– Надеюсь, про вас мне не стоит беспокоиться?

– Не стоит. Как я и сказал, я понимаю ваши устремления. Удачи, сир Гвин.

– Благодарю, – Коррин поклонился и направился прочь. – Если передумаете, сможете найти меня у Башни клятвы. Я дежурю там через день.

«Проклятье! А ведь я всем рассказал, что Змей уже с нами. Ладно, что-нибудь придумаю. Скажу, у старика проблемы со спиной. Хотя бы можно быть уверенным, что он никому не скажет. Вряд ли ветерану по душе всякие интриги».

Той же ночью Коррин узнал, что жестоко ошибался.

Зеркальный сад располагался в северо-западной части дворца. Круглый, в отличии от всех остальных, и крытый стеклянный крышей, он считался самым красивым из двенадцати садов Кроунгарда. На стенах через равные промежутки высились огромные, в четыре роста, зеркала. Они соединялись с потолком, образуя подобие колонн. Здесь нельзя было остаться одному – десятки отражений постоянно следовали за тобой.

Трава под ногами пожелтела, мощеные булыжником дорожки прикрыли первые опавшие листья. Деревья с желто-красной корой – закатные кипарисы, привезенные из Вилонии – тянули свой стройный ряд до входа в Башню клятвы. Несколько деревьев ближе к ней были мертвы – сухие стволы растрескались, вместо листьев на ветвях белели огарки свечей. Их зажигал король в святые праздники.

Покрытая разводами копоти башня вздымалась, бросая тень на умирающий осенний сад. Пустые окна делали ее похожей на многоглазое чудовище. У черного зева, когда-то бывшего резной дверью, был устроен алтарь – камень с вырезанным ликом королевы Мариэль и строками из Просвещения, где говорилось о скоротечности земной любви и ее неизбежной утрате. Рядом горела жаровня, полная рапсового масла.

Коррин стоял у алтаря, опершись на парадный протазан⁹, и скучал, глядя на небо за стеклянным потолком. Блеклая луна едва светила из-за туч, звезд и Небесного дома не было видно. Корр вздохнул и взял припасенный мех с гальтасом – горячим вином, которое кипятили с медом, сахаром и десятком специй, включая острый юмский перец. Гальтас уже остыл, но все равно согревал изнутри. Пара глотков – и настроение стало немного лучше.

Сегодня дежурство казалось особенно долгим. Он глотнул еще гальтаса и собрался немного покемарить. Садиться или тем более ложиться ему было нельзя, но Коррин давно научился дремать стоя, опершись на протазан. Он закрыл глаза и уплыл на границу сна и яви.

Скрип раздался как будто издалека, и Корр не сразу сообразил – кто-то вошел в Зеркальный сад. Он открыл глаза и увидел приближающийся силуэт.

– Кто здесь?!

– Сир Гвин, – раздался знакомый голос. – Как проходит дежурство?

– Я не узнаю вас, – вглядываясь в темноту, сказал Коррин.

Человек вышел на свет, и Корр выругался про себя. Этому-то что здесь надо, да еще в такой час?

– Ваша светлость, – поклонился он. – Рад видеть.

Кардинал Джерио эль Лекко обнажил кривые зубы и кивнул в ответ. Руки его были спрятаны в широких рукавах синей сутаны.

– Я пришел помолиться о покое души королевы. Не желаете присоединиться?

– Я тут часто бываю, и молюсь о ней, – соврал Коррин.

Он ни разу не молился о королеве, разве что думал, была ли она такой же красивой, как изображение на камне. Такая молодая, а вышла за старика. Законнику было почти шестьдесят, когда сыграли свадьбу. Коррину – семь или восемь.

– Помолимся вместе, – с нажимом сказал кардинал. – Нам это нужно.

Понимая, что Лекко чего-то хочет, Корр кивнул и повернулся к алтарю. Кардинал подошел и встал на колени, молитвенно сложив руки. Прислонив протазан к дереву, Корр опустился рядом.

– Значит, вы готовитесь напасть на башню Наместника?

Коррин ожидал, что Лекко и впрямь начнет читать молитву, и уж никак не ожидал подобного вопроса. Кожа покрылась мурашками, волоски встали дыбом по всему телу.

– Глупости. Кто это вам сказал? – перебирая в голове имена, спросил он.

– Сир Роберд, известный как Жалящий Змей.

– Старик выдумывает небылицы.

«Сучья тварь, если меня казнят, я достану тебя из самого Небытия!»

– Сомневаюсь, – Лекко говорил шепотом, прикрыв глаза, как будто и правда молился. – Я слышал, он не умеет врать.

«Как же. Соврал мне прямо в глаза, что никому не расскажет!»

– Принц Дагоберт был у него после обеда. И пока его высочество упражнялся, Роберд поведал мне о вашем утреннем визите.

– Чепуха.

– Сир Гвин, прекратите врать! – отчеканил Лекко. – Я знаю всё. К тому же мы молимся. Вы хотите оскорбить Всевышнего ложью?

– Мы не молимся, – пробормотал Коррин.

– Именно это мы делаем. Будьте уверены, прямо сейчас на нас кто-нибудь смотрит. Вы слишком самонадеянны, сир Гвин, и слишком неосторожны.

Корр промолчал. Что тут скажешь? В голове закрутились мысли о том, как избежать наказания. Свалить все на Гиральда? Это уж совсем бесчестно, Двухголовый – его давний друг. Все равно их всех казнят. Но если уж припрет, то…

– Я пришел сказать, что благословляю вас.

– Что? – Коррин не поверил своим ушам.

– Сделайте, что должно. Я сам кальдиец, но мне противно поведение паладинов и самого Наместника, да простит меня Господь. Повелитель церкви не должен трусливо прятаться в башне, боясь показать даже кончик носа. А его телохранители не должны устраивать кровавых зрелищ из честного поединка.

– Вы правы, – прохрипел Корр.

– Будьте осмотрительнее, – сказал кардинал. – Когда вы хотите напасть?

– Я ищу соратников. И думаю над тем, как проникнуть в башню.

– Попробуйте подземелья. Там много тайных проходов.

– Подземелья Кроунгарда опасны.

– Паладины тоже, как мы все успели убедиться, – Лекко поднял взгляд на каменный лик королевы и сотворил святой знак. – Покойтесь с миром, возлюбленная государыня.

Кардинал поднялся и осенил святым знаком Коррина.

– Да хранит вас Бог, сир Гвин, и да поможет он вам во всех начинаниях. Как посланник Святого Престола в Америи, я благословляю вас на всякое свершение во имя нашей страны.

С этими слова он бесшумно направился прочь. Коррин поднялся и глядел ему вслед, и когда Лекко исчез, то стал думать – не приснилось ли это ему?

«Нет, не приснилось. Кардинал все узнал… и ничего не рассказал королю. Он благословил меня. Благословил перебить паладинов, мрак меня побери!»

Корр подхватил с земли мех и сделал несколько шумных глотков, а потом рассмеялся.

Жаль, что тут не было Дюга. У него бы не осталось сомнений в том, на чьей стороне удача.

II

Где-то в южной Лотарии

Темнота вокруг казалась вечной. Само Небытие не могло бы быть таким бездонным, как эта ночь.

«Чертоги небесные, – подумал Брон. – Опять».

Он шагал по узкой тропинке среди болот, сжимая секиру, и не видел ничего, даже собственных рук. Он шел по памяти и не боялся утонуть, ибо проходил через это место десятки раз.

– Ну давай! – крикнул Брон. – Я здесь!

Впереди зажегся огонек, словно чудовище, дремлющее в темноте, приоткрыло один глаз. Холодный ветерок что-то прошептал на тайном языке природы, и ладони Брона покрылись потом. Он крепче сжал секиру.

– Оно вернулось.

Голос раздался как будто возле самого уха. Брон закричал и взмахнул секирой, рубя густой от болотных паров воздух. Скрипучий смех заставил дрожь пробежать по спине.

– Оно боится.

– Я не боюсь тебя!

– Оно боится.

Сумрачный образ возник прямо перед ним. Брон кинулся вперед и ударил, но силуэт исчез во мраке. Он по колено угодил в трясину, трава опутала ноги, и почудилось, будто духи утопших тянут его на дно.

Брон с трудом выбрался на тропинку. В сапоги налилась холодная вода. Оказавшись на твердой земле, он увидел, что одинокий прогнивший дом стоит совсем рядом. В единственном окне мерцал неверный огонек. Дверь бесшумно распахнулась, и колдун возник на пороге. Он был обнажен, серая кожа болталась на костях, глазницы запали, а безгубый рот был как бездна, полная страхов. Живой мертвец, убитый много лет назад.