Судя по тому, как на сцене со стороны поперечного коридора постоянно появлялись новые игиловцы, подходившие посмотреть, на внешнем мостике их было еще больше, поэтому немедленно возникшую мысль внезапно перебить палачей пришлось оставить.

— Что-то меня… тошнит, — прошептала Кейко, вытирая рот.

— Омерзительно, — согласилась с ней Амико, на удивление спокойная.

Кровь и боль, как всегда, заставляли что-то в животе сворачиваться в тугой узел. Но сейчас не хотелось больше закрыть лицо руками и спрятаться. Кровь никуда не денется, нравится тебе это или нет.

Иван, кажется, думал примерно так же. Его глаза горели гневом, но терять головы он не собирался.

— Похоже, гадов там и снаружи, на внешней галерее, полно, — прошептал он, попятившись. — Здесь нам не прорваться; даже если и выскочим наружу, окажемся под огнем со всех сторон, как в амфитеатре. Придется уходить тоннелями, там хоть спрятаться можно. На схеме же настоящий лабиринт был нарисован, верно?

— Она не доживет, — Амико кивнула в сторону Шун Ци. — Мы-то спрячемся, а она и двух часов не проживет, наверное.

— И вообще, — поддакнула Кейко. — Сколько нам прятаться-то? Дальше-то что будет?

Осторожно попятившись, Иван лишь мрачно покачал головой.

— Если бы там, снаружи, стоял эвакуационный вертолет или «скорая помощь», имело бы смысл рваться вперед. Но за плотиной еще хреновы десятки километров до таиландской границы. А если мы сами погибнем, то в любом случае ее не спасем — логично? Сейчас сделаем перевязку и будем надеяться, что важные внутренние органы не задеты. Уходим, потихоньку. Наверх идти смысла нет, придется спускаться — авось, спрячемся и переждем, пока они не успокоятся, или вдруг найдем еще выход. Пусть не наверх, а хотя бы к воде — тогда отправимся вплавь к левому берегу.

Ступая на цыпочках, чтобы не нашуметь, они вернулись к лестничной клетке. Здесь возникла проблема — дверной проем на лестницу был прорезан в левой стене галереи, а они прижимались к правой стене, изгиб которой не позволял врагам заметить их от ведущего наружу коридора. Но чтобы попасть на лестницу, требовалось пересечь галерею, на короткое время оказавшись в поле зрения игиловцев.

Выглянув, Засельцев прищурился, всматриваясь, и махнул рукой.

— Пока сюда не смотрят. Давайте, быстро!

Девушки и Тун Тин не заставили себя ждать, и по очереди торопливо перебежали на лестницу. Еще раз выглянув, Иван последовал за ними, производя на удивление мало шума.

К счастью, игиловцы были настолько увлечены своей людоедской забавой, что ничего не заметили. Беглецы поспешили вниз по лестнице, преодолевая один одинаковый марш за другим и быстро сбившись со счета. Хотя по всему выходило, что от гребня плотины они уже спустились метров на пятьдесят или больше.

Монотонность повторяющихся маршей только раз прервал небольшой тамбур, за которым виднелось что-то вроде щитовой с многочисленными электрическими переключателями. На потолке появились вентиляционные короба.

Внезапно легко прыгающий впереди Тун Тин резко остановился и поднял руку, призывая к тишине. Мгновенно остановившись, беглецы услышали доносящийся снизу звук шагов — кто-то поднимался по лестнице навстречу.

Девушки испуганно замерли, схватившись друг за друга, а спускавшийся последним Иван сразу же прошипел:

— Назад, спрячемся пока в пультовой!.. Вдруг мимо пройдет.

Однако, тот, кто поднимался снизу, кажется, уже услышал шорох ног по ступеням наверху, и громко окликнул их:

- Ārē, kē ōkhānē? Tānabhīra, patha pābō nā!

Досадливо поморщившись, Засельцев первым запрыгал обратно. Вернувшись на два марша, они нырнули в щитовую. Стремительно осмотревшись, Иван поднял голову, голой рукой схватил провод, идущий по низкому потолку к плафону, и одним рывком оборвал. Помещение погрузилось в темноту. Возможно, он несколько поторопился, поскольку ввалившиеся сразу за ним девушки, глаза которых не успели приспособиться к темноте, принялись налетать на электрические пульты.

— Тссс!.. Сюда! — донеслось из темноты. Сильные руки поймали их за плечи и бесцеремонно дернули куда-то в глубину щитовой, за какие-то пульты, рядом с опущенной на пол Шун Ци, которая, кажется, потеряла сознание. — На пол, сидите тихо! Приготовьтесь стрелять, но только в крайнем случае. Одно хорошо — он, похоже, один… Так, я к двери.

Действительно, рассчитывать спрятаться в глубине помещения было бы наивно, хотя противник не смог бы увидеть их сразу, даже посветив фонарем от двери. Но стоит ему пройти вглубь…

Видимо, Иван намеревался встать в простенке сбоку от двери и расправиться с преследователем, едва тот войдет.

Увы, тот оказался быстроногим. Иван еще не успел шагнуть в сторону лестничной площадки, когда там мелькнула тень — противник уже собрался войти. Засельцев торопливо прянул назад, беззвучно выругавшись, и приготовил автомат.

— Эх, как же неохота шуметь!.. Зажопят ведь… — прошептал он едва слышно, и снял оружие с предохранителя, специально оттянув планку переводчика от ствольной коробки, чтобы не выдать себя громким характерным щелчком.

Преследователь попался то ли слишком храбрый, то ли слишком самоуверенный, раз позволял себе бегать в одиночку по лабиринту переходов внутри громадной плотины после побоища, которое беглецы устроили с помощью крупнокалиберного пулемета. Хотя, конечно, это случилось всего минут пять или десять назад, и не исключено, что многочисленные игиловские боевики — по происхождению преимущественно бангладешцы — которые прочесывали захваченный объект, просто еще не знали об этом. А вот поймать попрятавшихся там беженцев было вполне даже интересно — и желание не делиться добычей с однополчанами тоже вполне можно было понять.

Впрочем, игиловец вел себя достаточно осторожно. Естественно, он не пробежал по лестнице мимо прямо-таки приглашающее раскрытой двери щитовой, но не вошел в темное помещение сразу, а осторожно посветил фонариком, причем как раз туда, где можно было спрятаться сбоку от двери.

Держа наизготовку автомат, он переступил порог, посветив по сторонам, и сделал пару шагов вглубь. Еще два шага — и он увидит спрятавшихся беглецов. Придется стрелять — и почти наверняка навлечь на свою голову новые толпы боевиков, которые вряд ли уже упустят беглецов.

Не видя глазами, но буквально чувствуя, как неохотно, но смиряясь перед неизбежностью, напрягается палец Ивана на спусковом крючке, Акеми внезапно, но страстно успела пожалеть о потерянном бесшумном автомате, которым Иван утешал ее всего пару — пару?! — дней назад, когда…

Не успевшие привыкнуть к темноте глаза загнанных беглецов видели только бледный холодный лучик фонаря, готовый в любое мгновение нащупать их, сжатых как пружина. Они не видели, как широкий, промышленного образца, вентиляционный короб под потолком щитовой изменил свою форму. Когда террорист шагнул в помещение, решетка воздуховода на тусклом металлическом боку сдвинулась и, придержанная ловкой рукой, исчезла внутри. Едва слышный шорох ускользнул от уха преследователя и его жертв, слушавших его и собственное дыхание.

Секунду спустя, когда свет фонаря скользнул по грязному бетонному полу, над головой террориста вспыхнули два круглых красных глаза, а на шее захлестнулась тугая петля удавки. Сдавленно хрюкнув, он уронил автомат с фонариком и схватился за горло, бессильно пытаясь уцепиться за врезавшееся в кожу тонкое оптоволокно. Террорист рванулся раз, другой, но железная хватка душителя не дала сделать и шагу.

Металл воздуховода загремел, задрожал, и прятавшиеся в щитовой беглецы с недоумением и страхом увидели, как ноги игиловца отрываются от пола, и он на мгновение зависает под потолком, удерживаемый высунувшейся из вентиляционного отверстия тенью.

Свет упавшего фонаря бил Амико в глаза, но было уже все равно. Террорист вдруг перестал хрипеть и тяжело упал на пол. Следом вниз головой скользнула и тень, с ловкостью гимнаста кувыркнувшаяся и вскочившая на ноги. Посреди щитовой над телом их преследователя стоял некто худой и низкорослый, облаченный в непонятный черный комбинезон, с ног до головы покрытый пылью. Голову чужака закрывал футуристического вида прибор, в котором Иван, в отличие от девушек, сразу узнал очки ночного видения.