– Хорошо, – Коррин тоже встал. – Мне нужно в западное крыло, там есть человек, который сможет помочь нам в бою. Вы идете, сир Пьерриг? Кальдийцев тоже разместили в западной части.

– Идем. По дороге расскажешь, с какого хрена ты такой самоуверенный.

– Потому что удача всегда на моей стороне, дружище.

– Ты уверен?

– Как в том, что каждый день восходит солнце, – улыбнулся Коррин.

Чтобы из Пенного зала, который находился в центре Кроунгарда, добраться до западного крыла, требовалось преодолеть немало лестниц и переходов, включая Морскую галерею, отделанную галькой со дна Скованного моря. На стенах там висели чучела рыб – от известной всем сталепёрки до редкого сабленоса, громадной рыбины с кривым костяным наростом на голове. Говорят, эти рыбы были жутко глупыми и сами всплывали к лодкам рыбаков, так что их можно было брать голыми руками. Потому их почти не осталось.

Но даже эти рыбы показались Коррину не такими глупыми, как молодой дворянин, в полный голос рассуждающий о том, что значил платок на руке Бесхребетного.

– Говорю вам, она отдалась ему! Сколько раз я предлагал леди Пьерриг свою руку и сердце, и получал отказ. Их семья небогата, а я после смерти отца стану графом – может ли дочь какого-то замшелого рыцаря мечтать о большем? Но нет, она предпочла стать всего лишь грядкой для трусливого семени…

Коррин посмотрел на Пьеррига, чье квадратное лицо исказила звериная ярость.

– Дюг…

Он бросился вперед. Дворянчик заметил его и обомлел, надменное выражение сменила паника.

– Сир Пьерриг, – он поднял руки. – Уважаемый сир, я…

Тяжелый кулак врезался ему в щеку, и графский сынок упал навзничь. Слушатели расступились, широкими глазами взирая на сцену. Прижимая ладонь к лицу, юноша отползал от наступающего Пьеррига.

– Довольно, сир! – восликнул он. – Вы…

Удар сапога заставил его зубы сомкнуться, и раздался громкий хруст. Дамы вокруг ахнули и отвернулись, а дворянчик завопил, двумя руками хватаясь за сломанную челюсть.

– Кто еще желает оскорбить мою семью?! – проревел, оглядываясь, Дюг.

Все молчали, пока другой юноша не вышел вперед.

– Вам не стоило делать этого, сир, – сказал он.

– Неужели? – навис над ним Пьерриг.

– Да, – голос парня дрогнул, но он стоял на своем. – Как рыцарь, вы должны были вызвать его на поединок. Мы не простолюдины, чтоб отвечать на оскорбленья кулаками.

Пьерриг хмыкнул и повернулся к скулящему дворянчику.

– Ты кусок вонючего, поганого дерьма. Вызови меня, если хочешь. Когда срастется челюсть.

С этими словами он повернулся и громко зашагал прочь – в противоположную сторону от той, куда они с Коррином направлялись.

– Дюг, подожди, – Корр встал у него на пути. – Куда ты собрался?

– К сестре. Передам, что бывшие женихи о ней говорят.

– Она и так узнает.

Пьерриг сжал кулаки, и на мгновение Коррин подумал, что сейчас и у него будет сломана челюсть. Но Дюг всего лишь оттолкнул его в сторону.

– У нас есть дела! – прошептал Корр, хватая Пьеррига за плечо. – Они важнее!

– Для меня семья важнее. Потому я и с вами. Отпусти.

– Мрак с тобой, иди, – Гвин разжал пальцы. – Но не забудь, что надо сделать.

– Я помню! – рявкнул Пьерриг и пошел прочь.

Скоро сир Гвин добрался до покоев сира Роберда, легендарного копейщика, прозванного Жалящий Змей. Он был уже стар, но продолжал давать уроки и по слухам, был полон сил. Говорят, даже Щиты тренировались у него, хотя мечом Роберд владел далеко не так хорошо, как копьем.

На дверях покоев висел треугольный щит с гербом – синее поле и копье с распущенными белыми крыльями по бокам. Коррин постучался, и дверь ему открыл прямой, худощавый мужчина с острым носом, сам похожий на копье.

– Доброе утро, сир Роберд. Меня зовут сир Коррин Гвин. Вы позволите войти?

– Желаете взять пару уроков, сир? – жестом приглашая внутрь, спросил Роберд.

– Не совсем так, хотя мастер копья пригодился бы нашему делу.

Жалящий Змей опустил одну бровь и поднял другую, недоверчиво взирая на Коррина.

– Дело? Что за дело?

– Месть. Я и мои соратники желаем отомстить паладинам за смерть Эрига Раддерфорда, и схватить Великого Наместника, чтобы привести его к Законнику.

Роберд крякнул:

– И вы так прямо говорите об этом?

– Я надеялся, что пришел к рыцарю, верному Америи. С чего мне юлить?

Все еще стоя у двери, Роберд усмехнулся в тонкие седые усы.

– Вы хотите напасть на паладинов Престола?

– Верно.

– И ворваться в башню Наместника?

– Именно.

– И схватить Люцио Третьего?

– Нельзя сказать точнее.

– Вы и ваши друзья – покойники, – спокойно заметил Змей. – Вы что, хотели, чтобы я пошел с вами?

– Я надеюсь на это, сир, – как можно более возвышенно ответил Коррин, в душе ощущая провал. – Вы опытный боец, вы воевали с Юмингом и знаете, каково это – выбивать чужеземцев из страны.

– Законник сам их пригласил. Люцио заперся в башне, но это его проблемы. Мы не имеем никакого права туда врываться.

– Еще как имеем. Своим присутствием кальдийцы оскорбляют всех нас. Они просто взяли и захватили башню в королевском дворце! Разве это допустимо?

– Не более, чем лишать свободы главу святой церкви. Король Эсмунд, да простит меня Бог, сам виноват и в гибели Эрига, и в том, что Люцио не хочет с ним говорить. Если хотите знать, сир Гвин, я не понимаю, зачем вообще Америи Святой Престол.

– Да разве это важно? Королю видней. Наша задача – исполнить его волю.

– Кажется, после поединка он повелел никому не приближаться к башне.

– Это будет неважно, если мы победим!

Коррин почему-то решил, что прославленный воин сразу согласиться, и теперь просто не знал, что делать. Постараться купить его? Для Жалящего Змея это будет оскорблением. Надо пытаться уговорить – лгать и подхалимствовать, если нужно. Пути назад все равно нет.

– Послушайте, сир, – начал Корр. – Мы не надеемся на награду. Все, чего мы хотим – восстановить честь америйского рыцарства, которую запятнал проклятый паладин. Мы надеялись, что такой славный воитель, как вы, захочет присоединиться. Ведь это будет подвиг, который, возможно, перекроет все ваши прошлые свершения!

– Не люблю, когда мне лижут зад.

– Я и не пытался, великий сир. Но истории о ваших подвигах я слышал еще в детстве, и моя мечта – сразиться рядом с вами. Неужто паладины не кажутся вам достойными врагами? Вы ведь слышали – король объявил войну. Скоро соберутся войска. Мы можем нанести самый первый удар! Представляете, как упадет дух кальдийцев, когда они узнают о нашей победе?

– Я бы на их месте пришел в праведную ярость, – усмехнулся Роберд. – Я понимаю ваши устремления, хотя не очень-то верю. Вы наверняка не только ради чести хотите это сделать.

– Что ж, я надеюсь на славу, – улыбнулся Коррин. – Честолюбие это добродетель.

– Скромность – это добродетель. Честолюбие часто приводит к греху… и смерти. Но все же ваше дело правое, хоть и незаконное.

– Так идемте с нами, сир! Покажите паладинам, чего стоит легендарный Жалящий Змей!

Короткое молчание показалось Коррину долгим и оглушающим. Роберд тяжело вздохнул – Корру показалось, что он чувствует его колебание, но в конце концов рыцарь покачал головой.

– Нет, сир Гвин. Я слишком стар для авантюр, да и в настоящем бою не был очень давно. Благодарю, что вспомнили обо мне в нужный час.

– Я пришел к вам первому, – соврал Коррин, склоняя голову. – Надеялся, что когда другие узнают, что вы с нами, не будут колебаться. Честно говоря, вы разбили мне сердце.

«Старый придурок, чего б тебе не помахать копьем напоследок? А твое имя и вправду вдохновило бы других. Ну и мрак с тобой, продолжай тренировать сопляков».

– Будьте осмотрительны. Те, кто откажут вам – и даже те, кто согласятся – могут доложить королю. Не будьте так прямолинейны, – Змей открыл дверь и выглянул в коридор.