дном, обходить которую придется более часа. Дальше будет невинный с виду ручей, но берега его — топкая, покрытая мхом ловушка. Встанешь — и по колено провалишься в жирную черную грязь. Но преодолеешь все и увидишь: нет скалы, это просто обрыв берега с белым песком.

Не огорчайся, спускайся вниз, к реке. Тут, у подножия обрыва, тянутся серые плиты камня, на которых можно увидеть отпечатки стволов каких-то огромных растений, очень напоминающих хвощи. Отпечатков много. Есть и короткие, и длинные — по нескольку метров. Если поискать получше, то попадутся и куски окаменелой древесины. Они очень непрочны и уже через несколько месяцев рассыпаются в серую и черную пыль.

Еще дальше на север в шахтах города Инты можно найти и более древние и лучше сохранившиеся остатки растений. Судя по толщине ствола хвоща (8—10 сантиметров), они достигали высоты в 10–15 метров. Древние плауны, росшие на территории теперешней тайги, были еще больше — до 40 метров. Отпечатки их коры с характерным рисунком, похожим на пирог-полоску, встречаются совсем нередко.

В те же времена, двести пятьдесят миллионов лет тому назад, росли и гигантские папоротники. А сейчас в тайге всюду растут >их маленькие потомки высотой от 5 до 50 сантиметров. Однако хоть они и маленькие, но заметные!

По берегам таежных рек, в канавах и в болотах растет топяной хвощ с упругим, почти голым стеблем однотонного зеленого цвета. Много раз попадается зимующий хвощ, похожий на топяной, но с полосатой окраской. Под пологом елей распушаются болотные хвощи и тут же нежные папоротнички — щитовники Линнея. На лугах и песках кустятся полевые хвощи, а в сосновых борах по земле стелются длинные плети сплюснутых'плаунов. Из плаунов часто любят делать гирлянды, а папоротниками и хвощами украшать края букетов.

Все их предки-великаны у нас вымерли, а потомки-малыши живут— и неплохо. У многих других растений и животных предки были гораздо больших размеров, чем ныне живущие. Стрекозы-коромысла, парящие над нашими реками и озерами, имели триста пятьдесят миллионов лет тому назад родственников стрекоз-мегайнер с размахом крыльев до полутора метров.* Была такая стрекоза с неболь-того орла! Даже у тараканов и у тех в наших краях были солидные предки.

На одной плите сланца девонского периода (примерно четыреста миллионов лет тому назад) обнаружен отпечаток таракана около восьми сантиметров длиною! До этого остатки тараканов находили только в отложениях каменноугольного периода — следующего после девонского. Каждое животное, каждое растение имеет длинную цепь предков и много родственников.

В одной из шахт города Инты в 1953 году рабочие наткнулись на останки какого-то крупного животного, похожего на крокодила/ и пригласили главного инженера Юрия Николаевича Приходько. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что это находка необычайная. Он прекратил в этом штреке работы и вызвал из Москвы ученых. Долго длилась тщательная и кропотливая работа под землей. Животное имело около метра в длину, и его не всегда легко было освободить от окружавшей горной породы. Ученые подбирали даже маленькие отпавшие кусочки, пропитывали их специальным составом, забинтовывали в несколько слоев бинта. Это животное оказалось стегоцефалом, земноводным, одним из гигантских предков наших современных тритонов и лягушек. Уже только поэтому интинский «зверь» представлял собой очень ценную находку.

До сих пор останки стегоцефалов обнаруживались не часто и в большинстве случаев в Западной Европе, Индии, Африке, США. У нас этих земноводных чаще всего встречали в средней и южной полосе европейской части СССР. Находок на севере меньше десятка.

Специалист Е. Д. Конжукова, изучавшая находку, установила, что это новый, не известный ранее в науке не только вид, но и род, и назвала его «интазухус сильвикола».

Была у интазухуса и еще одна особенность. Чаще всего от позвоночных животных сохраняются только скелеты или отдельные кости. Целиком, с мышцами и кожей, они встречаются очень редко. Случается это или в вечной мерзлоте (мамонты и шерстистые носороги в Сибири) или в горном воске — озокерите (носороги и другие животные в Западной Европе). У интазухуса сохранились не только кости, но и кожа! То есть была найдена мумия интазухуса! Мумия, пролежавшая в земле не менее двухсот — двухсот пятидесяти миллионов лет!)

Юрий Николаевич Приходько оставил небольшой отпавший кусочек кожи себе на память. Точнее, не совсем себе. Он большой друг ребят Инты. В свое свободное время, во время летнего отпуска, он совершает с ними прогулки по окрестностям и походы на Приполярный Урал.

С большим волнением я смотрел, как Юрий Николаевич взял папиросную коробку, открыл ее и вынул пакетик марли. Волнами ложились на стол слои бинта — и вот в моих руках коричневый шероховатый кусочек кожи животного, бродившего в этих местах задолго до появления на Земле человека…