Настоятель стал рассматривать горные системы Гандисышань на юге тибетского нагорья, которые тянулись параллельно Гималаям. — И я не представляю, чтобы на вертолетах можно было пролететь хребты Кайлас, Алинг-Гангри. Это же семь тысяч триста пятнадцать метров над уровнем моря. Вертолеты на таких высотах не летают. А вот Ньенчен-Тангла. Только над Брахмапутрой можно к нам добраться. Каньон огромнейший, глубокий, широкий. Надо только узнать дальность полета машин.

— Максимум триста километров в одну сторону. — Пояснил Карающий Глаз. — Но вертолет для нас, это опасно. С него можно бомбить, стрелять, кого и как угодно. Во Вьетнаме это был ужас. Сплошная стена огня, взрывов.

— С Бирмы могут долететь. — Согласился Ван. — Сейчас на них и ракеты есть. А как с ними бороться? Только горы нас и спасут. Наверное, где-то и промежуточные места есть. Десант высадить, горючим подзаправиться.

Коу Кусин аккуратно помечал на Карте Бирмы и Южного Китая перевалы. — В этих местах вертушки могут лететь только вдоль рек по ущельям. Если расположить в удобных местах с разных сторон крупнокалиберные пулеметы, да как вдарить со всех стволов сразу и точно, а промазать в ущелье с близкого расстояния трудно, то от этих летающих крокодилов останутся только рваные обломки. Новые вертолеты сюда не пригонят, а старье мы расчихвостим в пух и прах.

— Хорошо бы, — согласился Дэ, — но что останется от наших огневых точек, если они успеют закидать их ракетами?

— А что будет с монастырями? Здесь иного ответа быть не может. — Жестко вставил представитель от старейшин. — Надо концентрировать пулеметы на основном направлении, в одном месте, и не жалеть патронов.

— Такие места есть на Брахме. — Подсказывал Ван. — И горловины удобные, узкие. И высоко над вертолетами можно расположить огневые точки. С двух сторон. Эти рухляди медленно летают.

— Да, в теснинах удобно стрелять. До вертушек не более двухсот метров. С такого расстояния стыдно не попадать.

— А сколько у вас пулеметов? — Спросил представитель.

— Двадцать штук разных марок. Американские, русские, китайские. Разные. Даже с первой мировой имеются. И патроны к ним имеются.

— Если снайперов грамотно расположить, — оптимистично итожил Ван, — может, и пулеметы не понадобятся.

— А, если, бронированные появятся?

— Откуда? Но можно по хвостам бить. По пропеллерам. — Ван уже, по-полководчески, шире описывал и виртуально разворачивал операцию. — А вообще, нужно и Чана, и американца просить, что-нибудь прислать для вертолетов.

— Да. Необходимо снова связаться с ними. Просить. Иначе, все наши успехи на земле пеплом покроются атаками с воздуха. Двух ракет хватит, чтобы большой монастырь развалить, а маленький тем более.

— Успеет ли Чан? Он не так свободен, как нами думается. Пусть Карающий Глаз определит места на Брахме. Два места надо перекрывать. Минимум.

— А, если натянуть тросы в узких местах?

— А на какой высоте? И как? Каньон глубиной до шести километров.

— Можно канат натянуть, а с него уже свесить мешки с песком. Другие канаты с камнями, тросы со стальными болванками.

— А на канаты мины дистанционного действия.

— Ну, в устных, теоретических разработках, прямо совсем неплохо рассуждаем. — Деловито изрек представитель старейшин. — Сверкаем идеями, как в американских или пекинских штабах. Эти канаты можно много где развесить. И все ответвления к северу от реки получится перекрыть. Для этого люди найдутся? Но, Карающий пусть определится с двумя местами. Там нужно расположить людей. Это более, скажем так, напугает отморозков. Значит, Дэ, ты связывайся с Чаном и американцем, может они чем-нибудь против воздушных целей помогут. Коу Кусин (Карающий Глаз) и Ван пусть определятся с боевыми заслонами. Люди на подходе. Вы ими распоряжайтесь. Благодарность вам всем, за ваши божественные изыскания, во славу его имени. Спасибо от старейшин. Я удаляюсь. На вас надежда всех монастырей и Тибета. До свидания.

Невдалеке от монастыря расставлялись палатки для подходящих новых групп сопротивления.

Глава 23

Пекин — министр-советник — генерал Чу

И снова темный, с неприятной аурой, кабинет маленького министра-советника без портфеля. Чем-то он близко напоминал незабвенного, пламенного борца-ленинца и революционера, героя невидимого фронта, товарища Берия.

Он тяжело вздыхал, чавкал губами, что-то силился сказать. Но все движения давались с трудом. Возраст. Надо же, восемьдесят четыре года, а он все еще сидит в государственном кресле.

— Товарищ генерал, я снова недоволен вами. Что там в Тибете? Почему оттуда тревожные вести исходят? Почему я не получаю от вас донесений, решений по стабилизации ситуации?

Генерал, давно уже знающий министра, не торопился. Всмотрелся в многочисленные морщины на его лице. Даже в полумраке комнаты они были заметны, как потрескавшаяся земля.

— Товарищ министр, Тибет нам, пока, не дает повода для тревог.

— Нет, нет. — Перебил недовольно карлик, скалясь желтыми зубчиками. — Мне передали, что какой-то монастырь сожжен. Где-то в горах стрельба разгорается. Что это? Повстанцы? Сепаратисты? Их Гуру все еще тужится независимостью гор. Что вы скажете мне успокаивающего, дружище разведчик?

— Товарищ министр, — успокоительно протянул генерал, — что такое, сгорел какой-то монастырь. Для нашей страны это такое незаметное дуновение ветерка, что никаких эмоций, даже в наших пристальных службах, сие давно уже не оживляет. В Уйгурском районе гораздо больше антиправительственных выступлений, гораздо больше жертв, гораздо жарче и опасней. А в Тибете, также, холодно и темно, скучно, неприветливо. Только ветры и гуляют там по высотам гор.

— У вас всегда все спокойно, сонно, даже мертвяще удушливо. Руководящие работники с мест совсем иначе докладывают.

— Они не профессионалы. Они любой пожар или несчастный случай раздувают до масштабов вселенской катастрофы. Это свойство всех гражданских чинуш. Они там, случайно, не просили помочь им материально? Это вечный, надежный способ вышибать деньги под устрашающую тему.

Министр откинулся на спинку кресла. Постучал тревожно пальчиком.

— Не знаю, что сказать. Глядя на вас — у нас, как в Багдаде, все спокойно. Наверное, я потребую от своих пугливых мандаринов более подробных, обстоятельных сведений.

— Товарищ министр, — успокоился генерал и стал успокаивать оппонента сам. — Не нужно, да не стоит, у каких-то временных неопытных чинуш что-то требовать. Они могут только ввести вас в заблуждение. Тибет дальняя провинция. Бедная. Населения там очень мало. Живет оно в отдаленных диких местах. Дорог нет, кроме военных. Горы не дают возможности общения ни с Индией, ни с Непалом. Брахмапутра имеет самый глубокий и самый длинный каньон в мире. Кто сможет перейти канаву глубиной в шесть километров и длиной в несколько тысяч километров? Стратегически, нам нужно просто поселять в тех районах китайцев, чтобы их было больше, чем местных. Вот решение всех спорных вопросов.

— А туристы и любопытные?

— Это что, террористы? Бандиты? Лица нон грата?

— Нет. Ну, ты хитер, бестия, как и прежде. Генеральчик. Каждого ублажишь. А что сам скажешь? Почему твой полковник Чан в Тибет поехал?

— В плановую командировку. У нас имеются сведения, что какие-то вооруженные отряды, между прочим, лица арабского и иного мусульманского происхождения, проникают на территорию страны и ведут боевые действия. От их усилий, вероятно, и сгорел какой-то малоизвестный монастырь. Чану приказано проинспектировать границу в районе Брахмапутры, усилить гарнизоны. И лично ознакомиться с ситуацией в регионе.

— Верно. Все правильно. Я надеюсь, товарищ генерал, что копию отчета вы пришлете и мне.

— Несомненно. Так и будет исполнено, товарищ министр.

— А что там с монахами? Помните тех, у которых был этот русский.

— Думаю, что и на этот вопрос полковник даст нам соответствующую информацию. Боюсь, что многие успели уже отойти в иное измерение.