— Т-тогда как же?!.. — остолбенела Кейко. — Мы в ловушке? Нас заперли?!..

— Во всякую дверку можно постучать, — загадочно ответил русский и без разбега запрыгнул почти на следующую лестничную площадку. Секунда — и он пропал, словно и не было.

Проводив его обалделым взглядом, Кейко все же продолжила поиски, обнаружив, в конце концов, в поясничном кармане серый цилиндр из водонепроницаемой ткани с медицинскими надписями. Но не успела она разобраться, как его использовать, как с лестницы донеслось металлическое звяканье.

На этот раз Иван спускался помедленнее — да и неудивительно, потому что в его руках оказался огромный вороненый пулемет, ростом чуть ли не больше высокого морского пехотинца; кроме того, он заметно прихрамывал; видимо, дало знать себя вчерашнее ранение.

Крупнокалиберный пулемет Тип 89, естественно, никогда не предназначался для стрельбы с рук — щуплым китайцам такое и в голову не могло прийти — однако в руках почти двухметрового русского он не выглядел чрезмерным. Станок Иван отцепил и повесил пулемет через шею на импровизированном ремне так, что правая рука удобно легла на пистолетную рукоять. Левой же он поддерживал оружие под газоотводную трубку, которая, к счастью, была заключена в какой-то прямоугольный короб. Поблескивающая латунью крупнокалиберных патронов металлическая лента не была заправлена в громоздкую железную коробку, а свисала прямо из приемника; чтобы не наступить, Засельцев перекинул ее через левое плечо.

— Я начну, а вы поддержите, — кивнул он Акеми и Тун Тину. — Но лучше из-за спины, чтоб не оглохнуть.

Не говоря худого слова, Иван встал за углом над Тун Тином, который быстрой ящеркой отполз назад, и решительно шагнул на середину галереи. Какого-то сложного прицеливания на расстоянии двадцати метров не требовалось, да и вскинуть к плечу оружие с находящимся далеко впереди центром тяжести было бы затруднительно. Поэтому он открыл огонь прямо от бедра, грубо наведя ствол в нижнюю часть маячивших щитов.

Оглушительный грохот раскатился по тоннелю, и все почувствовали себя котятами, сидящими в железной бочке, по которой какие-то подлые мучители животных лупят железными же арматуринами. Из дульного тормоза вышибло огромные полотнища огня; с пола взлетела пыль.

Первая пуля ударила в бетон чуть ближе щита, но, естественно, срикошетила в него, пробив огромную дыру в нижней части и едва не заставив его упасть в сторону, с которой велся огонь. Правда, следующие три пули, пробившие щит, точно бумагу, и вышибившие снопы ослепительных искр, снова отбросили металлический лист обратно — прямо на игиловцев, державших его. Железо с похоронно вибрирующим звоном накрыло их — и это было очень великодушно, поскольку скрыло хлынувшую на пол кровь и вывалившиеся кишки. Кто-то завопил дурным голосом, дергаясь под тяжелым щитом и разбрызгивая кровавые брызги, но Иван оставил удар милосердия на потом и перенес огонь на второй щит.

Мощнейшая отдача толкнула его назад, одновременно задирая ствол пулемета вверх, но русский, не посрамив честь потомка Дорифора (хотя бы духовного), лишь упрямо наклонился вперед и снова нажал на спуск, стреляя короткими очередями.

Из шестерых хитроумных щитоносцев не уцелел никто — даже самый трусливый, бросивший более храбрых товарищей и пустившийся бежать, получил две пули в спину, практически полностью перебившие его позвоночник и порвавшие пополам. Второй щит, дергаясь от чудовищных ударов, подпрыгнул, жалко вибрируя, встал на один угол, потом на другой, и рухнул вперед, полностью открыв тех, кто пытался за ним прятаться. Они впрочем, уже больше напоминали непонятное красное месиво с торчащими сахарными костями. Крупнокалиберные пули улетали вдаль по тоннелю, многократно рикошетируя от стен. Одна из них угодила в висящий рядом со следующей лестницей электрощит — полыхнуло электрическое зарево, и гирлянда плафонов, освещающих галерею, мгновенно погасла. Свет остался только на лестничных клетках.

— Тьфу ты, блин, перестарался, — потряся головой, чтобы избавиться от звона в ушах, выругался Иван. Затем он обернулся к девушкам. — Хватайте матушку и тащите к той лестнице! Я пока прикрою у прохода. Тун Тин, свети под ноги! И мой автомат возьмите.

Тяжелый пулемет не помешал Ивану в несколько секунд добежать до ведущего наружу коридорчика, перемахнув одним прыжком трупы игиловцев. Что происходило в поперечном проходе, рассмотреть было нельзя, но он и не дал себе труда разбираться — притормозив за несколько шагов до перекрестка, Засельцев уперся спиной в противоположную стену галереи и выстрелил из пулемета по левой стенке выходного коридора. Крупнокалиберные пули с отвратительным визгом срикошетили в противоположную стенку, в пол и потолок, вышибая искры и облака пыли, и вылетая наружу, в тропическую ночь над нижним течением Салуина. Если там кто и прятался в засаде, то сейчас у него в голове осталась лишь одна мысль — как бы унести оттуда задницу без дополнительных дырок.

Быстро двигаясь боком Иван, поравнялся с коридорчиком и выпустил пару коротких очередей уже напрямую, через облако пыли. Снаружи звонко лопнуло что-то — кажется, перебитый пулей металлический поручень. Бросив короткий взгляд на пыхтящих под весом раненой китаянки спутников — девушки подхватили ее за плечи, а Тун Тин за ноги, зажав в зубах фонарик — Иван превентивно выпустил остаток ленты, прикрывая их и напрочь отбивая желание соваться в тоннель у всех врагов, которые могли оказался снаружи. Когда пустая лента выскочила из приемника, он скинул пулемет на пол, оставив себе только ремень, и в два прыжка догнал своих.

Через пару секунд в темной галерее не осталось ничего, кроме плавающих облаков сгоревшего пороха и пыли.

Амико слушала смертоносный грохот, сквозь который прорывались крики умирающих. Напрягая все оставшиеся силы, она тащила раненую китаянку по наполненному болью коридору. Рядом пыхтела от усердия Кейко. Шун-Ци сдавленно стонала и что-то бормотала по-китайски. Это почему-то раздражало Тун Тина, едва справлявшегося с ее волокущимися ногами.

Иван был позади, прикрывая их. И с ним была смерть. Амико вдруг подумалось, что смерть стала им почти старой подругой.

Но вот грохот стих. По полу простучали ботинки догоняющего их Ивана.

— Кончилось? — спросила у его тени Амико.

— Вроде, — коротко ответил он. — Ну-ка…

Отстранив Тун Тина, Иван подхватил китаянку на руки и прижал к груди, теперь гораздо бережнее, чем в прошлый раз.

— Куда мы ее тащим-то?.. — спросила напряженным голосом Кейко.

— По лестнице мы можем куда-нибудь выйти, — предположила Амико.

— Куда?!

— Понятия не имею. Но она умирает.

— Э, типун тебе… — начал было Иван, но тут же поморщился. — Хотя чего там…

Выглядела китаянка и действительно очень нехорошо. Сильного внешнего кровотечения из раны на спине не было, но смертельная бледность и кровавая пена на губах говорили, что повреждено легкое, и, возможно, речь идет о внутреннем кровотечении в плевральную полость, с которым в таких обстоятельствах ничего поделать было нельзя. Кроме того, остановиться сейчас для перевязки даже на секунду означало, что они могут проиграть смертельную гонку — кто первым успеет добежать до выхода на восточный берег плотины?

— …Кровь пока не хлещет, перевяжем, как только сможем остановиться, — пропыхтел он, прыгая вниз всего через две ступеньки, чтобы не растревожить лишний раз раненную. — Вопрос в том, куда бежать.

— Плотина точно окружена? — спросила Амико. — Отсюда не уйти?

— Раньше надо было уходить, — буркнула Кейко. — А мы не ушли.

— Сами виноваты.

— Еще бы.

— Да у нас и времени особенно не было. Вон оно как все понеслось вскачь, — вздохнул Иван. — Что до окружения, то супостаты прорвались по автодороге наверху, сейчас, наверное, заканчивают со вторым отрядом НОАК, который захватил восточный вход на плотину. Там наверняка тоже переодетый спецназ, без тяжелого оружия, так что надеяться, что они отобьются от этих бронечудищ, я б не стал. Но плотина-то огроменная, всяких входов-переходов здесь полно. Глядишь, и сумеем проскочить.