Я запрокидываю голову и, глядя на потолочные балки, вздыхаю.

– Дело не в этом. – Господи, нет, совершенно не в этом. – Просто… я вдруг осознал, насколько это плохая идея.

– Плохая идея?

– Да.

– Люк, я не понимаю тебя. – Теперь в его голосе звучит раздраженная нотка. – Насколько я помню, ты сам предложил нам попробовать. Потом как будто остыл, но когда я сказал, что твое участие необязательно, внезапно опять загорелся этой идеей. А теперь она стала плохой? – Сэм вздыхает и, судя по шороху у меня за спиной, снова падает на кровать. – Мог бы сразу мне отказать. А то у меня теперь ощущение, будто я принудил тебя к чему-то такому, чем ты не хотел заниматься...

Тут я прерываю его.

– Нет! Нет, ты вовсе не принуждал меня делать то, что я не хочу. Поверь, я оба раза хотел быть с тобой, и... господи... мне правда понравилось. Просто мне кажется, что нам следует остановиться. И все. Я думаю, нам лучше снова стать просто друзьями. – Помолчав, я добавляю: – Без братского кодекса, разумеется.

Я отваживаюсь взглянуть на него. Он сидит на кровати с опущенной головой и смотрит на мои ноги. Его спина на глубоком вдохе вздымается, а потом он кивает.

– Хорошо. В смысле, конечно. Надеюсь, наша дружба останется прежней. – Тут он поднимает глаза на меня. Его густые ресницы кажутся чуточку мокрыми. – Пообещай, что через пару лет, оглядываясь назад, мы будем смеяться над тем, какими мы были.

Я опять отворачиваюсь, надеясь, что однажды наступит тот день, когда я смогу вспомнить прошлое со смехом и без боли в груди. Но прямо сейчас это сложно даже представить.

– Когда тебе будет столько лет, сколько мне, – тщательно выбирая слова, говорю я, – мы обязательно посмеемся, вспоминая этот твой список. – И с дрожащей улыбкой, которая, я надеюсь, походит на искреннюю, я ухожу в ванную и закрываю дверь.

Глава 33

Сэм

Я всю ночь ворочаюсь с бока на бок, не в силах заснуть больше, чем на пару паршивых минут.

Это был просто эксперимент. Просто дурачество. Ну не захотел Люк продолжать, ну и что? Это нормально. Нормально... Я все понимаю.

Честное слово.

Это не имеет значения.

Никакого. Совсем.

Я ложусь на бок. Но это не помогает ослабить воспоминание о его теплой тяжести, о нежных толчках, о долгом поцелуе за ухом…

Р-р-р. Мне надо поспать. Может, проснувшись утром, я смогу забыть о том, как сильно мне...

Я смогу просто забыть.

Когда где-то ближе к рассвету в ванной включается свет, я забрасываю подушку себе на лицо и стону в нее. Неужели уже надо вставать?

Медленно подняв себя в сидячее положение, я нахожу телефон, который положил рядом с кроватью. 5:30 утра.

Что заставило Люка подняться в такую рань и отправиться в душ? Я снова ложусь и слушаю, как он моется за стеной.

Наконец вода затихает. Услышав, как он начинает что-то шептать, я, не в силах побороть любопытство, тихонько выскальзываю из кровати и зависаю возле двери. Она, хоть и закрыта, но такая тонкая, что мне его слышно.

– Просто сделай глубокий вдох, – говорит он, стараясь вложить в голос браваду. – Ты сможешь. Ничего страшного не случится.

Нахмурившись, я прижимаюсь ухом к двери. О чем он?

Довольно скоро я это узнаю, и тогда уголки моих губ растягиваются, а в животе происходит небольшой кувырок.

– Они просто рыбы. У которых острые зубы. Убийственно острые зубы... Господи, Люк, просто успокойся ко всем чертям и возьми себя в руки. Это для Сэма.

Вот оно что… Люк боится акул…

Я проглатываю смешок.

Зачем же он взял меня на погружение в клетках к акулам, если они так сильно пугают его? Покачав головой, я закрываю глаза и тихо вздыхаю. Люк, Люк, Люк. Что же ты со мной делаешь?

Услышав шорох, я запрыгиваю обратно в постель в тот самый момент, когда дверь открывается. Я закрываю глаза и притворяюсь, что сплю.

Люк движется в полутьме, стараясь одеваться как можно бесшумней. Я слышу скрип ручки. Потом ощущаю колыхание воздуха – он подходит ко мне.

Почувствовав, как он склоняется надо мной и кладет рядом записку, я еле сдерживаюсь, чтобы не открыть глаза.

10 секунд спустя дверь в номер открывается и закрывается. Стоит мне услышать щелчок, как я сразу сажусь и включаю лампу возле кровати.

А потом испускаю вопль, и мое сердце подскакивает в груди, потому что у двери стоит, скрестив руки, Люк.

– Что за... – ору я. – Ты меня до смерти испугал!

– Ну и что все это значит? – говорит он и, качнув головой, отталкивается от двери.

– Что именно?

С легкой улыбкой, играющей на губах, он останавливается возле моей кровати.

– Я слышал тебя, а когда открыл дверь, заметил, как ты прыгнул в кровать и притворился, что спишь.

– И обманом заставил меня подумать, будто вышел из комнаты? – Я беру бумажку, которую он положил рядом со мной, и читаю. Да, я боюсь акул. Да, я знаю, что ты подслушивал. Да, мы все равно поедем нырять.

– Я притворился, что вышел из комнаты. Как ты притворился, что спишь.

Я снова плюхаюсь на кровать и смеюсь.

– Я даже не знаю, почему я так сделал. – Я поднимаю взгляд на него, и внезапно мне хочется притянуть его на себя. Я хочу ощутить его вес, хочу, чтобы он удерживал, обнимал меня, пока я пытаюсь понять, что за трепет появился у меня в животе.

Но он больше не хочет, чтобы мы были настолько близки.

Я отвожу глаза в сторону.

– Мы не обязаны плавать с акулами, Люк. Каникул достаточно. Мне необязательно выполнять абсолютно все пункты из списка.

Люк фыркает.

– Нет, обязательно. Я знаю, как сильно ты этого хочешь, так что все хорошо.

Я начинаю было отнекиваться и возражать, но Люк видит меня насквозь. Как никто другой на земле. И его следующие слова – идеальное тому подтверждение.

– Я посмотрю в лицо своему страху перед акулами так же, как тебе придется в свое время посмотреть в лицо страху перед рубежом в тридцать лет.

***

На борту катера «Танива 6» наш гид готовит клетки для погружения. Здесь еще четыре туриста в толстых гидрокостюмах. Они так и подпрыгивают от радостного волнения, и мне становится интересно, неужели мое лицо растянуто в такой же дурацкой усмешке?

Я подхожу к Люку, который стоит у борта и хмуро смотрит на волны.

– Так страшно не видеть их, но знать, что они где-то внизу.

Из воды выпрыгивает какая-то рыба, и Люка отбрасывает от перил к центру палубы. Покосившись на удивленных его поведением пассажиров, он заливается краской и как можно небрежнее складывает руки у себя на груди. Но его щеке дергается нерв.

– Они явно не видели «Челюсти», – говорит он сквозь зубы, качнув головой.

На палубе есть скамья, и я беру Люка за локоть и подвожу его к ней. Сев вплотную к нему, я толкаю его плечом.

– Мы не обязаны погружаться. Можно посмотреть и отсюда. – Потом понижаю голос и прибавляю: – Я не хочу, чтобы ты возненавидел этот день.

Меня тянет обнять его и успокоить, как всегда меня успокаивал он. Но после вчерашнего между нами еще сохранилась неловкость. Ничего такого, что бы сильно повлияло на сегодняшний день, но некоторое смущение все-таки есть. По крайней мере, я его замечаю. Мне хочется поскорее его побороть, но я не знаю, как это сделать.

Люк издает нервный смешок.

– О, я точно возненавижу его, и еще как. Но я все равно это сделаю.

– Все время, пока мы будем внизу, я буду рядом с тобой.

– Надеюсь. – Он поднимается и, вскрикнув, бухается назад на скамью. Я смотрю в направлении его взгляда. Увидев 2 плавника, разрезающих поверхность воды, я глотаю смешок.

А потом прорываюсь сквозь весь оставшийся после вчерашнего дискомфорт и одной рукой обнимаю его.