Министр въедливо захихикал:

— Это ты ловко сказал, в иное измерение. Ладно, служивый, ступай. Не забывай меня. Жду доклада Чана.

— Будет сделано, товарищ министр.

— Надеюсь.

Глава 24

Отряд Споуна — Рус

К исходу ночи отряд полковника Споуна продолжающимся быстрым маршем вышел к объекту на расстояние двух-трех километров от цели. Рус остановил группу. Сверился с картой.

— Господин полковник, оставляем все лишнее здесь, и через двадцать минут рвем на штурм.

Рус в это время изучал скрытые тропки, густые кусты, камни и валуны, широко разбросанные природой. И, как всегда, что-то долго прикидывал в уме.

— Господин полковник, сейчас будет самое опасное. Здесь могут скрываться дозоры, пикеты, просто ловушки. Я даже не представляю, как всем своим скопом мы сможем скрытно подобраться к базе?

— Ну, конечно, сначала осторожно проберемся сквозь эти заросли. Уберем, если попадутся, часовых. Наши люди всему этому обучены.

— Здесь дело не в обучении. Нас слишком много. Мы растянемся, минимум, метров на сто пятьдесят. И даже сонная рожа дозорного почувствует, что рядом что-то происходит. Когда люди в наряде, у них при опасности нюх обостряется, а внутреннее чутье сто раз подскажет об опасности. Чувство есть чувство, его не обманешь. Опасность, безопасность — это первое, над чем работает мозг. Чем меньше людей, тем меньше мощь посторонней ауры в окружающей среде. Нам надо двигаться, максимум, по три человека. Через пятьсот метров дадим сигнал. Тогда, пусть, следующие трое с полной боевой предосторожностью следуют за нами. В третьей группе — вы. А ваш зам в последней группе.

— Пусть будет так, господин Рус. — Даже не брался как-то полемизировать, офицер. — Когда нам обратно вертушки вызывать?

— Когда все подготовим к уничтожению базы. За полчаса мы должны разорвать там все на куски.

Споун, по боевому настроился, подал руку монаху.

— Все ясно. С богом. Вот два лейтенанта. Выносливые парни. Ждем сигналов.

Рус с двумя молодыми командос скрылся в колючих кустах. Через километр пути, когда приходилось резать и рубить спутавшиеся ветки кустов, мрачные теснины скал неожиданно так подприжали группу Руса в гущу колючих растений, что ему часто приходилось идти с максимальной осторожностью. Останавливаться и прислушиваться к подозрительным звукам и шорохам утренних гор. Кругом листва густой зелени и впереди ничего ни рассмотреть, ни угадать было нельзя. Стараясь максимально тихо перебираться по склону, как когда-то года три-четыре назад, монах по-кошачьи стремился вперед. Следом, двое бойцов также, стараясь не уступать в ловкости, молча ступали следом. Склоны кружили, меняли направление. Приходилось и карту, и компас держать перед собой. Ориентироваться по вершинам гор, которые, через несколько десятков метров, меняли свой цвет и облик, так, что приходилось присматриваться и думать: та ли гора была до этого. А может, ты сбился с азимута и идешь на сто восемьдесят градусов назад. И, когда они вышли к круто вниз обрывающейся тропинке: так круто, что без помощи страховочной веревки просто закувыркаешься вниз, группа остановилась. Внизу, метров двести по склону, открывалась живописная лужайка, несколько ручейков живо и бодро падали с высоты в долину ущелья. Идиллия. На полянке стояло восемь, довольно стареньких, вертолетов. Но сбоку, впритык к горе, стоял ангар, где вполне могло стоять еще не меньше бортов и складироваться боеприпасы.

Место для обстрела было великолепное. За полянкой Рус различил следующий склон вниз. И у него пытливо завертелось в голове, что там ниже может быть еще одна стоянка.

Он взял рацию, что бы связаться с полковником, но тот уже появился рядом. Монах показал ему второй склон, а Споун с удивлением показал, что никакой охраны ни вокруг, ни до базы, нигде нет. Решили не кидать гранаты вниз, не обстреливать с гранатометов. Спустились на площадку. Даже собак никаких не было. Тихо. Обошли стоянку. Проверили на наличие ловушек, сигнальных устройств и так далее. Все спокойно. Обошли базу, подошли к следующему склону. Внизу виднелись более крупные вертолеты. Несколько человек крутились вокруг них.

Весь отряд коммандос уже собрался вместе. Решили: тридцать спецов идут вниз, уничтожают вертолеты. Десять человек следят за обстановкой вокруг.

— Зачем зря ползать вверх вниз. — Предложил капитан полковнику. — У нас же задача просто уничтожить. Не было сказано о какой-то секретности, точности исполнения. Уничтожить и обратно. Схроны эти, никем не охраняются. Как-то более на отвлечение, на дезу смахивает. Здесь оружие, техника. Видно, надеются на недоступность местности. Ее скрытность. Лафа. Никакой секретности. Никакой опасности. Тихо, спокойно. Как в далекой ссылке. Одновременным ударом обе стоянки уничтожаем и уходим к бортам.

Рус согласился. Обстановка не требовала излишней предосторожности. Кто-то очень верит в недоступность этих мест. Пусть верит. Может взрывного шума и огня, и вправду дать поболее. Может, появятся еще охранные отряды. Время вызывать вертолеты. Он показал офицеру, что согласен с ним. И полковник дал команду. Часть отряда спустилась вниз. Послышались гулкие взрывы с ошарашивающим громом, разбегающимся долгим трескающимся эхом по ущелью. Десять минут и все, снова стало тихо.

Появились, какие-то, осторожные типы в верхнем лагере. Их дружно взяли под автоматы и отвели в сторону. Эти ханыги гор оказались глухонемыми. Рус и Споун даже задумались, не зная, что с ними делать. Но необходимо было спешить: все борта скоро были подожжены. Споун по рации подкорректировал подлет своих вертолетов. И рядом с горящими кострами железа опустились мощные огромные американские машины. Летчики даже удивились нахождению в этих местах боевой техники. Пусть старой, но все же, работоспособной. Минуты и вертушки с отрядом поднялись. Споун нажал кнопку дистанционного управления, и внизу начали взрываться боеприпасы и ракеты. Зрелище было потрясающе и янки весело разлили по стаканчикам виски. Вертолеты поднимались выше. Внизу все красиво горело и взрывалось.

Некоторые бойцы начали подремывать после двух суток напряженного марша. Само уничтожение практически пустых баз было просто развлечением. Дремал и Рус. Он был спокоен. Внутреннее чувство удовлетворенности усыпляло его. Теперь он верил, что и там, около монастырей, его братья дадут отпор всякому, появившемуся возле них. Споун, по рации, передавал о выполнении задания сэру Маккинрою. Он не был спокоен. Он был возбужден и рад. И с теми, кто еще мог выпить, наливал по новому стаканчику. Он вспоминал и рассказывал молодым ребятам дела довольно давнего времени, о Русе и его духовных отцах. Многозначительно пересказывал о мудрости и братской спаянности монахов Тибета.

Глава 25

Хьюз — магистр

Хьюз нервно грыз ногти. Все последние известия так потрясли его, что, кроме инфаркта, инсульта и прочих неожиданных хворей, он ничего более не ожидал. Ему впору было ложиться в гроб, закрываться, забыться, покинуть этот мир суетный, который кроме страхов, унижений и смерти, ничего хорошего не предлагал. Он подавленно молчал. Он сделал все, что мог. И даже больше. Собрать такую армаду наёмных отморозков и двинуть их в бой — не каждый сможет. Неудачи, которые начали преследовать всю его многоплановую и очень дорогостоящую операцию — это какой-то фатал, это небесный Рок. Это что-то вне бога. От самой Вселенной. Разрушили, разбили все планы, все мечты. Все плохо. Да что там плохо. Катастрофа. Апокалипсис. Армагеддон. Нирвана. Ночь. Темнота. Прорва. Вселенская дыра. Пустота, да и только. Полный провал. Кто бы мог сказать, предсказать, предупредить.

Он не видит облика великого магистра. Это даже хорошо. Если бы видел, окоченел бы на этом месте. Точно также невидим и недоступен Великий Каньон загадочного угрюмого и таинственного Тибета. Немцы, в свое время, лезли туда, как прокаженные. И что? Где толк? Смысл? Потеряли всех своих людей, солдат в этом неприветливом безжизненном месте. Сталин лез хитро, настойчиво. И что? Пустой звук кровавого вождя-людоеда. И сейчас? Столько оставлено мертвых тел на бездушных склонах леденящих гор. Хьюз молчал в трясущейся агонии перед ударом закланного ножа для ягненка. Он обречен. Он уже вычеркнут из этой жизни. Его удел скромные похороны, которые он, уже и увы, не увидит. Как начать? Что сказать? Как объяснить все эти магические действа. Он задыхался. Он немел.