«Пират» подошел к Рябому, сидевшему, прислонившись к мусорному баку и толкнул его носком сапога. — Вставай, Ряба, — злобно буркнул он, косясь на гнома, — Похоже, надо и впрямь валить… Кажется, сюда бегут меднолобые…

Рябой, пошатываясь, встал, наградив Штепселя злобным взглядом, тоже подобрал свой тесак и оба человека скрылись в доселе незамеченной Ликой щели между домами.

«Словно крысы», — подумала она.

Коротышка повернулся к ней.

— Это что, традиция теперь такая? — спросил он. — Ты что, не можешь и дня провести, чтобы где-нибудь во что-нибудь не влипнуть?

Лика пожала плечами; она все-еще не пришла в себя от только что пережитого и смотрела на Штепселя во все глаза.

— Но…Ты ведь был в тюрьме, — прошептала она.

— Ты тоже! — усмехнулся гном, — И, помнится, я тебе говорил, что у меня тоже есть друзья. Хоть и не такие быстрые, как твои.

— Штепсель! — подал голос Хмырь, — Надо сматываться! — он показывал пальцем в сторону поворота переулка, из-за которого доносился топот. Он быстро наклонился и подхватил с земли валяющуюся сумку.

— Отдай ей! — буркнул гном.

— Что?! — Лика переводила взгляд с одного на другого, — Так вы… Вы — заодно?!

Хмырь растерянно завис с сумкой в руке.

— Отдай! — рявкнул Штепсель, не глядя на Лику.

Хмырь пожал плечами и кинул Лике сумку.

В этот момент из-за поворота выскочили Билли и Вилли в сопровождении двоих стражников.

— Лика! — крикнул Билли, стремительно бросаясь к гномке.

Вилли, держа в руках ремень с тяжелой металлической бляхой, набычившись, двинулся в сторону Штепселя и Хмыря.

— Полегче, приятель, — невозмутимо предупредил гном, не сводя с дворфа глаз.

— Штепсель! — проговорил один из стражников.

— И та самая бурреганка, — вздохнул второй.

В этот момент Лика пожалела, что рядом с ней не было Чао, с его неизменным спокойствием и рассудительностью.

— Всё в порядке, — заговорила она, — Со мной всё нормально, Штепсель тут совершенно не при чём — он, наоборот, помог мне…

Стражник недоверчиво хмыкнул. — Помог? Он может помочь разве что избавиться кому-то от лишнего кошелька…

— В самом деле, — Лика старалась, чтобы голос звучал уверенно, — Я… я заблудилась! И случайно свернула в этот переулок. Тут на меня напала пара каких-то бродяг, и, если бы не этот гно… То есть, бурреганец и его друг, мне бы пришлось туго.

Хмырь при этих словах вытаращил глаза, но промолчал.

Билли не сводил с Лики недоверчивого взгляда.

— Но нам сказа… — начал было Вилли, но Лика тут же перебила его.

— Прошу вас, капрал, — обратилась она к стражнику, — Извините нас за это досадное недоразумение! Спасибо, что так быстро прибыли на помощь, я непременно поблагодарю капитана Сэмуэльсона при случае.

Стражники недоуменно переглянулись.

— Ну, раз всё в порядке, — протянул второй, явно польщенный тем, что его назвали капралом.

— Погодите-ка, — вмешался первый, — А что за бродяги напали на вас? Вы можете их описать? Куда они побежали?

— Это матросы, — подал голос Хмырь, — С нордскольской шхуны, они обычно болтаются в порту, ожидая рейса…

— Ты что, знаком с ними? — прищурился стражник.

Хмырь пожал плечами с равнодушным видом. — Бывало, встречал в тавернах.

— Имена?

— Одного зовут Джеем, — сказал Хмырь, — У второго кличка — Ряба, а как его по документам звать, я не спрашивал.

— Проверим… — проворчал стражник, — А тебе советую впредь выбирать знакомства более осмотрительно, если не хочешь неприятностей! Тебя, Штепсель, это касается в первую очередь — ты, вроде, только с нар слез?

— Непременно! Спасибо за совет! Хорошего вечера, господа, — насмешливо поклонился Штепсель и, толкнув локтем в бок Хмыря, запрыгнул на бак, ухватился за карниз дома, подтянулся и исчез на крыше.

Хмырь развел руками и, пятясь, отступил в сторону узкого простенка между домами, скользнул туда и растворился в тенях.

— Где чоппер? — спросила Лика.

— Там же, где мы его и оставили, — мотнул головой Вилли.

— Лика, — добавил он, когда они отошли от стражников на некоторое расстояние, — Ты ничего не хочешь нам рассказать?!

— Мы услышали твой крик, и побежали за тобой, — добавил Билли, но, видимо, свернули не в тот переулок, зато встретили патруль.

Лика открыла рот и вздохнула. — Долго объяснять, — пробормотала она неохотно.

— Ну, знаешь, — начал Билли, но его перебил пронзительный писк кристалла, раздавшийся из его кармана.

— Началось, — вздохнул Вилли, — А я-то надеялся на таверну…

— Будет тебе таверна, — бросил Билли, вглядываясь в кристалл и мрачнея, — Код фиолетовый! Это Чао!

— Чао? — в удивлении переспросила Лика, — С ним что-то случилось?!

— Хуже… Он вызывает на себя! Массовое происшествие в Старом Городе! Ему нужна помощь…

— Бежим к чопперу, — Вилли на ходу продевал ремень обратно в штаны.

— Я поведу! — заявила Лика.

Они бегом пересекли площадь, свернули в другой переулок и были у чоппера спустя всего несколько минут.

— «Та самая бурреганка»? — вспомнив, насмешливо передразнил стражника Билли, — Ты становишься популярной, Лика!

— Если хоть слово скажете брату Склифу, я заключу с Миртой союз, и будете неделю питаться одним кефиром, — предупредила Лика, надевая шлем.

Мотор взревел и чоппер, подпрыгивая на камнях, понесся по мостовой.

Глава 8

Свет во тьме

Брат Склиф слегка пригубил медный кубок, до краев заполненный рубинового цвета вином и откинулся на спинку грубого деревянного стула.

— Приятный вкус, — заметил он, глядя поверх кубка на своего собеседника, — Фруктовые нотки и послевкусие жареного миндаля…

Отец Оккам улыбнулся, также поднеся свой кубок к губам. — Его высокопреосвященство весьма щепетилен в выборе поставщика. Поверь, это лучшее фруктовое вино не только в Буреграде, но и во всех восточных королевствах.

Ворген недоверчиво приподнял бровь, взял со стола запотевшую бутылку из темного стекла и осторожно повертел её в руках.

— Акцизная марка синдорай? — с удивлением проговорил он, искоса взглянув на дренея. — Поставщик буреградского архиепископства с юридическим адресом в Луносвете!

Отец Оккам лишь наклонил голову и лукаво усмехнулся. — Пути Света неисповедимы… — проговорил он.

Ворген фыркнул. — И ты, конечно же, как экзарх, имеешь неограниченный доступ к соборным погребам.

— Разумеется, — дреней продолжал улыбаться, — Но, в основном, к архивам и большей части складских помещений. К винному погребу мой доступ, увы, весьма ограничен. Собственно, эта бутылка — подарок его высокопреосвященства на мою хиротонию.

Брат Склиф покачал головой. — И ты распечатал такой эксклюзив… Сколько у него лет выдержки? Десять?

— Двенадцать, — заметил отец Оккам, отщипывая виноградину от кисти, лежащей на широком блюде. — Один из лучших урожаев тех лет.

— Да… — задумчиво проговорил ворген, и глаза его затуманились. Он сделал еще один глоток. — Тех лет… — повторил он.

Отец Оккам наблюдал за ним внимательным взглядом темных блестящих глаз.

— Тебя что-то беспокоит, Аргуин? — тихо спросил он.

Ворген сделал неопределенный жест рукой. — Меня всегда что-то беспокоит, — вздохнул он, — Ты же знаешь, Оккам…

— Знаю, — кивнул дреней, — И потому спрашиваю. Ты редкий гость у меня, брат Склиф, но, при всей нашей дружбе, я не поверю, что ты зашёл навестить меня просто так.

— Знал бы, что у тебя стоит бутылка оригинального синдорайского фруктового вина, зашел бы раньше, — усмехнулся брат Склиф.

Дреней терпеливо кивнул. — Рад, что тебе понравилось.

Они помолчали. Лучи закатного солнца золотили кубки в их руках, образуя прямоугольник света на столе и полу тесной кельи отца Оккама. Ворген, казалось, рассеянно наблюдал за игрой пылинок, дреней не спеша потягивал вино, не сводя с глаз со своего гостя.

Брат Склиф кинул взгляд на узкий деревянный топчан в углу кельи, служивший её насельнику кроватью. — Жестковато, а? — сказал он, кивая на него головой, — Не скучаешь по шатраттским опочивальням?