— Эсмир, я просил не… — услышал Твеир твердый властный голос, который тут же смягчился, стоило Дее войти следом: — Ясно.

— Мой король, — полным серьезности голосом изрекла девочка, — юноша принес вести, которые не терпят отлагательств.

Даже борода, обрамляющая губы короля, не могла скрыть растянувшейся улыбки. И улыбался он не только излишне вычурной манере разговора маленькой дочери — при воинах, он прежде всего король, — но и той легкости, с которой Деа повелевала всеми Темными Стражами, включая сеанаров и гартуров [досл. «защитник», воинское звание]. Порой у него создавалось впечатление, что даже его собственный приказ они нарушат, если дочь «попросит» их сделать это. Да, она никогда не приказывала, она повелевала!

«Таким же был Инген», — с грустью подумалось королю. Так же воины слушались и Марена, но принц никогда не пользовался этим. «В Коллене этого нет…»

Твеир успел окинуть взглядом Зал Совета — именно здесь собирался Большой Круг. У дальней стены располагался огромный камин, в котором на толстых поленьях прыгало пламя, по чуть-чуть обгладывая их. Добрую половину помещения занимал длинный неподъемный стол, но большинство стульев с высокими спинками сейчас пустовали, лишь несколько воинов сидели у дальнего края, по правую руку от короля; сам король занимал место во главе стола, спиной к веющему от огня теплу.

Деа непринужденно прошествовала к отцу и забралась на колени; широкая ладонь Дарса Летар ласково потрепала черные волосы.

— Раз Деа говорит, что вести не терпят отлагательств, — король указал на стул по левую руку, — мы выслушаем тебя, воин.

Твеир подошел, но сесть не решился; Эсмир закрыл двери.

— Мое имя Твеир, — чуть наклонил голову Перворожденный. — Могу ли я говорить открыто, мой король?

Дарс Летар молча кивнул.

— Я прибыл сообщить вам о похищении принцессы Раулет Анвер… Она в порядке, — тут же добавил он, предупреждая вопросы, когда собравшиеся уже подались вперед, — принц Марен повез ее в Латтран.

И пока юноша пересказывал случившееся, лица гартуров мрачнели.

— Орден похитил дочь своего короля? — удивленно остановил Дарс Летар.

— Боюсь, похищением дело не ограничилось бы, подоспей мы чуть позже. Мы нашли троих мертвых Охотников, мой король.

Король откинулся на спинку. На хмуром лице отчетливо проступили морщины, левая рука потерла подбородок, скрыв губы, и скользнула по бороде.

— Смертные не отличают их от Перворожденных… — один из гартуров вслух высказал то, о чем все подумали.

— Но если бы они убили принцессу… Король Эйнар далеко не глуп! — возразил второй, постарше.

Рука Дарса Летар замерла на бороде:

— Эйнар? Жив? — отрывисто выдохнул он.

— Мне неизвестно, мой король. Мы с принцем расстались до Латтрана. Но принцу ничего не угрожает, — тут же заверил Твеир, — принцесса Раулет подтвердит его слова. Даже если… мстить Перворожденным она не станет.

— Но станет — Ордену, — задумчиво обронил король. — А у них теперь два королевства.

— И Смертные будут биться со Смертными… — пробормотал старший гартур.

— И если Деварен примкнет к Ордену, — сухо закончил Дарс Летар. — Латтран останется один. Окруженный со всех сторон.

— В одиночку им не выстоять. Им придется обратиться к нам.

— Но мы не вмешиваемся в дела Смертных! — возразил молодой воин Темной Стражи.

— И так же ответит Дом Коррин, — кивнул старший. — Дом Эдерен поддержит нас, но как поведет себя офтин Ваин, сложно сказать…

— Ториндар поддержит нас, — уверенно вставил Дарс Летар. — Он не нарушит Слово Короля.

— Как бы то ни было, — покачал головой «старший», — мы вновь увязнем в войне со Смертными. И ладно, если только с ними…

Взгляд короля упирался в пустоту перед собой:

— Против Трех Домов офтин Коррин не пойдет…

— Это не все, мой король, — подал голос Твеир. — В Мор де Аесир принц изучал легенды и мифы о… — юноша несколько замялся, скользнув взглядом по суровым лицам гартуров. — Принц искал упоминания… о Зверях…

— Да, я тоже изучал рукописи Атеом, — кивнул король, омрачившись воспоминаниями.

— Тогда вы знакомы с теорией мастера Дайнера, мой король?

Дарс Летар подался вперед, опершись на стол; воины, как один, удивленно изогнули брови; Твеир глянул на Дею, невольно ища поддержки — фиалковые глаза одобрительно «хлопнули».

— Принц пришел к выводу, что Дикие Родичи — это Кровавые Боги, — закончил он.

— И нашел подтверждение этому? — Дарс Летар внимательно смотрел на юношу.

— Он поднимался на Халадесир, к Хранителям Немирани…

— Немирани?! — сдавленно воскликнул молодой гартур. — Они существуют?!

И удивление его разделяли, пожалуй, все собравшиеся, кроме, разве что, Деи, безразлично поправлявшей серебристую ленту в косе.

— Последний Хранитель стар и слеп. Сам он не застал Кровавых Богов, но прекрасно помнит рассказы тех, кто застал. И его слова, заставляют меня поверить в теорию мастера Дайнера. Похоже, они нашли способ вернуться… И эрфинг стал первым… мой король.

— То есть Звери, что напали на Последний Рубеж… — пробормотал старший гартур.

— Вряд ли эттар Ордена одолел бы, — покачал головой Твеир. — В прошлый раз явились Крылатые Змеи… На Арнстал скорее всего, напали Обращенные. Но тьма возвращается, сомнений нет.

— Дитя Солнца сможет противостоять тьме, — как бы невзначай заметила Деа.

И в памяти всех сразу всплыли строки пророчества о Линд де Риан; тишина сковала Зал Совета.

— Звери напали недавно, — нарушил молчание Твеир. — Принц собирался отправиться туда. И если ко мне больше нет вопросов, мой король, я отправляюсь за ним.

Юноша склонил голову в учтивом прощании и развернулся, намереваясь уйти.

— Мой король…

— Да, Эсмир, — кивнул Дарс Летар, — возьми свой тинар, и отправляйтесь.

— Нужно послать гонца в Латтран… — услышал Твеир, покидая Зал Совета.

Двери сомкнулись за спиной.

— Пойдем, — детская ладонь коснулась руки юноши и настойчиво потянула следом. — Пока «волки» соберутся, тебя накормят.

— Да, моя принцесса, — только и смог вымолвить Твеир, удивившись совершенно не детской твердости девичьих пальцев.

Глава 21

7 Эон, 483 Виток, 19 День Весны

Марен мчался, едва касаясь снега. Корни, казалось, послушно отползали с дороги, подлесок расступался — настолько умело он петлял среди плотной стены деревьев. Он, словно всю жизнь провел в лесу, чувствовал его, как самого себя. Ветви над головой услужливо порошили «белым пухом», стремясь скрыть следы. Заботливо, будто пряча собственное дитя.

От кого он бежал? Или за кем гнался? Марен не мог сказать. Но аромат крови преследовал по пятам, летел в холодном зимнем воздухе, окутывая тело легкой слабостью. Каждый шаг — такой легкий и такой стремительный — отбирал силы и отдавался болью. И отпечатывался на «белом покрывале» алым следом.

Шерсть рубахи влагой липла к ребрам, словно шкура.

И лесные хищники, что обычно стягивались на сладкий аромат крови, стремились уйти с дороги. Молча. Спешно. Стараясь не выдать своего присутствия, опасаясь привлечь внимание.

Марен чуял их всех. Каждого. Силуэты бились в сумраке сознания пульсациями алого дыма.

Но принц не обращал внимания. Все они вместе взятые не стоили и тысячной доли мыслей устремленных вперед, где он чуял нечто… неясное. Нечто знакомое, но ускользающее от памяти…

Лес расступился, открыв, искрящееся в призрачном свете Ночного Солнца, голое пространство, посреди которого гранитной скалой высилась крепость. Темные стены скалились бойницами, поднятые герсы огрызались металлическими клыками, а острые пики башен подпирали густые серые облака, словно небо всей грудью бросилось на выставленные копья.

И так же, как лесные хищники, крепость мерцала пульсациями сердец, гонящих по жилам алую кровь. Словно… словно живая!

Никогда прежде Марен не чувствовал такого могущества, такой неприкрытой силы!..