В начале рабочего дня Слава мысленно здоровался со своими коллегами-бутылками, протирал их до блеска специальной тряпочкой, а в конце смены прощался, выстраивая их ровными рядами на полках, соблюдая одинаковые расстояния между ними и от стены, тщательно и аккуратно, как раньше выкладывал на стене прямоугольники кафеля.

Теперь же Слава будто попал в другой мир. Он пытался, как прежде, сосредоточить внимание на бокалах и бутылках, но они разом утратили свои иллюзорные черты, превратившись из друзей с характером в обычные стеклянные формы, внутри которых плескались разноцветные жидкости. Хуже всего, что теперь он видел лица – перед ним были люди. Будто он несколько недель играл в увлекательную игру, переставляя на доске деревянные фигурки, а потом вдруг понял, что они были живыми людьми.

С каждым днем ему становилось все яснее и понятнее, что в игры, на самом деле, играют посетители, и большинство из них приводит в бар не просто желание выпить. К примеру, мужская рука с пухлыми розовыми пальцами, золотой печаткой и часами Tissot, выглядывавшими из-под белоснежной манжеты, раньше была просто рукой, легко обменивающей тысячные купюры на безлимитный мартини. Славе даже не приходило в голову задуматься, почему обладатель руки предпочитает не самый мужской напиток. Теперь же он знал, что рука принадлежит нагловатому розовощекому детине, который едва ли каждый день снимал в баре новую девицу, выбирая тех, кто помоложе и поскромнее. Слава про себя окрестил его «Главным Бабником», потому что захаживали в бар и другие любители мимолетных встреч с прекрасным полом. За пару недель Слава научился легко вычислять альфонсов, девиц в поисках состоятельного супруга, обычных алкашей, которые ждут, пока их угостит кто-нибудь, кому нужен случайный собеседник, командировочных и деловых партнеров, подруг, пришедших оторваться без мужей, и просто любителей «красивой жизни». В этом «казино судеб» Слава играл роль крупье, и никто из азартных посетителей точно не знал, в выигрыше он окажется или в проигрыше, если поставит на дорогое вино или дешевую водку. Слава убеждал себя, что роль его – чисто техническая, мало ли какими способами вершит свои дела судьба, не он – так может и любой другой быть на его месте. Однако фантазия по части изобретения новых акций у него иссякла, к облегчению Миши, который, наконец-то, разобрался со своими печатями и составил четкое меню для безлимитных напитков и прочих нововведений. Бармен находил свои способы привлечь клиентов в бар, играя на их самых низменных потребностях – Слава особого интереса к этому не проявлял, но от участия в затеях не отказывался.

Странное дело – пока в баре для Славы существовали только бутылки и напитки, каждый день его подстегивал кураж, ему нравилось ловко жонглировать рюмками и стаканами, слушать побулькивание льющегося напитка, в считанные секунды смешивать коктейли, до блеска натирать пузатые бокалы на тоненьких ножках. Теперь же с каждым днем на него наваливались необъяснимые тоска и тяжесть. Он смотрел на свою руку, разливающую по рюмкам дорогую водку, как на чужую. Ему бы, может, не хотелось, чтобы она наливала так быстро и так много. Он знал, что будет потом, – пьяные, красные лица, порой ссоры и ругань (охрана заботилась, чтобы не дошло до драки), натужное веселье, за которое людям потом будет стыдно, бессвязная речь, мутные взгляды. Но рука не слушалась, тянулась к бутылкам, и это внутреннее несогласие сводило Славу с ума. Казалось, еще чуть-чуть, и он дойдет до точки кипения.

Вечер вторника начинался тихо и спокойно. В дальнем конце барной стойки сидела молодая и очень симпатичная девушка в строгом деловом костюме, читала что-то на планшете и пила кофе. Время от времени лицо ее озаряла улыбка, тогда она стучала пальцами по планшету, набирая какой-то текст. Слава никогда ее раньше не видел и подумал, что девушка, наверное, приехала в командировку. В баре отлично работал бесплатный скоростной вай-фай – очевидных возможностей завлечь посетителей Курицын не упускал. Смотреть на девушку были приятно, и у Славы даже как-то поднялось настроение. Со сцены играла мягкая музыка – приятная и ненавязчивая. Он принялся по третьему разу протирать бокалы, любуясь их блеском и проверяя на свет прозрачность. Миша что-то подсчитывал в своей тетрадке.

И тут явился Главный Бабник, причем во всеоружии – модная прическа, выглаженная рубашка, очки в тонкой оправе, придающие розовощекому лицу оттенок интеллигентной грусти ослика Иа. Еще издалека завидев знакомую фигуру, Слава огорчился и мысленно попросил про себя: «Только не к ней! Не подходи к ней». Но Бабник уверенным шагом направился прямо к девушке. Слава передвинулся поближе – послушать разговор.

Бабник присел рядом с девушкой, пригладил волосы, вздохнул и сказал, обращаясь к девушке:

– Мне так неловко вас просить.

Девушка оторвалась от планшета и посмотрела на него с интересом:

– А что случилось?

На лице Бабника отразилась вселенская грусть, как будто его только что постигла невосполнимая утрата кошелька с зарплатой за полгода.

– Я недавно расстался с любимой женщиной. Она любила сидеть вот на этом самом месте, где вы сейчас сидите… Можно я вас чем-нибудь угощу? Что вы любите?

Девушка на глазах порозовела, но глаз не отвела. «Блин, совсем же еще молоденькая, неопытная», – подумал Слава. Он знал, что будет дальше, – Бабник ее разговорит, вотрется в доверие, наплетет, черт знает что, и они уйдут вместе. Завтра он придет сюда искать новую дурочку, а эта девушка никогда больше не будет смотреть с такой открытостью в глаза незнакомым людям, и каждого будет подозревать во лжи.

– Я не пью, – сказал девушка.

Слава зауважал ее еще больше. Но Бабник от своего не отступал.

– Да вы и не пейте. Можно я перед вами просто бокал поставлю? Мне так будет легче, а вам ведь совсем не трудно.

– Ну, если вам и правда станет от этого легче… – согласилась девушка.

Бабник повернулся к Славе, громко потребовал:

– Безлимитный мартини на двоих, пожалуйста.

И кинул на барную стойку две тысячные купюры. Слава неожиданно для себя подвинул купюры обратно и спокойно произнес:

– Извините, мартини закончилось.

Бабник посмотрел на него с недоверием. Миша оторвался от своей тетрадки и с недоумением уставился на две полных бутылки мартини, стоявшие на своем обычном месте внутри барной стойки.

Бабник, наконец, сообразил:

– Тогда по рюмочке бейлиза.

Слава все также терпеливо ответил:

– Извините, бейлиз тоже закончился.

– Ну, тогда чего-нибудь сладенького.

Слава достал пакет вишневого сока, поставил на стойку.

– Могу предложить сок с вишневым сиропом. Очень вкусно и сладко.

Бабник хлопнул рукой по барной стойке. Девушка вздрогнула. Детина встал и подошел к Славе, с безмятежным видом протирающему бокал.

– Ты что, издеваешься, гад? Да я твоему начальству буду жаловаться!

Слава остался невозмутим.

– Жалуйся.

Бабник тихо выругался и вернулся к девушке. В бок Славе что-то ткнулось. Он опустил глаза – Миша попытался сунуть ему в руки бутылку мартини, зашипел в ухо:

– Ты что делаешь? Быстро бери бутылку и наливай.

Слава ответил в полный голос:

– Ты же знаешь, у него что ни день – то новая девица. А если бы это твоя дочь была?

Бабник нервно оглянулся, посмотрел на девушку: услышала или нет? Выдавил из себя улыбку, сказал ей:

– Здесь сегодня делать нечего. Пойдемте в другой бар?

– А как же любимое место вашей возлюбленной? – рассмеялась девушка.

Она достала из сумочки несколько купюр, оставила на стойке и ушла, оставив Бабника в одиночестве.

Когда девушка скрылась за дверью, Слава не удержался. То ли над ним взяла верх правая рука, то ли тип был уж слишком неприятным, так или иначе, он достал бутылку и сказал:

– О, я, кажется, мартини нашел. Будете?

Бабник взревел и не на шутку расшумелся.

– Мартини, значит? Ну, дождетесь – я вас прославлю. Везде отзывы оставлю! По всему интернету! Ни одного клиента у вас здесь не будет! А ты – бармен, твое дело – меня обслуживать, а не мораль читать! Завтра же тебя уволят.