2. МЕДНЫЙ ВСАДНИК
Где Пушкин и Мицкевич в оны дни,
Одним плащом укрытые, стояли
В ту петербургскую сырую ночь
И меж собой вели ту речь, какой
Рука людей для нас не записала,
Где юный друг Жуковского, Брюллова,
Враг неустанный зла и тирании,
Художник крепостной, родной Тарас,
Не раз сидел в раздумий печальном, —
Он высится, как властелин веков,
На вздыбленном над бездною коне,
Простерший гордо руку над Невою,
Он, Медный всадник, царь могучий Петр,
Труд Фальконета, Пушкина виденье
И красота и слава Петербурга,
Который вырос в дивный Ленинград!
Когда же вражья буря налетела,
Ломая и уничтожая всё,
Что созидал народный труд и гений,
В работе и в сраженьях ленинградцы
И о тебе заботились в ту пору —
От вражьих глаз, от бомб и от снарядов
Они тебя хранили; сберегая,
Укрыли так, как мать лишь укрывает
Свое дитя от бед и от болезней,
От злого ветра, от недобрых глаз.
Ты, Медный всадник, что привык так грозно
Стоять застывшей бурею над миром,
Надолго ими был укрыт во мрак,
И только слышал ты, как над тобою
Две силы бьются в смертном поединке,
Как гром гремит и свищет дождь свинцовый.
Но вновь погожие настали дни —
И вырос ты в спокойном их сиянье,
Как символ силы, гордой красоты.
Бессмертная позеленела бронза,
Но та же строгость линий, что и прежде,
Спокойствие всё то же и стремленье
Нас восхищают. А вокруг идет
Работа. Плотник саардамский взял
Топор свой в руки, чтоб начать работу
Восстановленья… Нет! То ленинградка
Возводит стены, тешет, носит камни,
Сама вставляет выбитые стекла,
Чтоб город Ленина над миром встал
В своем великолепье несказанном.
А дети Ленинграда, что на лицах
Еще хранят тень голода и страха,
Вокруг подножья Всадника резвятся,
Как воробьи… Бессмертен Ленинград!
3. КОНИ АНИЧКОВА МОСТА
Кто города не любит, где родился,
Где слово мама в первый раз сказал,
Где школьный перешел порог впервые,
Впервые слово произнес «люблю»!
Как не любить нам города, где в каждом
Кирпичике его для нас таятся
Частицы нашей жизни, бытия,
Работы, грусти, радости и песен!
И думается мне (хотел бы я,
Чтобы меня вы поняли как надо!):
Не каждый город жители так любят,
Как ленинградцы свой прекрасный, строгий,
Туманный и лучистый Ленинград!
Вчера я ехал на автомобиле,
И мой шофер, внезапно обернувшись,
Сказал с улыбкою неизъяснимой:
«А кони на Аничковом стоят
Всё там же, где стояли! Этой ночью
Поставили их снова на мосту..»
И по мосту проехали мы тихо,
На вздыбленных коней мы любовались,
А главное — на тех людей, что их
Заботливой рукой своей укрыли,
А сами здесь в бою стояли насмерть
И нынче вновь их вывели на свет, —
Чтоб триумфально ржали эти кони,
Как боевые кони победивших!
4. СМЕРТНЫЙ РУБЕЖ
За тем холмом они стояли. Если б
Им удалось на этот холм взойти,
Открылся б перед ними Ленинград
Как на ладони, гордый, величавый,
И по всему его великолепью
Ударили бы жадные орудья,
Попрали бы всю эту красоту —
И с топотом прошлись бы по руинам,
По крови стариков, детей и жен
Чужих коней жестокие копыта.
Но воины Полтавы, Ленинграда,
Москвы, Тбилиси, Еревана, Тулы
Стояли насмерть здесь, не уступая
Ни пяди больше кровожадной силе.
Вот их могилы! Головы склоните!
Быть может, школьник, юноша безусый,
Лежит здесь, — вижу надпись на могиле
Среди цветов: «Такому-то… от школы…»
А это вот — могила земляка
С такой родной фамилией на енко,—
Ее ни дождь не смоет на табличке,
Ни вечность не сотрет ее в сердцах!
Наверно, был он ласковый, веселый,
Боец и запевала, хлебороб,
Пока не налетела злая буря, —
И он, от гнева потемнев лицом,
Без лишних клятв и громогласных слов
Винтовку взял и стал на оборону
Родного дома и страны родной!
Здесь каска ржавая поверх могилы —
Вот всё, что нам осталось на земле
От воина. Он, верно, был хорошим
Шахтером или слесарем в поселке,
И, прежде чем надеть вот эту каску,
С невестою пошел он попрощаться,
И волосы она ему с любовью
В печали ласковой перебирала,
И целовала милое лицо,
И орошала ясными слезами…
Потом всё писем дорогих ждала,
Угольниками склеенных нескладно,
И в час ночной, бессонницей измучась,
Читала их и раз, и два, и трижды…
А позже и письма не дождалась!
Лежат они. Трава растет над ними,
Цветы желтеют, и в кустах зеленых,
Из теплых стран вернувшись, соловей
Им славу вечную поет немолчно.
5. ПУЛКОВСКИЙ МЕРИДИАН
Здесь Пулковский пролег меридиан,
Обсерватория вот здесь стояла —
Спокойное гнездо науки мирной,
Где с звездами, как с близкими друзьями,
Ученый откровенно говорил.
Теперь здесь пусто. Будто ничего
И не было. Кирпич, трава да щебень.
Разбойников прогнали мы далёко
И в землю их, проклятых, закопали,
Чтоб снова нам смотреть на это небо, —
Но болью жгут руины нам сердца…
Я знаю: здесь поставят телескопы
Еще сильней, чем были, и яснее
Миры откроют тайники свои
Ученым нашим, — всё же гнев и скорбь
Сжимают горло… —
Но выходит гордость
И говорит: меридианом этим
Мы будем мерить славу ленинградцев,
Защитников могучих Ленинграда.
Нет, не смогла его переступить
Нога врагов, что в злобе всё топтала!
И это место — памятник живой
Живым героям и героям мертвым,
Как храбрости бессмертный монумент!
Так пусть об этом вся земля узнает,
Пускай об этом людям и народам,
Всю землю окружая, словно лента,
Где золотом пылает наша слава,
Расскажет Пулковский меридиан!