Повернувшись, Виктор зажал рот старушке, уже готовой закричать.

— Спокойно, бабушка! Он немного полежит, отдохнет, а потом придет в себя.

Он сам не верил своим словам, пока не проверил у парня пульс. Тот медленно, но бился.

— Ну, вот, все нормально. Соберись, бабушка, с силами и позови сюда Василя.

Старушка кивнула.

Она подошла к двери и надтреснутым голосом проскрипела:

— Василь, подь-ка сюда, Ваня тебя зовет!

Немного погодя, в дверь сначала сунулся ствол автомата, а потом и сам Василь. Виктор слегка коснулся его запястья и затащил сразу обмякшее тело в дом.

— Извини, бабушка, что так получилось, но, видит Бог, я этого не хотел. Впрочем, как я уже сказал, им это ничем не грозит.

Он аккуратно завернул все книги в те же ветхие тряпки и достал «трубку Кришны». Вокруг уже начал клубиться знакомый туман, когда Виктор боковым зрением увидел появившейся в дверном проеме черный зрачок автоматного ствола. Понимая, что не успевает, он прыгнул под стол, одновременно направив парализатор в сторону двери и включая его на полную мощность.

Сухой стук автоматной очереди — и веер пронесшихся по дому пуль. И — шум упавшего за дверью тела.

Выждав несколько секунд, Виктор поднялся. Все было тихо, лишь старушка плакала, сидя у притолоки. Он подошел к двери, выглянул. В сенях лежал грузный милиционер в звании сержанта. На улице было тихо. За оградой маячил милицейский «Уазик». По-видимому, водителю что-то показалось подозрительным, и он решил подстраховать своих товарищей.

Кляня себя за беспечность, Виктор вернулся в дом и поднял с пола «трубку Кришны».

— Черт возьми!

Одна из пуль попала в цилиндр, и теперь Виктор был лишен возможности возвращения в монастырь. Вдобавок, возможно, безвозвратно погиб Артефакт, что и само по себе было плохо.

Надо отсюда выбираться, и как можно быстрее. Лучше бы не оставлять свидетелей, но убивать этих парней Виктору не хотелось. Он отделил Черную Книгу от остальной стопки и аккуратно завернул ее в газетную бумагу. Остальные книги и «трубку Кришны» снова завернул в старую ветошь и перевязал бичевой.

— Бабушка, положи это снова на старое место, пусть еще полежит у тебя. Как будет время, я за ними вернусь.

«Скорее всего, навряд ли», — мелькнула мысль.

— Ребята очнутся минут через пятнадцать, ничего помнить не будут. А ты им не рассказывай, не надо, мне бы не хотелось применять к тебе ту же штуку, что и против них… Бабушка, ты меня поняла?

Старушка бессмысленным взглядом таращилась куда-то в пустоту. Виктор тронул ее за плечо, она вздрогнула.

— Бабушка, ты поняла все?

— Да… — наконец вымолвила она.

— Ну, и хорошо. Прощай.

Виктор вышел на крыльцо. Вокруг по-прежнему было тихо.

Выйдя на улицу, он подошел к милицейской машине и заглянул внутрь. Салон был пуст. Он вышел на проезжую часть. Тормознули «Жигули», пятерка, не первой молодости. За рулем сидел мужик примерно тех же лет, что и Виктор, с пышными пшеничными усами.

— До Ростова подбросишь?

— А сколько дашь?

— Сколько скажешь, столько и дам.

Мужик недоверчиво глянул на Виктора, потом хмыкнул и, сделав невинные глаза, назвал цену. Она явно была непомерной, но Виктор не подал и виду: денег у него было достаточно, еще из тех, что он снял в банке при отбытии из родного города.

— Конечно ты, дядя, заломил через чур уже, но так и быть — я тебе заплачу эти деньги, если мы в Ростове окажемся как можно быстрее. Но… без нарушения скорости. Если ты ас, то тебе это раз плюнуть, — решил польстить он водителю.

Виктору показалось, что у того даже усы распушились.

— Не сумлевайтесь. В лучшем виде доставлю.

«Жигули» сорвались с места, и только тогда из-за спинки заднего сиденья «УАЗика» показалась испитая встрепанная физиономия.

— Ну, блин, думал, тоже мне хана. Надо отсюда быстрее ноги делать.

Худой встрепанный мужик диковатого вида попытался выбраться из УАЗика, забыв о том, что пристегнут наручниками к дверце. Вывалившись на дорогу, он подергал руками в тщетной попытке освободиться, а потом бессильно завыл, глотая слюни и сопли.

Старший лейтенант с трудом разлепил глаза, не понимая, где находится. Голова была пустая, как барабан. Он поднатужился и неуклюже сел на пол. Рядом валялись наручники и пистолет со снятым предохранителем. Он обвел взглядом помещение. За столом сидела его бабушка Дуся, скорбно поджав губы и подперев щеку рукой. Рядом торчали чьи-то ноги. Старший лейтенант с трудом повернул голову. Это был Василь, лежащий рядом в обнимку с автоматом. Но вот и Василь зашевелился и тоже неуклюже сел.

— Что за черт! Что здесь было?

— Эх, Ваня, ты это у меня, старой, спрашиваешь? Ворвался со своими дружками, все то ли пьяные, то ли уколотые, и давай здесь буянить. Мало того, пальбу устроили.

— Какую пальбу?

— Такую! Вон посмотри, все стены пооббиты, теперь замазывать надо. Зеркало вон разбили. Меня чуть, старую, не убили.

И старушка непритворно заплакала.

В сенях кто-то застонал и заворочался. Старший лейтенант подобрал пистолет, открыл дверь и увидел водителя.

— Сергеич, ты чего здесь делаешь?

Но тот, пытаясь встать, лишь что-то мычал и бессмысленно таращил глаза. В руках он держал автомат, а вокруг него валялось несколько стреляных гильз.

— Ну, мать твою, и дела!

Старший лейтенант забрал у Сергеича автомат и зашел снова в хату. Подошел к столу, присел на табурет.

— Баб Дуся, что здесь произошло?

— Да откуда ж я, внучек, знаю. Говорю, вломились вы, и давай буянить.

Старший лейтенант молча смотрел, как милиционеры приводили себя в порядок. Здесь что-то явно произошло. Но что? Он абсолютно ничего не помнил.

— Сергеич, проверь, сколько в рожке патронов, и собери гильзы, чтобы все сошлось.

Не прощаясь, они вышли из дома и побрели к своей машине. Баба Дуся перекрестилась им вслед.

Они подошли к УАЗику. Старший лейтенант оперся о капот.

— Так, мужики, нам надо придумать какую-то версию. Пять патронов расстреляно — куда, в кого?

Сергеич тяжело вздохнул и собрался лезть за руль.

— А это кто?

Только тут старший лейтенант понял, что же ему мешало сосредоточиться: это был тихий вой, похожий на тот, что издает собака, попавшая в капкан, совсем ей не предназначавшийся. У задних колес лежал какой-то кудлатый мужик, пристегнутый к дверке браслетами.

— Блин, ты кто?

Тот перестал выть и опасливо покосился на милиционеров.

— Да это ж Гоха, Тонькин хахаль. Вроде, мы утром его забирали, когда Тонька позвонила, что он дома мебель крушит топором.

— Отцепи его, пусть уматывает, сейчас не до него.

— Вот спасибо, гражданин начальник… А я уж боялся, что он вас поубивал. Страшный человек, прости Господи. Глаза бешенные, я со страху чуть не помер. Под сиденье залез, только этим и спасся.

— Ты про кого говоришь?

— Ну, про этого мужика, что с дому вышел перед вами. Страсть Божия!

— Так, и куда же он делся?

— Да тормознул какой-то «Жигуль» и уехал.

— Куда?

— Дык, почем я знаю. В сторону Ростова.

— Номер запомнил?

— Не-а.

— Ну, хоть модель какая?

— Да «Жигуль» же, говорю. А в моделях я не разбираюсь.

— Мужика описать сможешь?

— Ну, мужик как мужик.

— Ладно, залазь снова в машину. Сергеич, гони в отделение.

— Гражданин начальник, отпустить же обещали.

— Как описание мужика сделаешь, так отпущу.

В Ростове Виктор вышел в центре города, заплатив водителю, как и обещал, до вокзала добрался на общественном транспорте. Купил билет на ближайший же поезд северного направления. Поезд был назначением на Москву. Однако через Москву Виктор ехать вовсе не собирался. Поэтому вышел на ближайшей станции и пересел на местный поезд назначением на Челябинск. Откуда перебрался в Свердловск и купил билет в двухместное купе фирменного поезда Москва — Владивосток.