256. АЛЕКСАНДРУ ДОВЖЕНКО ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ
(Из давней тетради)
© Перевод М. Комиссарова
Не раз, не два мы с Вами толковали
О днях, которых с нетерпеньем ждали,
Когда пахать поля родимый край
Начнет и тень от ненавистных стай
Как дым исчезнет и не возвратится.
Хоть в сердце будет боль еще тесниться,
Но солнце с вешним ветром из степей
Теплом своих живительных лучей
Без меры щедро снова в грудь польется,
И Мать-отчизна снова улыбнется,
И раны зарастут… Да, этот час,
Как радуга, сиял тогда для нас,
Когда Вы предвещали вдохновенно,
Что снова вспыхнут цветом непременно
В садах народных ветви над Днепром
И над водой раскинутся шатром,
Благоуханьем воздух наполняя,
И заскользят по глади, уплывая,
Стремясь в серебряную даль, челны,
А мужество священных дней войны
В труде священном нам утроит силы,
Сердца наполнит нивы запах милый,
Строенья встанут из руин, а там,
Где лишь полынь росла, по тем местам
Цвет гречи хлынет молоком медовым.
Вы искренним тогда, сердечным словом
Сказали: заповедь у нас одна,
Она в народ любовь нести должна,
Туда, где вражья проповедь разбоя
Пытается отнять всё дорогое.
Ведь зоркий глаз и твердая рука
Соединились у большевика
С предвиденьем и ясным пониманьем
Всей сложности пути, а не блужданьем
В кромешной тьме, как повелось в веках.
Лишь силу чувств и творчества размах
Должны всего превыше ставить люди.
Теперь, когда святой огонь орудья
Несут на Запад и злодеев ждет
Народный гнев, что по земле идет, —
Вы, что вливали «Ночью перед боем»
Усталым — силу, мужество — героям,
Примите от меня мои слова.
Она жива, Довженко, и жива
Останется навеки — Украина!
Не одного она лишилась сына,
Недосчиталась многих дочерей,
Но что ни день всё ближе и шумней
Весна, которую у нас украли,
И станем мы, как мы в боях стояли —
И юный и седая голова —
По локти засучивши рукава,
Чтоб нам сражаться на полях работы
За голубые мирные высоты,
За пламень сердца, за тепло руки,
За всплески весел вдоль Днепра-реки,
За Киев наш, за Канев наш зеленый,
За океанов новых перезвоны,
За мудрость мужа, за любовь жены,
За братство, за ребяческие сны,
За шум Арагвы и за Волги воды,
За общий путь советского народа!
257. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
Ответ на анкету журнала «Україна» о последнем дне перед войной
© Перевод М. Шехтер
Уже на грядке вспыхнула клубника —
Не зря ее высаживал я здесь, —
Пылали розы. (Это сон, поди-ка,
Соцветие немыслимых чудес?)
Сияло небо в ласковой лазури,
В руках работа закипала вмиг,
И думал я, что это не на бурю,
А просто так — шальной вороний крик.
И с белой розой, кремовой и алой, —
А жаль срезать их было как-никак! —
Я зашагал к дощатому вокзалу,
Типичный дачный муж и здоровяк.
Закуривал я в толчее вагонной,
А это — знак спокойствия всегда;
Как мог я знать, что ливнями агоний
Нагрянет туч разбойная орда?
Так много шуток слышалось бодрящих,
Так женщины все были хороши,
Что проводник — суровости образчик —
И тот подчас смеялся от души.
На Ленинской, где дом шестьдесят восемь,
С троллейбуса спорхнув, как в двадцать лет,
В знакомом брадобрее безволосом
Открыл я сотню радостных примет:
Уже, видать, он чарку опрокинул
И под каштаном кейфовал, чудак,
Для анекдотцев находя причину
В любом движенье киевских зевак.
Я поздоровался и папиросу —
Незыблемых традиций старину —
Вручил степенно. Розу в светлых росах
Понюхал он с красноречивым: «Н-ну!»
И я ворвался с розами в кабину,
Где улыбался дружески лифтер,
Абрам Денисович. Поднялся. Крикнул сыну:
«Ну, завтра мы — на стадион!»
С тех пор
И вспомнить больно — как мы намечали
На завтра планы наши, я и он,
Как с трепетным волнением гадали,
Откроется ли новый стадион…
Жена чуть-чуть насмешливой казалась,
Но дивным розам воздала хвалу…
Минута каждая в сердца врезалась,
Открытые и свету, и теплу!
И мы уснули с сыном, как бывало
(А снился нам, должно быть, стадион..) —
И ты, отрава страшная, прервала
Явь золотую и счастливый сон!
258. НА СОБСТВЕННЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ
© Перевод Е. Благинина
Всё весомей годы прожитые,
Этот день веселый — всё тусклей.
Первый тост за вас, друзья былые,
Молодости спутники моей!
Вот опять переживаю радость,
Вспоминаючи наш тесный круг! —
Это за отвагу и за младость
Тост провозглашает старый друг.
За работу, что сердца раскрыла,
За любовь на молодой земле
И за ту, что всех нас породила,
Выпестовала в родном тепле!
И второй мой тост — за тех, кто ныне
Там, где хлещет полымем война,
В мир несут великие святыни…
Братья! Кубок за бойцов — до дна!
Пусть пылает кровью, не плакатом,
Вера в силу нашего клинка!
Слава славным летчикам крылатым,
Слава воинам, бойцам, солдатам,
Умирающим, чтоб жить века!
Слава всем — на суше и на море,
В поле, у штурвала, за станком,
Слава тишине лабораторий,
Порождающей военный гром!
Вам, поэты, слава! Под грозою
Да пребудет муза вам верна.
Где б вы ни были — но вы со мною
Эту чашу пьете здесь до дна!
Третий тост провозглашаю, други,
Я за спутницу суровых лет…
За здоровье женщины, подруги,
За любовь, которой крепче нет!
К пятому десятку жизнь примчала,
Ни к чему б, казалось, пыл юнца…
Но как хочешь жизнь начать с начала,
И, признаться честно, — без конца!