Крюк посмотрел ей в глаза и шагнул. Она немного споткнулась, и он улыбнулся. Затем он снова шагнул, и она последовала за ним. Они медленно вращались вокруг поляны, луна освещала все. Он поднял свой крюк, и закружил ее один раз, а затем притянул к груди, гораздо сильнее и ближе, чем она была раньше. Он почувствовал легкий укол ее дыхания, стук их сердец, он был одновременно оцепенелым и спокойным.

Это был темный вальс, из навязчивых голосов, запрещенных прикосновений и скрытого желания. Крюк прижал пальцы к ее спине и повел ее в танце. Затем он поднес лицо к ее щеке, опьяненный близостью, наслаждаясь сладким ароматом. Его длинные волосы упали на нее, и запутались. Крюк не знал, почему это ему так понравилось.

- У тебя длинные волосы, - сказала Тигровая Лилия, и ее голос был хриплым.

-Длинные волосы - знак пирата и дьявола, - прошептал он ей в ухо, прижав губы к нему. - Я и тот, и другой.

Она вздрогнула, и он ухмыльнулся. Он продолжал медленно кружить ее, вспоминая разбитое сердце и пылающие щеки, и музыка сирен стала исчезать. Он отпрянул. Сердце у него перехватило, когда он увидел, что ее глаза закрыты, а губы чуть приоткрыты. Он протянул пальцы и провел ими по подбородку. Она наклонилась к нему, и его охватил жар. Тигровая Лилия открыла глаза и посмотрела ему в глаза, а затем он увидел в них то, на что так надеялся. В ее глазах вначале было желание, а потом превратилось в необходимость.

Крюк едва мог думать о том, чтобы не забывать дышать, и не смотреть на нее так. Он скользнул пальцами по ее щеке, нежно касаясь. Не давая себе времени на раздумья, он наклонился, пока их лица не соприкоснулись. Электрические разряды пробегали в маленьком мучительном пространстве между ними. И затем он коснулся губами ее губ. Когда ее рот поддался, вспышка охватила его, и он вцепился пальцами в ее волосы, и поцеловал глубоко, медленно, как никогда не целовал ни одну из безымянных женщин на Киллхауле, ни Малену, ни Сьюзен Уивер.

Это был поцелуй, из тоски, страсти и голода, и все это отзывалось в нем дрожью. Когда она обхватила руками его шею, он притянул девушку еще ближе к себе, желая быть частью ее, и она ахнула от этого, в разгар поцелуя, вдыхая его. То, что загипнотизировало его, было жаждой, он чувствовал в ее губах - она тоже хотела его. Он провел рукой по ее ключице, его крюк немного оцарапал ее руку, и Лилия слегка вздрогнула.

Он был пьян от чувства ее сладкого цветочного вкуса, настолько, что это было за несколько минут до того, как он понял, что музыка русалок прекратилась. Когда он заставил себя отойти от нее, его голос был хриплым, горло пересохло.

-Я должен идти, - сказал он, только тогда поняв, что вокруг них чернеют сумерки.

Она дрожала всем телом, но выдавила:

-Как и я.

Она повернулась, чтобы уйти, и он поймал ее за руку.

-Я буду там, в то же время, когда ты придешь ко мне.

Она криво усмехнулась ему, поцеловав уголок его губ.

- Конечно, будешь.

Тигровая Лилия исчезла, и Крюк стал возвращаться на Испанский Мэйн. Чувство тревоги, которое он должен был испытать, было замаскировано опьянением от женщины, и Крюк обнаружил, что думает о ней. Он хотел быть поглощенным ей, чувствовать ее в каждом кусочке своей души. Она стоила каждую секунду его пленения в Неверлэнде. Она стоила всего.

Старки, однако, не согласился бы с этим. Ибо, когда Крюк добрался до Мэйна, Питер нанес удар.

Глава 27

Капитан стиснул челюсти и всадил свой крюк в мягкое дерево стола. Мелкие щепки брызнули и посыпались на пол. Он вытащил крюк, пока не дошел до конца стола, а затем подошел к своему окну. На нем был тонкий слой инея. Крюк прищурился.

-Старки! - заорал он, с рокотом в голосе.

Старки появился через секунду после того, как его позвали.

-Да, капитан.

Лицо его первого помощника было мрачным и обвиняющим. Крюк проигнорировал это.

-На этом окне иней.

-И? - Старки стиснул зубы и повернулся к двери, и ноздри Крюка раздулись. Он в два огромных шага догнал и поймал плечо Старки своим крюком.

-Не надо быть таким наглым, и уходить от меня.

- Простите, сэр, - сказал Старки низким и неискренним голосом.

Крюк нажал металлом на плечо Старки и повернул мужчину к себе.

-Я твой капитан. Не наоборот. Не забывайся.

Старки смотрел ему в глаза, глаза его были жесткие и сердитые.

-Конечно, Капитан.

Нос Старки дернулся, и Крюк не испугался, знакомого, сердитого жеста его отца.

-Прости? - сказал Крюк, глаза горели от гнева.

-Прошлой ночью умер человек, сэр. Снова. А вы обеспокоены инеем на окнах?

Голос Старки поднялся на децибел.

- Ты считаешь, что это моя вина?

- Считаю.

Брови Крюка взлетели вверх. По правде говоря, он был почти впечатлен смелостью Старки. Но он решительно склонился к разъяренному мужчине. Его голос опасно понизился, и он показал своим крюком на пирата.

-Ты, Старки, первый помощник. А я капитан Крюк. Прежде, чем я взял на себя управление этим судном, вы были никем. Вы все время пили и вас постоянно убивал тот мальчишка. Не забывай об этом.

-Простите меня, капитан, - сказал Старки, покраснев, - но что именно изменилось?

Крюк, тяжело дыша, ударил мужчину по лицу своей правой (что, к сожалению, для Старки, больше не было рукой), прочертив четкую кровавую линию на щеке. Старки моргнул и встал прямо, глядя на капитана. В его глазах не было ярости и сарказма.

Крюк приблизился к лицу Старки и сказал:

-В следующий раз я не буду колебаться, чтобы убить тебя.

Мышцы дернулись в челюсти Старки, но он кивнул своему капитану.

Крюк отступил на шаг и глубоко вдохнул, успокаивая себя.

-И так, Старки, как я уже говорил, на моем окне иней. Пэн исчез. Опять.

-Да, - сказал Старки, стоя неподвижно, и лицо его было лишено выражения.

- Как он мог снова уйти? - сказал Крюк, нахмурившись. - Он только что вернулся.

Лицо Крюка горело, окрасившись в темно-красный цвет. Пэн снова ушел. И еще не было времени, когда бы он хотел убить этого мальчишку еще больше. Это было невыносимо.

-Я не знаю, сэр.

Крюк дернул крюком, указывая на дверь.

- Оставь меня, Старки.

Старки не нужно было повторять дважды. Он закрыл за собой дверь Крюка чуть сильнее, чем было необходимо, и Крюк закатил глаза. Он поднял носовой платок и сложил его на крюк, вытер с него кровь Старки. Старки всегда был прав, и это бесконечно огорчало. Он сам виноват в том, что прошлой ночью умер другой человек, и даже один человек в данный момент был немалой потерей. Их число резко сокращалось. Сейчас на его корабле осталось менее тридцати пиратов.

Ну, конечно, Питер улетел. Было бы неосмотрительно с его стороны позволить капитану осуществить его сокровенное желание - вонзить в него крюк. И он мало что мог сделать, чтобы исправить ситуацию. Поэтому пришлось воспринять это как подарок.

Он вышел из каюты с высоко поднятой головой, пройдя мимо Сми, который сминал пальцы и смотрел в пол, а Гекко, Лапша и Тэтчер негромко переговаривались между собой и едва осмеливались бросить на него взгляд. Дорогу перегородил ему Джукс, и Крюк прищурился.

- Что? - спросил он в негодовании.

Джукс моргнул и отступил назад.

- Ничего, сэр,- ответил он, и неуклюже поспешил к остальным.

И хотя Старки окинул его таким взглядом, что любого другого это могло бы прожечь до костей, он сделал вид, что не заметил, и, запахнув потуже свой плащ, гордо удалился с Испанского Мэйна.

Было ясно, кого он искал. Не ясно было, где именно ее искать. Расстроенный, он шел по лесу. И, казалось, у него была способность находить ее, даже если он и понятия не имел, где она может быть. Он просто поддался интуиции, которая вывела его на реку Индейцев. Слегка окрашенный туман подымался над водой, покрывая близлежащую траву холодный паром.

Достигнув устья реки, и не найдя там Тигровую Лилию, он рискнул и повернул на поляну, где они танцевали прошлой ночью. Он не особенно ожидал, что она там будет; сомневался, что вальс и поцелуй значат для нее так же много, как и для него. Но поискать там все же не повредит.